Николай Долгополов - журналист во втором поколении. Начинал в 1973-м в "Комсомолке". Побывал в 86 странах, работал собкором в Париже. Он пишет о политике и о спорте, о разведке и о балете. Писатель, вице-президент Международной ассоциации спортивной прессы, лауреат многих российских и международных наград, больше всего он гордится журналистской премией за мужество и мастерство, проявленные при ликвидации Чернобыльской аварии в 1986 году.
Надеемся, его материалы, которые теперь будут регулярно появляться в "РГ-Неделе" под рубрикой "Блокнот Долгополова", найдут немало заинтересованных читателей.
Недавняя кончина бывшего председателя КГБ Владимира Крючкова настроила на лад несколько ностальгический.
Признаться, не значился Владимир Александрович в числе главных моих героев. Но сколько же всего вмещает одна отдельно взятая человеческая судьба крупной личности. Тут и многолетнее руководство советской внешней разведкой. Афганистан, ГКЧП, "Матросская Тишина". И выигранный суд с реабилитацией.
Столько выпало Крючкову испытаний, но при унизительно средней продолжительности мужской российской жизни в 58, а теперь аж в 59 лет, экс-председатель КГБ, прошедший на склоне лет и тюрягу, дожил до 83.
Что же скрывается за этим выстраданным феноменом: многие выдающиеся разведчики живут неправдоподобно долго. Не могли мы не обсудить эту тему с Героем России Владимиром Борисовичем Барковским.
Он знал и этот секрет
Был он, при жизни именовавшийся легендой советской и российской разведки, на десятилетия старше меня, старательного журналиста, волею редактора крупной газеты посаженного на "секретную тему". Полный несмышленыш в тайных войнах и супероперациях, был я Барковским, пусть с опозданием, но натаскан и образован. Ему было уже под 80, но он знал назубок все имена, псевдонимы, помнил даты, тончайшие детали. Я чуточку ревновал к этой феноменальной памяти и поначалу даже проверял многое из моим наставником сказанного. Он не ошибся ни разу. И на последовавший вопрос: "Как это удается?", правда, без обидного и с трудом скрываемого "в ваши-то годы" ответил мне (пару раз для наиболее полного усвоения) без всяких шуток:
- Разведка - это такая сфера деятельности, которая здорово укрепляет память. В условиях экстрима, нервного напряжения, риска профессионал вытаскивает, выжимает из себя все силы и ресурсы. Иногда даже ему неведомые, скрытые. Если это удается, разведчик повышает класс. Его мозг постоянно в работе, в действии. Когда тут стареть? Истязая себя мыслью, вы удлиняете собственную жизнь. И если уж добрались до каких-то возрастных вершин, то приобретенные и постоянно используемые интеллект, память, умение спокойно и точно анализировать продлевают ваше активное существование.
И 100 лет не предел
Его звонки раздавались где-то часам к одиннадцати вечера. Для последнего из ЧК полкового комиссара Бориса Игнатьевича Гудзя настоящая жизнь начиналась поздновато. Мы познакомились за несколько месяцев до его 100-летия. На мою просьбу о встрече он отозвался тотчас: "Приезжайте сегодня же. В мои годы нельзя ничего откладывать ни на день".
Мы проработали в согласии, а иногда и в спорах, больше трех с половиной лет. Я приезжал к нему на "Спортивную" поздним вечером, а он, получив заранее список моих вопросов, давал основательные ответы. Иногда активный участник операции "Трест" рисовал мне детальнейшие схемы, по которым действовали они, ученики основателя ЧК Дзержинского и идеолога всей системы внешней разведки, персонального учителя Бориса Игнатьевича - Артузова. Расхаживая по комнате, он в поразительных подробностях описывал мне смерть Бориса Савинкова, рассказывал и даже показывал, как Дзержинский целовал руку польской красавице-графине. А уж о токийских подвигах Рихарда Зорге, которого лично "вел", сидя в Москве, о причинах его провала Борис Гудзь говорил часами. как-то под Новый год 102-летний Гудзь позвонил мне перед отъездом в дом отдыха: "Как вы думаете, есть у них там хорошие лыжи? Или нет, лучше я возьму свои, беговые, что подарили из "Динамо". Хоть покатаюсь как следует".
Мы многое успели, написали и издали. Борис Игнатьевич скончался на 104-м году жизни.
Легальный рекорд нелегалов
Другой рекорд установили Михаил и Елизавета Мукасеи. Нет и не будет в истории мировой разведки пары супругов-нелегалов старше этой. В этом году Елизавете Ивановне исполнилось 95, а Михаилу Исааковичу - 100. Накануне круглой даты я долго беседовал с юбиляром. "Майкл" красочно и в подробностях описывал свои с "Бетси" приключения.
