Я, когда своих студентов провожала, все об одном просила, - говорит Галина Ивановна. - Ребята, вы, пожалуйста, осторожнее там, на этом острове. Только не утоните!. Остров - маленький, за десять минут обойти можно. Кругом вода - на три часа хода до ближайшего берега. Телефоны только от генератора можно подзарядить, да и то надолго не хватит.
Случись что...
Спас-Каменный остров - в Вологодской области, посреди огромного Кубенского озера. Добраться туда можно, если сильно не приспичит, на неспешном катерке под названием "Сомик", который по договоренности может отвезти путников из крохотного поселка Устье вниз по реке Кубене - до самого острова. Или можно найти сонных лодочников, которые знают короткие протоки Кубены. Те дадут лодку проводника, но грести придется самостоятельно. Так дорога займет те же три часа, хоть и по коротким протокам.
На острове - Спас-Каменный монастырь. Древний, суровый. В камне стоит с пятнадцатого века, хотя основан был еще в тринадцатом. С двадцатых годов его забросили, и к настоящему моменту он практически разрушен. Сейчас, если позволяет погода, там живет только семья бывшего директора вентиляторного завода Плигина - жена, сын и старенькая мама. На зиму они стараются переезжать в Вологду, хотя на острове есть собака и сторож. Да и реставраторы порой заезжают. Но основные работы все же летом. Сам Плигин умер два с половиной года назад. У него были серьезные проблемы с сердцем, и нужно было ехать в Москву на операцию. Но Плигин не нашел для этого времени, он все спешил закончить главное свое дело - восстановление монастыря. Начал еще в 1991 году, да так и не успел. А семья его вот осталась и продолжает работы.
Спас-Каменный монастырь
Для Галины Ивановны Маланичевой, председателя Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК), - большая забота и большая боль. Все последние годы она, собирая в кулак все невеликие силы ВООПИК, изыскивала возможности направлять на остров студенческие реставрационные отряды.
- С самого начала, с самого появления ВООПИК нашей задачей было содействие государству в охране памятников, - рассказывает она. - Теперь уж и государство другое, а мы ему все стараемся помочь. Когда бы вот наши чиновники до Спас-Каменного монастыря дошли?
Галина Маланичева руководит ВООПИК с 2002 года, но она всю жизнь в нем прожила. Начинала в Перми, потом была переведена в Москву, в центральный аппарат. В тяжелые постперестроечные годы не ушла, выдержала. И вот пять лет назад коллеги выбрали ее председателем. Возрождение студенческих реставрационных отрядов - это во многом ее затея.
Студенты начали работать на острове в 2005 году. К этому времени на острове был восстановлен только небольшой монастырский корпус ХIХ века. Студенты реставрационного отряда исследовали состояние фундаментов и состояние других разрушенных объектов, провели исследования, дали рекомендации о месте размещения планируемой пристани. Провели натурные и лабораторные обследования. Все это на языке реставраторов называется "предпроектные работы". И, надо сказать, эти самые работы стоят немалых денег. Это едва ли не самый дорогой кусок всего процесса восстановления памятника. И вот крохотная, деликатная Маланичева, которая, казалось бы, просто природой не приспособлена для того, чтобы двигать такие глыбы, все это подняла.
- ВООПИК прежде уже собирал эти студенческие отряды, - рассказывает Галина Ивановна. - Раньше же вообще никаких с этим проблем не было, нам еще ВЛКСМ помогал. У нас тогда единственный вопрос был: как освоить деньги? Средства были - не было специалистов, которые согласились бы работать на тех объектах, которые мы хотели восстанавливать.
Победы
ВООПИК в советские годы и вправду гремел. Проблемы были, конечно, - не сравнить с нынешними. Но и победы - тоже.
Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры было основано в конце шестидесятых, а уже в восьмидесятых в нем состояли более восьми миллионов человек по всей России. Одних только членских взносов хватало, чтобы воплощать самые невероятные, казалось бы, затеи.
