Кинорежиссер Александр Рогожкин, известный широкому народу национальными хитами про охоту и рыбалку, военными драмами о поиске взаимопонимания "Кукушка" и "Перегон", снимает утопию про футбол. Сюжет новой картины Рогожкина "Игра" основан на околофутбольных страстях: администратору российской сборной пришла в голову идея поставить все свое имущество на проигрыш собственной команды. По словам Рогожкина, работа над "Игрой" уже перевалила экватор, и в прокат картина выйдет скорее всего в мае.
Российская газета : Для начала - как вы попали в проект?
Александр Рогожкин : Довольно случайно. Я работал совсем над другим сценарием, историческим. Но он слишком дорогой, и пока продюсеры боятся к нему подступаться. И Алексей Учитель как руководитель киностудии "Рок" предложил мне снять фильм про футбол. А вообще, насколько я понимаю, у Госкино давно существовала подобная идея. И, естественно, в этой идее был заинтересован Российский футбольный союз - снять кино про то, как в России проходит ЧМ, и о победе нашей сборной.
РГ : Почему такая идея возникла в недрах РФС - понятно. А Госкино? Это что, поиск национальной идеи?
Рогожкин : Мне кажется, что искать национальную идею надо в каких-то более интересных областях.
РГ : Судя по всему, футбол - это едва ли не единственное, что реально объединяет народ в едином порыве.
Рогожкин : Вы бы видели, как это происходит в Берлине. Я был свидетелем - город гулял всю ночь. И по сравнению с их праздником наши гуляния в честь победы "Зенита" - такой местечковый деревенский праздник.
РГ : Вы фанат этой игры?
Рогожкин : Нет, я скорее просто человек, который смотрит футбол. Естественно, болею за "Зенит", но мне интересны матчи с участием и других команд. Если они, конечно, достойны того, чтобы на них смотреть, - команды английской премьер-лиги, бундеслиги, французов, итальянцев.
РГ : Но вы можете говорить о национальных особенностях нашего футбола?
Рогожкин : Если говорить о сборной, то они в абсолютной непредсказуемости. Мы всегда находимся в ситуации "серой лошадки", на которую никто не делает ставку. И в самом деле всегда трудно предугадать, оплошает наша команда в матче с аутсайдером или блеснет в игре с фаворитом.
РГ : А в смысле самого стиля игры?
Рогожкин : Пожалуй, есть характерные особенности. Мне, например, было странно, что Кержакова "купили" испанцы. На мой взгляд, он в большей степени соответствовал бундеслиге или английской премьер-лиге. У него манера игры "человека, который бьет". Для него главное - кратчайшим путем совершить действие. А скажем, Португалия, Испания больше ориентированы на красоту игры. Нет, безусловно, футбол тем и хорош, что в команде - 11 индивидуальностей, у каждого из них своя функция помимо общей функции - выиграть. И, пожалуй, в каждой команде есть своего рода "поэт". У нас же, правда, скорее частушечники, нежели люди, которые сочиняют оду игре.
РГ : Вы ведь фильмом тоже не оду поете футболу. Насколько я знаю, перед началом работы вы сразу договорились с Учителем, что по жанру вы снимаете не фарс.
Рогожкин : Комедией в прямом смысле это тоже не назовешь. Хотя в фильме есть юмор, но не яркий, не "пуповой", к которому привыкли за последнее время. Жанр "Игры" я для себя определил как "хорошая утопия". Я, конечно, не снимал фильм с подтекстом квасного патриотизма. Но также не уходил и в тот анекдот, когда сынишка спрашивает у мамы, узнав, что его папа - футболист: "Мама, а что это за профессия такая - футболист?". И мама со вздохом ему отвечает: "Знаешь, сынок, есть такая профессия - родину позорить".
РГ : И каков мэсседж фильма?
Рогожкин : Ну, скажем так: я хотел бы, чтобы зритель эмоционально принял фильм и понял, что можно побеждать и нужно побеждать. Просто нужно вспомнить те победы, которые были, а не обливаться горючими слезами и проходиться по нашему футболу как только возможно.
РГ : А есть что вспоминать?
Рогожкин : Между прочим, в 60-е мы были чемпионами Европы.
РГ : И что же случилось, что теперь фильм про то, как мы выиграли, снимается как утопия?
Рогожкин : Ничего, кроме того, что все стали лучше играть, а мы остались на прежнем уровне. Ну и экономика страны невольно диктует состояние таких дорогостоящих командных дисциплин, как футбол. Дело ведь не только в том, чтобы купить мячик и гонять его по полю. Начнем хотя бы с того, что у нас и хороших полей-то нет. Я в связи со съемками объездил все Подмосковье, и более или менее приличный газон нашел у красноармейской "Россиянки".
РГ : Банальный вопрос: что-то особенное должно быть с газоном?
Рогожкин : Да, вопрос банальный. Чтобы взрастить "правильный" газон, нужно несколько лет. А чтобы его поддерживать, особенно в наших климатических условиях, необходимо в него вложить очень много денег. И постоянно их вкладывать. Также невозможно вырастить футбольную команду за 5 лет.
РГ : Почему не собрать нормальную команду в России? Из 150 млн не отобрать 11 игроков, которым было бы стыдно выдавать за немалые деньги такую игру?