Но на следующий день раздался один звонок от Михаила Исааковича, потом второй, третий. Не торопясь, с неимоверной своей вежливостью, столетний без трех дней нелегал просил "опустить несколько эпизодов". Он помнил все, о чем рассказал мне вроде бы в непринужденном разговоре, и уверенно надиктовывал поправки.
Я был приглашен на день рождения. Еще накануне узнал, что любимый напиток разведчика-долгожителя не банальная водка, а "Блэк энд Уайт". Этому бренду виски и отдавал предпочтение юбиляр, легко и без каких-либо видимых последствий пропустив, к моему изумлению, несколько рюмок.
Они спасали еще Сталина с Рузвельтом
Волновался я тогда страшно. Разрешено рассказать о Герое Советского Союза Геворке Вартаняне и его супруге Гоар Левоновне. Разведчики-нелегалы больше 40 лет проработали где-то далеко от Москвы. А начинали еще в 1940-м в Тегеране, где в 1943-м их группа "легкой кавалерии" помогла предотвратить покушение немцев на "большую тройку" - Сталина, британского премьера Черчилля и президента США Рузвельта.
Со времени нашего первого знакомства прошло несколько лет. В будущем году Вартаняну - 84, его жене несколькими годами меньше, но смотрятся они прекрасно.
Забота тоже лечит
Герой России "атомный разведчик" Александр Семенович Феклисов, предотвративший третью мировую во времена Карибского кризиса 1962-го, прожил 93 года. Павлу Георгиевичу Громушкину, готовившему документы еще для легендарного разведчика Второй мировой Николая Кузнецова, - за 90. Герой России Алексей Николаевич Ботян, ставший прототипом телевизионного майора Вихря, как и Иван Прохорович Дедюля, разоблачивший предателя Пеньковского, отпраздновал эту дату в этом году. Ботян до сих пор играет в волейбол, Громушкин профессионально рисует. Многолетнему руководителю нелегальной разведки Юрию Ивановичу Дроздову за 80, и каждый год он пишет по книге, а то и по две - причем не только о разведке. Список можно и продолжить...
Уверен, прав Владимир Борисович Барковский: разведчики, а бывших или отошедших от дел в этой редкой профессии не бывает, заставляют мозг трудиться. Но тут и еще одно важное объяснение. В спецслужбе заботятся о своих. У многих одиноких, заболевших есть "прикрепленный". Молодой или сравнительно молодой офицер, регулярно навещая "своих", помогает старшим преодолеть все то, что зовется бытовыми трудностями. Иногда картинки трогательные: майор А. балует ту же Елизавету Ивановну любимыми конфетками, старший офицер Х. долгие годы помогал уже даже не самому Абелю-Фишеру, а его дочери Эвелине, тяжело болевшей и мучительно уходившей. Сначала наблюдать за такими вот сценками было как-то непривычно. Где еще, в каком роде человеческой деятельности увидишь подобное?
А где-то на перекрестье разбитых подмосковных дорог, за строго охраняемым КПП есть небольшой, довольно старый, зато уютный дом, где ветераны отдыхают, лечатся. Там идеальный порядок, вышколенный персонал. Здесь нет и не может быть посторонних глаз, тут свои среди только своих.
Михаил и Елизавета Мукасеи
Они начинали еще как легальные разведчики: накануне и во время войны работали под крышей консульства СССР в Лос-Анджелесе.
А уже после войны стали нелегалами. Прожили 22 года под чужими именами "в одной стране", откуда глава семейства руководил группами людей, трудившимися на советские спецслужбы в нескольких странах Европы. И за все это время - ни намека на провал.
Геворк Андреевич и Гоар Левоновна Вартаняны:
- Как разведчику без хороших нервов? Мы оба спокойны. Знаете, почему? Никогда не хотим вспоминать и не вспоминаем плохого. Вы же понимаете, что, кроме успехов, случались и неудачи. А сколько было переживаний. Но мы отбрасываем все плохое. Живем хорошим. Это тоже рецепт выживания.
Борис Игнатьевич Гудзь (совет записан на 102-м году жизни):
- Принципиально не пил, не курил. Один раз, где-нибудь в 1925-м или 1926-м опьянел и с тех пор - только по рюмке красного на Новый год и на День чекиста. Режим простой: овсяная каша, геркулес. Всегда предпочитаю быть на ногах. Катался на велосипеде до 80, водил машину до 90. Мне за сто, но хожу на лыжах, летом много гуляю. И не надо попусту раздражаться: нельзя по своей воле разрушать собственные нервы. Ну, что толку, если вы с утра недовольны собой или женой? Кстати, я в 102 года женился.