Для создания точного ощущения исторических реалий в их приложении к жизни охраны памятников можно привести такой пример. В Гагаринском переулке (это в окрестностях Арбата) стоит старый двухэтажный особняк - Дом Нащокина. Здесь жил сам Павел Нащокин, известный русский коллекционер. Здесь бывал Пушкин. В восьмидесятые годы ХХ века, когда ВООПИК открыл Дом Нащокина как потенциальный памятник, там была обшарпанная коммуналка. Чтобы дом восстанавливать, нужно было что-то делать с жильцами. Они в большинстве своем мало волновались по поводу того, что в их спальных покоях, быть может, почивал сам Пушкин. Их больше трогал вопрос переезда в новые квартиры.
И вот ВООПИК, недолго думая, поскреб по сусекам и на одни только взносы и доходы от собственных сувенирных комбинатов расселил всех обитателей Нащокинского дома. Недовольных не осталось. Затем хранители памятников на те же взносы дом отреставрировали. С тех пор в Гагаринском переулке размещается Центральный совет общества охраны памятников, которое с тех славных пор сократилось по численности в десятки, если не в сотни раз.
- А в те годы мы и фольклорные праздники проводили, и соборные фрески реставрировали. Владимирская область, Костромская область... - мечтательно вспоминает Галина Ивановна. - Государство этим и тогда не очень занималось. Зато хоть про зарплату у нас голова не болела. Всем одинаково платили.
По вторникам в Доме Нащокина в Гагаринском переулке тогда встречалась вся передовая московская и даже - чего уж там - российская общественность. Распутин, Глазунов, Лихачев, братья Корины. Коненков, скульптор. Писатель и драматург Леонов. Борис Александрович Рыбаков, академик. В тесных воопиковских комнатках с дырами в изношенном паркетном полу собирались люди, составлявшие самую суть нации. Сходились - и говорили, смеялись, ссорились, мирились, спорили до хрипоты. И это не пустые были разговоры, не праздные посиделки.
Вот хрестоматийная история: семидесятые годы, проект по повороту сибирских рек. Тогда ведь именно воопиковские вторники во многом повлияли на судьбу планеты. Из интеллигентских бесед выросло крепкое сопротивление варварской затее. Чем дело кончилось - известно.
Хуже вышло с целлюлозным комбинатом на Байкале. Пол-Москвы гонялось за стенограммами съездов ВООПИК, где Валентин Распутин выступал по этому поводу. Волновался... Его эта история с Байкалом словно по живому резала. Но комбинат все равно ведь построили.
Конечно, справедливости ради надо сказать, что многие объекты, за которые в советские годы брался ВООПИК, стояли, накрытые реставрационной сеткой, годами. Их восстанавливали урывками, от случая к случаю. Пока фасад приведут в порядок - уже интерьеры осыпаются. Реставратор - редкая была специальность по тем временам. А как сейчас - непонятно. Денег нет, какие уж тут реставраторы. Если что-то и удается делать, то от случая к случаю, - говорит Маланичева.
Планы
- Мы на следующее лето запланировали участие в десяти проектах. Хотели собрать десять студенческих реставрационных бригад. Спас-Каменный монастырь в Вологодской области надо восстанавливать? Надо! - говорит Маланичева. - В Орловской области тоже монастырь, в Ставрополе - дача Шаляпина. На Дальнем Востоке с крепостью надо продолжить... В 2006 году начали работать с замком в Республике Марий Эл. А с Нижегородским архитектурно-строительным университетом собирались в этом году проводить исследование исторического центра Нижнего Новгорода. Там предполагается строительство - опять рискуем потерять ценные памятники.
- Не хочется сразу думать о плохом, но, возможно, этим задумкам не суждено сбыться, - говорит Маланичева. - И центр Нижнего Новгорода застроят по новой бетонно-стеклянной моде, и крепость на Дальнем Востоке разрушится, и замок в Марий Эл придет в окончательный упадок. На финансирование одного студенческого отряда нужны страшные для нашего государства деньги - 300-350 тысяч рублей. Это на проезд, питание, а также на покупку палаток и спальных мешков. Не всегда же у ребят есть возможность жить на объектах, поскольку порой объекты - это груда камней, поросших мхом.
