Вчера в Воронежском театре оперы и балета прошла премьера "Анюты" в постановке Владимира Васильева. Знаменитый танцовщик и хореограф не только представил свой спектакль, но и станцевал в нем. Накануне премьеры артист ответил на вопросы "Российской газеты".
Российская газета: Балет на музыку Валерия Гаврилина неразрывно связан в вашим именем режиссера и танцовщика. Почему вы выбрали для новой постановки "Анюты" воронежский театр?
Владимир Васильев: Вообще-то не я выбирал театр, а меня выбирали. В Воронеж пригласили сначала поставить "Золушку", ее премьера состоялась чуть больше года назад. Почему меня? Наверное, когда-то видели мою "Золушку" в Кремлевском театре, захотелось возродить спектакль, за что я благодарен. "Анюту" в нашей стране благодаря телевидению вообще посмотрели миллионы, она и создавалась в 1982 году режиссером Александром Белинским и мною в виде телеспектакля. В 1986 году на его основе я решился поставить двухактный балет - сначала в неаполитанском театре Сан-Карло, а спустя полгода в Большом. Неаполитанская "Анюта" получила в Италии приз как лучший музыкальный спектакль. А всего этот балет шел в свое время на восьми различных сценах России и мира. И вот постановка в Воронеже, спустя двадцать лет. Как говорится, дважды в одну воду не войдешь. Ведь тот спектакль ставился для конкретных исполнителей - Екатерины Максимовой, Гали Абайдулова...
РГ: Владимира Васильева...
Васильев: Да нет, то, что я станцевал отца Анюты Петра Леонтьевича, вышло совершенно случайно - долго не мог подобрать артиста для этой партии, в общем-то весьма необычной для классического балета. Потом взял и решил: "Да что мучиться, сам и станцую!" В этом особенность "Анюты" - без актерского начала сделать ее невозможно. Так вот, с другими артистами рождается и другой спектакль, многое зависит от их индивидуальности. Да и сам, возвращаясь вроде бы к давно освоенному материалу, всякий раз нахожу что-то новое, тот или иной повод для переосмысления. Но осталось главное: несмотря на условность языка балета, зритель, как и прежде, должен увидеть точное отражение чеховских фраз, описаний, диалогов. Интонация чеховская должна сохраниться. Спектакль не сложен своими техническими приемами, в нем главное - лирическое настроение, нюансы и полутона гаврилинской музыки.
РГ: Но выбор исполнителей оставался за вами?
Васильев: Предлагала администрация театра, они все же лучше знают своих артистов, видят их в каждодневной работе. Но окончательный выбор - кто войдет в первый состав, кто во второй, третий - остался за мной. Это выявляется в процессе репетиций. Всегда надеешься на приятные неожиданности, на откровение, на чудо: кто-то из тех, кто поначалу находится вроде бы на вторых ролях, в тени, вдруг проявит себя, блеснет, очарует. Первой на роль Анюты определил, конечно, Татьяну Фролову (народная артистка России. - Ред.) - необычайное дарование здешней сцены, до конца, мне кажется, себя не раскрывшее, человек глубокой внутренней культуры. Вообще о воронежских артистах можно много сказать. Но главное в том, что они настоящие подвижники, я могу им только поклониться за их терпение и труд. Нужно очень любить свое искусство, свой театр, своих зрителей, чтобы работать в таких условиях, за гроши, что им здесь платят. Воронежский театр - единственный классический театр оперы и балета на все Центральное Черноземье, центр музыкальной культуры не только области, но и всего региона. И стыдно видеть, в каком состоянии он сегодня находится! Здание обветшало, денег хватает лишь на нищенскую зарплату. Удивительно, как вообще до сих пор существует здесь балетная труппа, как артисты, талантливые и хорошо подготовленные, не разъехались по другим городам.
РГ: В других городах лучше?
Васильев: Там, где глава области сам любит искусство, оно процветает. Приведу в пример Пермь. Здесь гордятся своим балетом, не жалеют для его достойного существования средств. О Москве уж и не говорю. Все знают, что муниципальные театры столицы не смогли бы иметь таких условий и возможностей осуществлять свои творческие проекты без личного внимания и участия мэра. Искусству должно помогать не только государство, но и предприниматели-меценаты, надо лишь их заинтересовать. А разве в Воронеже нет богатых людей? На афишах часто вижу имена самых дорогостоящих заезжих артистов, которым за гастроли платят просто бешеные деньги. Нередко "звезды" эти фальшивые. А свои таланты держат впроголодь, на положении Золушки. Я вам расскажу о другом отношении к культуре. Когда я еще был директором Большого театра, лет десять назад, к нам из далекой Бразилии приехал на переговоры мэр Жоинвилля, небольшого города с полумиллионным населением. Он был влюблен в классическое искусство и захотел создать у себя балетную школу мирового уровня. Мы с Александром Богатыревым, тогдашним директором балета Большого театра, дали свое согласие учить там способных детей по своей методике. Школа была организована буквально за год - с прекрасными условиями проживания воспитанников, с двенадцатью залами, с лучшим оборудованием. Недавно я вернулся оттуда - мы с учениками выпустили балет "Дон Кихот", который хоть сейчас можно отправлять на гастроли по миру. А дети там были набраны из бедных семей, которые прежде не видели ничего в своей жизни, кроме трущоб. То есть получился не только культурный, но и социальный проект. Если прежде в Бразилии болели только футболом, то теперь появился и второй национальный культ - классического балета.
РГ: Какие тенденции, на ваш взгляд, преобладают в отечественном балете?
Васильев: Пожалуй, то же, что и во всем мире - погоня за быстрой популярностью, легкой славой, большими деньгами. И как следствие - исчезновение подлинного артистизма, нивелирование и профанация искусства. Редкостью становятся люди, творящие не из-за денег, а в силу своего таланта, из любви к искусству. К счастью, такие люди не перевелись на периферии, в частности и в Воронеже. Здесь, в провинции, остались еще подлинно творческие силы, не развращенные шоу-бизнесом.
РГ: Нет ли у вас ощущения, что аудитория высокого искусства в наши дни резко сузилась? Когда-то каждый провинциал мог видеть лучшие произведения столичной сцены по телевидению, не составляло большого труда приехать в Москву, вся страна была охвачена гастролями, пропагандой высоких образцов была занята пресса. Сейчас же классический балет, как и опера, творятся для избранных, а "масса" отдается примитивной попсе, в жертву корысти и дурновкусию.
Васильев: К сожалению, коммерциализация проникла не только на эстраду, но и в театры. Современный танец даже и технически много проще, легче классического. Соблазн быстрого успеха, легких денег губителен. Этому можно противопоставить только личный выбор каждого, кто считает себя мастером или просто профессионалом - не участвовать в профанации искусства, утверждать Красоту и Добро с большой буквы. А цинизм и торжество пошлости временны, это уже проходит, молодежь начинает отворачиваться от подделок. Традиции русского балета становятся все востребованнее.