Рогожкин : Количество народонаселения не играет в этом вопросе никакой роли. Если исходить из этого, то Китай должен быть чемпионом мира. Но думаю, что в Китае меньше тренировочных полей или футбольных школ, чем в маленькой Голландии, которая осознала, что футбол - это еще и экономика, и бизнес. Там футбольные поля, как теннисные корты, - одно за другим. Голландцы создали мощную инфраструктуру, и поэтому именно они сегодня по всему миру торгуют своими футболистами, своим тренерским составом. У нас к осознанию этой стороны футбола только сейчас пришли. Недаром Виталий Мутко предложил программу создания по всей России сети футбольных школ, которые первоначально будут давать хотя бы минимум того, что должен знать юный спортсмен, а потом уже среди них селекционным способом или еще каким, не знаю, будут отбирать наиболее одаренных и заниматься ими дальше.
РГ : Жаль, что футбол утрачивает романтику.
Рогожкин : Что делать? Футбол сегодня и в самом деле - это и экономика, и бизнес. Это и национальная идея, и тотализатор, и своего рода закрытый клуб. Посмотрите на ВИП-ложи на стадионе "Локомотива" в Черкизово - люди скупают годовой абонемент в эти ложи вовсе не потому, что такие уж фанаты игры, а потому, что это становится местом для переговоров, для налаживания контактов. Футбол - это и политика, потому что иногда полезно показаться на престижном матче, попасть в прицел телеоператоров, когда ты находишься рядом с нужным человеком. Ко всему прочему футбол - это и сублимация воинственности, свойственной мужчинам.
РГ : Может быть, и сублимация - для зрителей. По футболистам это не очевидно. Нет страсти, нет того аккумулирующего начала, когда, как на войне, люди готовы были бросаться на амбразуру.
Рогожкин : Все-таки бросание на амбразуру - это акт отчаяния. А на футбольном поле отчаяния нет. В этом смысле, кстати, возможно, объяснение, почему латиносы лучше играют в футбол.
РГ : Это вы имеете в виду жертвенную праигру в футбол, которая существовала в Южной Америке?
Рогожкин : Да. Если не утверждать, что родина футбола - Англия, а искать его истоки у майя, у которых поражение в игре сулило гибель.
РГ : Это-то точно стимулировало.
Рогожкин : Знаете, когда актеры приходили на съемки и говорили, что победа российской команды невозможна по определению, я всегда приводил пример из истории. Дело в том, что в Крымскую кампанию в середине позапрошлого века на стороне французов против российских войск воевали непобедимые марокканские стрелки. Вся Европа дрожала от них, потому что это были звери, вырезавшие все на своем пути. Но марроканцев подвела их амуниция - фески, красные шаровары. Они выглядели как турки, а турков русские всегда били. Ну и решили наши, что это турки, вышли в штыковую атаку и отбросили противника. По ошибке. А знали бы, что это марокканцы - деру бы дали. Так что кто знает, что может случиться.
РГ : Александр Владимирович, "Игра" такой же "многофигурный" фильм, как предыдущий "Перегон"?
Рогожкин : Но в отличие от "Перегона" здесь есть основной персонаж - старший администратор команды Михаил Дмитриевич Звонов, иначе говоря М(у)Д(о)Звонов (его играет один из "фоменок" Юрий Степанов).
РГ : Любите поиграть словами.
Рогожкин : Да, люблю всякие перевертыши, да, вроде "пошлость восстания", "гей для душа".
РГ : А почему герой все-таки М(у)Д(о)Звонов? А еще говорят, что вы не употребляете мат.
Рогожкин : А я и не употребляю его - ни в быту, ни на площадке. Как говорят про меня: "Самое грубое выражение у Рогожкина: "Как вы мне все надоели". Мат - это область не моих знаний. Мат - это же знаковая система, которой или владеете, или нет. И если, услышав в толпе мат, вас коробит, значит, вы не владеете этой системой. Но знаете, в свое время Иосиф Бродский писал, что, если бы газета "Правда" использовала в своих передовицах мат и обороты ненормативной лексики, наш народ перестал бы ругаться.
РГ : В общем, М(у)Д(о)Звонов - очевидно, неположительный герой.
Рогожкин : Ну что значит положительный-неположительный... Весь мир, не только наша страна, где-то в меньшей, где-то в большей степени держится за счет вот таких администраторов. "Сверху" могут спускать какие угодно замечательные начинания, но все это может упереться и не работать лишь благодаря "администраторам". Причем это может происходить едва ли не полубессознательно. И, честно говоря, мне сложно поверить, что какой-нибудь чиновник низшего звена где надо произносит вслух "я радею за сильную Россию", но внутри себя? Как-то я сомневаюсь...
РГ : В его сознательности? В "американском" типе патриотизма?
Рогожкин : В Америке, как я понимаю, по крайней мере это отстаивают. Мне, правда, кажется, это внешний патриотизм, вроде поднимания на флагштоке национального флага на лужайке перед домом. Этого у нас вряд ли дождешься в ближайшее время. Да у нас хотя бы добились знания слов собственного гимна, чтоб пели его без бумажки. Так вот: как совместить это радение, необходимое для реализации той или иной программы, тех или иных законов, со стремлением "администратора" получить моральное, этическое или еще какое удовлетворение как конкретного физического лица? И вот ведь тоже характерная особенность - вечное недовольство своим положением. Когда Звонова спрашивают: "Это вы администратор Звонов?" Он отвечает: "Нет. Я - старший администратор". Я прекрасно помню портретную галерею в Лондонской национальной галерее. На лицах этих эсквайров XVII - XVIII веков прежде всего написана гордость. "Я - личность", "Я самодостаточен", "Я в этом мире существую и даю возможность продолжению рода своего". Вот что можно прочесть по лицам этих людей "среднего звена", как сказали бы сегодня.