И вот для того чтобы получить 300 тысяч, Галина Маланичева каждый год в сентябре пишет заявку в Федеральное агентство по культуре и кинематографии, чтоб те на будущий год отдельной строкой в бюджете предусмотрели финансирование этих самых палаток и спальников. И каждый год агентство задумывается на несколько месяцев и не дает бюджет.
- Они мотивируют это тем... - задумывается Маланичева, - а я, впрочем, не знаю, чем они мотивируют. - Приходится по полгода ходить и выпрашивать эти деньги. Нам же не позже января надо знать, профинансируют хотя бы один наш отряд или нет. Это же не просто так: сели студенты в поезд и поехали. Надо их готовить, проводить лекции, приглашать специалистов. А нам порой только к июлю что-то выделяют от щедрот. Когда уже и начинать-то поздно,
В Федеральном агентстве по культуре и кинематографии, если разобраться, тоже сидят хорошие, знающие люди. Которые прекрасно понимают: Маланичева и ее команда двигают правильное, нужное дело. Вся беда в законе. Он обязывает чиновников проводить длительную, муторную процедуру - тендер. А вдруг кто-то еще, кроме ВООПИК, захочет покопаться будущим летом в развалинах монастырей? А вдруг этот кто-то попросит на свой проект меньше денег, чем студенты-энтузиасты? И потом, для палаток, к примеру, или для спальных мешков в документации вообще строка не предусмотрена. Так что это все общество охраны памятников покупает на свои деньги.
Работа
ВООПИК сейчас живет на гранты и спонсорские пожертвования. Хорошо живут или плохо - это уже все субъективное. Главное - живут. И с зарплатами как-то выкручиваются, и на работу со студентами наскребают, и даже спальные мешки покупают. Только у грантовой системы есть один существенный недостаток: она нестабильна и непредсказуема. И потом Маланичева хотела бы гранты тратить исключительно на спасение памятников, а не на поддержание жизни в ВООПИК.
- На год, чтобы покрыть все расходы, нам нужно не более трех миллионов рублей, - уже подсчитала она. - Этого и на зарплаты хватит, и на аренду, и чтобы крышу от снега почистить. И даже останутся деньги на реставрационные работы. Если бы нас прописали отдельной строкой в федеральном бюджете - мы о другом и не мечтали бы. Работали бы спокойно.
Но ВООПИК отдельной строкой в бюджет никак не вносят. И вроде бы все уровни власти согласно кивают, соглашаются, что да, надо культуру поднимать, и никаких денег на это не жалко. Но на этом обычно и заканчивается. Не хочет государство "усыновлять" ВООПИК. Зато другие структуры с радостью бы это сделали. Только это будет уже совсем другая охрана памятников.
Закон
Здесь вот какая история. От Советского Союза вместе с участием в судьбе памятников ВООПИК унаследовал и еще одну функцию. До сих пор общество выполняет для государственных органов экспертизы состояния архитектурных объектов, а также выносит заключения по проектам их реставрации. Такой порядок предусматривает законодательство. И хотя заключения и рекомендации ВООПИК никакой решающей силы не имеют, они играют огромную роль. К мнению здешних специалистов архитектурная общественность прислушивается. Свои экспертизы ВООПИК делает на общественных началах, т.е. совершенно бесплатно. И такой бесплатности есть свой резон: далеко не всегда общество приходит к "удобным" выводам. Часто воопиковские специалисты не соглашаются с проектами в том виде, в каком они существуют. У Маланичевой сейчас на повестке несколько таких случаев.
