Мэрион получила по полной: шесть месяцев тюремного заключения плюс два года условно, да еще 800 часов принудительных работ. Но и это, как говорят американцы, орешки по сравнению с теми десятью годами, которые грозили экс-красе мировой легкой атлетики за лжесвидетельство.
Относительно недавний процесс над хозяином лаборатории БАЛКО Виктором Конте, изготовлявшем для Джонс плюс двух ее мужей - официального (толкателя ядра Си Джи Хантера) и гражданского (рекордсмена мира на культовой 100-метровке Тима Монтгомери) - новейшие образцы допинга, завершился для Мэрион благополучно. Вину Джонс, несмотря на всю очевидность, доказать не сумели. Разжалобила и ее клятва в собственной невиновности, исполненная с присущим Мэрион артистизмом.
Но вот неожиданно для многих Джонс опровергла пословицу "не пойман не вор" и выложила правду: она применяла допинг. Как объясняют сейчас юристы, в этом признании ни тени раскаяния, ни следа благородства. Просто новые добытые правосудием улики настолько убедительны, что разоблачения было уже никак не избежать. И выбирая между грозящей и почти неминуемой "десяткой" за лжесвидетельство или относительно коротким сроком, бывшая любимица миллионов решила, вроде как, и покаяться.
Я не раз и не два встречался с Мэрион. До чего же приятная собеседница эта красивая темнокожая американка. Особенно удавались беседы в Монте-Карло, где в расслабленной обстановке праздника признаваемая лучшей легкоатлеткой сезона Джонс давала откровенные ответы на все самые трудные вопросы. И не дай Бог было спросить ее о допинге. Ноздри тотчас раздувались, глаза наполнялись праведным гневом и красавица, чемпионка, афроамериканка давала гневную отповедь всем попавшимся на употреблении запрещенных веществ. Как же умело клеймила она "предателей, опозоривших наш любимый вид спорта".
И даже когда бывший муж громила-толкатель ядра приводил бесспорные доказательства ее виновности, Мэрион отвечала ему полным презрением. Впрочем, никто не может сейчас объяснить, как после приема лошадиных доз запрещенных средств ей удавалось проходить не только допинг-тесты, но и тесты на детекторе лжи. Здесь Мэрион могли бы позавидовать засыпающиеся на этом испытании опытнейшие разведчики.
Этой фантастической неуловимости поражался и сам хозяин лаборатории БАЛКО Виктор Конте. Вот его уже приводившиеся (и мною в том числе) свидетельства:
- Она все делала со вкусом и необычайным умением, - вспоминает производитель новейших видов спортивных стимуляторов. - Однажды дал ей шприц с необходимым для установления рекорда веществом. Он был последней модели, и я волновался, что Мэрион будет сложно ввести в вену четверную дозу. Но она, закатив свои велосипедные штанишки, всадила себе в бедро шприц с поразившим меня самообладанием. Мэрион знала, как пользоваться мощнейшим средством, повышающим скорость и дающем спринтеру ощущение легкости. Она чувствовала себя на дорожке перышком. И оба мы были в курсе, что одна инъекция этого лучшего из наилучших веществ обходится в 1000 долларов. Сколько таких уколов, иногда болезненных, сделано!
Правда, Конте признавал и иное:
- С годами она сделалась забывчивой. Пропали всегдашняя собранность и концентрация, - сетует он. - Несколько раз Джонс забывала допинг в гостиничных номерах. Что было бы, если б его обнаружили... И мне приходилось отправлять ее, недовольную, назад в гостиничные номера, где шприц с веществом дважды оставался лежать прямо в холодильнике.
А теперь Джонс вновь пытается разжалобить и правосудие, и своих бывших поклонников. В тюрьму ей - 11 марта, и Мэрион, громко рыдая и смахивая катящиеся потоком слезы, умоляет оставить ее на свободе хотя бы ради двух своих маленьких сыновей.
Не будем кровожадны. Но приговор Мэрион Джонс первый в своем роде. Уже понятно, что никакими дисквалификациями и лишением медалей спортсменов, решившихся на большую ложь, не остановить. Это касается не только американцев, и наших тоже. Слишком велики денежные ставки, за которые бьются чемпионы. Быть может, теперь любителей допинга остановит страх перед тюремной камерой? Или и этим не испугаешь?