В прошлый раз, неделю назад, я писал о том, что первый президентский срок Дмитрия Медведева - в силу субъективных и объективных причин - неизбежно скорректирует векторы внутренней и внешней политики России. Как это бы сделал (столь же неизбежно) Владимир Путин, дай он себя уговорить на антиконституционное продление своих полномочий.
Другое дело, что многие из тех, кто собирается прийти на участки для голосования, хотят быть именно ИЗБИРАТЕЛЯМИ - то есть людьми, не столько подчиняющимися советам, а то и приказам посторонних, сколько реально и сознательно ИЗБИРАЮЩИМИ среди нескольких альтернатив ту, которая отвечает их представлениям о развитии страны. А выбирать, естественно, можно только тогда, когда есть, простите за тавтологию, выбор - и между кандидатами, и между их программами.
Это я к тому, что в минувший вторник, выступая на общероссийском гражданском форуме, Дмитрий Медведев впервые, если не ошибаюсь, обнародовал набор важнейших содержательных элементов своего будущего президентства (есть сомнения?). Во всяком случае, я бы обратил внимание на несколько его высказываний, то прямо, то косвенно, через аллюзии, указывающих на политические приоритеты пока еще кандидата на пост главы государства.
Акцент, безусловно, был сделан на социальной политике. Что, впрочем, неудивительно. На днях Путин на встрече в Совете Федерации говорил о "новом курсе" социального развития. Да и Медведев нарастил рейтинговый мускул именно на социальной ниве, бесспорно, весьма плодородной для подъема популярности.
Так что весь комплект социальных задач (здравоохранение, образование, демография, доступное жилье, пенсионное обеспечение), которые Медведев изложил перед собранной в Манеже элитой гражданского общества, входит в "обязательную программу" любой предвыборной кампании, будь то президентская или парламентская. Да и под "вложениями в человеческий капитал" подпишется любой соискатель выборной должности - от коммуниста Зюганова до либерала Касьянова...
Мне как будущему избирателю не хватило, пожалуй, одного - ясного понимания механизмов этой будущей новой социальной политики. Именно - политики, а не отдельных мероприятий, нередко приобретающих популистский характер. Так, национальные проекты порой напоминали приснопамятную продовольственную программу, результаты которой несоизмеримы с масштабами вложенных средств.
Продуманная, стратегически прицельная социальная политика, однако, отнюдь не сводится к латанию "дыр" в режиме МЧС, к прибавкам к зарплате и пенсиям, к "точечным" раздачам компьютерной техники, о которых - вот совпадение! - мы обычно узнаем в канун очередного похода на избирательный участок.
На уже упоминавшейся недавней встрече в Совете Федерации Путин пока только намекнул на возможные перемены, заявив о необходимости убрать избыточное государственное регулирование в социальной сфере. Что стоит за этими словами? Какие механизмы будут приведены в действие и какие будут списаны в утиль? Как пройдет реформирование социальной политики? Не в стиле ли 122-го закона? Вопросы, ответы на которые я хотел бы услышать до 2 марта.
Как, впрочем, и на многие другие.
Скажем, на такой: есть ли прямая связь между прозвучавшим на гражданском форуме обещанием "продолжать вести твердый курс на свободное развитие предпринимательства, защищать право собственности, укреплять общие принципы рыночной экономики" и предыдущим заявлением Медведева о том, что "государственный капитализм - это тупиковый путь", а "желание государства все затягивать на себя, как правило, заканчивается развалом отрасли"? Иными словами, какое будущее ждет те же госкорпорации и вообще государственную собственность, на которой проросла новая олигархия?
Очень аккуратно, но, на мой взгляд, достаточно прозрачно высказался будущий президент и на тему демократии, которую, по его словам, мы еще только создаем. Означает ли это, что в ближайшие годы можно ожидать постепенного перехода от всеобъемлющего государства, принимающего за человека решения по каждому пустяку, к опоре на реальное, а не назначенное сверху гражданское общество? Стоит ли рассчитывать на расширение сферы влияния СМИ, некоммерческих организаций, политических партий, которые изо всех сил сегодня стараются подменить органы государственной власти? Ведь без этого не добиться и других целей, поставленных Дмитрием Медведевым, - построения правового государства, эффективной (насколько это возможно) борьбы с коррупцией, диалога между обществом и властью, которые просто не могут разговаривать друг с другом вне дискуссионных форматов, без соответствующих демократических инструментов и процедур.
Желательно, конечно, разобраться также в разноречивых, а то и противоречивых составляющих нынешнего внешнеполитического курса.
Вряд ли его стратегическое видение сводится к нашей "обязанности", по словам Медведева, не обрывать отношений с так называемыми "проблемными" государствами. Если даже признать эту "обязанность" за тактическую необходимость, мне не хотелось бы видеть мою страну исключительно в такой компании. Но почему-то "непроблемные" государства перешли в разряд чуть ли не врагов, окруживших Россию.
Образ "осажденной крепости" согласно советской традиции обычно возникал в периоды экономических неурядиц, чтобы сплотить народ вокруг Кремля. Так было, вспомним, в начале 1946 г.: страна лежала в руинах, миллионы людей голодали и жили в землянках, и Сталин ввязался в "холодную войну", а два года спустя организовал блокаду Берлина. В июне 1961 г., когда стал очевидным провал экономических и политических реформ Хрущева, он обрушился с нападками на США, а через два месяца отдал приказ о возведении Берлинской стены...
Мировая практика может предъявить и противоположные примеры. Германия и Япония "вставали с колен" после военных поражений, ставших национальной катастрофой, не через "игру мышцами", а через демилитаризацию, позволившую сосредоточиться на решении внутренних проблем и на преодолении социально-экономического кризиса.
Тем удивительнее, что Россия в условиях благоприятной экономической конъюнктуры и относительной внутренней стабильности опять ощущает себя "осажденной крепостью". Только потому, что, еще раз процитирую Медведева, нашим партнерам зачастую "просто неясно, куда движется Россия и что мы собираемся делать в перспективе". Или: "Кто их знает, куда их занесет?"
Медведев прав, говоря о том, что мы "должны продолжать открыто и четко разъяснять наши действия и планы в экономике, в социальной сфере и в политике, находить себе все больше союзников в мире для совместного решения актуальных международных проблем". Но должны мы не только разъяснять наши действия postfactum, но и предварительно продумывать их, избегать импровизаций и соблюдать определенные стандарты, которым следуют именно "непроблемные" страны. В общем, по Медведеву, "развиваться как страна, открытая для диалога и сотрудничества с мировым сообществом", основываясь на соблюдении принципов и норм международного права.