ВООПИК может похвастаться победами - если не полными, то хотя бы компромиссными. Галина Маланичева знает, как нелегко давались эти компромиссы:
- Мы много дискутировали по поводу реставрации Царицынского дворца, - рассказывает она. - Не во всех моментах нам удалось прийти к согласию с другими участниками, но нам удалось заставить государственные органы работать в рамках закона. Мы отстояли свою точку зрения, скажем, по достройке башенок. Хотя по другим моментам пришлось уступить. Я, признаться, поначалу боялась ехать в Царицыно, боялась увидеть там нечто такое, за что потом буду себя винить. Но нет, знаете, нельзя сказать, что восстановленный дворец каким-то образом выпадает из исторического контекста.
Принципиальность Маланичевой принесла ВООПИК соответствующую славу. И Галина Ивановна прямо говорит: "Нас многие не любят. Мы многим неудобны". В последние годы общество пережило уже немало нападений извне, связанных с попыткой "завладеть" им и направить в "верном" направлении.
Вот и сейчас.
Сейчас - даже хуже, потому что в дело, кажется, вступили очень серьезные силы.
Борьба
В октябре президиум ВООПИК в очередной раз выдвинул Галину Маланичеву на членство в Общественной палате. Участие в Общественной палате очень важно для общества охраны памятников. Это площадка, это возможность заставить серьезные структуры прислушаться к собственному голосу, это возможность отбить у прожорливых застройщиков памятники, до которых у государства никак не доходят руки. Надо сказать, что в Общественной палате Галина Ивановна прежде занимала очень уверенные позиции: ей верили, ее слушали.
И вот практически накануне выборов новых членов Общественной палаты туда пришло письмо. Не откуда-нибудь, а прямо из президиума ВООПИК. "Факта выдвижения Маланичевой в Общественную палату не было", - сообщалось в письме. Внизу - четыре подписи старых, проверенных членов президиума общества.
Маланичева обомлела: как так не было, когда эти люди - да, да, эти самые, которые поставили свои подписи, - присутствовали на том собрании, где Маланичеву выдвинули консенсусом. Они все видели, они тогда тоже не были против, но почему-то вдруг забыли об этом.
Конечно, Маланичевой в списке членов новой палаты не оказалось. ВООПИК ослабел, потерял общественную площадку. А теперь еще и выяснилось, что внутри организации сколотилась настоящая фронда. Началась работа с сотрудниками - всем мимоходом поясняли, что "с Маланичевой-то вопрос уже решенный". По словам Галины Ивановны, ей угрожали и уголовным делом, и репрессиями против родственников. Она оказалась не готова к этому, растерялась. Она не защищается, потому что не умеет играть по тем правилам, что ее оппоненты. Всю жизнь она жила какой-то другой правдой, и хотя знала, что на закон иногда надеяться не приходится, но совесть-то - должна же она быть даже у этих людей.
В четверг состоится очередной пленум ВООПИК. Помимо прочих вопросов будут решать еще и этот: кому впредь руководить структурой. Однако для остальной России вопрос должен стоять несколько шире: устоит ли последний рубеж на пути разрушителей памятников, или ВООПИК будет превращен в управляемую структуру по вынесению "удобных" решений.
Галине Ивановне Маланичевой противники по секрету уже сообщили о том, что ее неминуемо снимут: обществом хочет руководить какой-то таинственный сенатор. Какой - это не разглашается, но доподлинно известно, все уже "решено сверху". Однако другая сторона не учитывает один принципиальный момент: коллеги Маланичевой - общественники, которые из соображений, совершенно не объяснимых с точки зрения меркантильной логики, целые десятилетия своей жизни отдали этой работе - защите памятников. И сместить Галину Ивановну могут только эти люди, а не какое-то абстрактное давление снизу, справа или слева.
Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II:
- Отрадно сознавать, что Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры собрало людей, думающих о будущем нашей страны и стремящихся внести свою посильную лепту в сохранение ее богатого исторического, духовного и культурного наследия.
Сохранение памятников - призвание каждого гражданина нашей страны. Мы должны помнить и беречь свою историю, ибо без прошлого не может быть достойного будущего.
Владимир Павлов, член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук:
- Охрана памятников - это самостоятельная деятельность населения. Пока что в России никто не разогнал общественную организацию, которая называется Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры - ВООПИК.