30.01.2008 02:00
Общество

Ольга Маховская: как исправить телепрограмму

Кто построит мост между ТВ и телезрителем
Текст:  Елена Яковлева
Российская газета - Федеральный выпуск: №0 (4575)
Читать на сайте RG.RU

За последние два десятилетия телевидение попало в эпицентр общественного мнения.

За последние два года оно стало самым резким раздражителем общественных реакций. Вопрос о том, как поменять наше ТВ, ставят ребром множество неравнодушных и влиятельных телезрителей - от искушенного аналитика Даниила Дондурея до взволнованных порчей нравов православных журналистов.

Мы возвращаемся к этой теме с психологом Ольгой Маховской, автором книги "Телемания", проконсультировавшей только за последний год 12 телевизионных проектов (на канале "Теленяня", сериалы "Сваха" и "Понять и простить").

Педаль удовольствия

Российская газета: Как бы вы сегодня описали отношения телезрителей с телевидением?

Ольга Маховская: Сегодня телевизор как стекло в зоопарке: зритель и создатель программы друг в друга тыкают пальцами и друг над другом смеются. Такая ситуация взаимного презрения. Зритель не любит телевизор. Телевизор не любит зрителя.

РГ: Но при этом, как часто замечают, смотрит.

Маховская: Да, и часто: чем хуже передача, тем выше рейтинг. Но не секрет же, что телевидение использует психологические закономерности, бьет по бессознательному. Сериалы и ток-шоу, например, держат наше внимание за счет эффекта "незавершенного действия". А вообще я насчитала двадцать или тридцать таких эффектов. Эффект "томагочи", эффект "ореола", эффект "брачного привыкания", эффект "запретного плода"... Если человеку с телевизором систематически хорошо, возникает эффект "крысы Скиннера", готовой бесконечно жать на педаль удовольствия.

РГ: А как ТВ воздействует на еще более беззащитную детскую аудиторию?

Маховская: У детей телевизор, как правило, блокирует внимание и воображение, особенно в дошкольном возрасте. Карандаши, пластилин, ролевые игры, в которые дети сегодня почти бросили играть, усевшись перед компьютером или телевизором, куда полезнее, поскольку мотивируют его что-то придумывать самому.
 А родители из среднего класса у нас сейчас не понимают, что забить спальню видеотехникой и игрушками не значит "дать ребенку все". Развиваются-то как раз дети, у которых не хватает игрушек и они ищут заменители, палочка у них - лошадка...
 Но если у детей в богатых семьях - преизобилие игрушек, то в бедных - брошенность. Но и беспризорные дети, правдами и неправдами насобирав копейки, тут же идут в компьютерные клубы. Родителей это устраивает: вроде как в приличном месте, не клей же нюхают. Но они тоже остаются без внимания взрослых. Ситуация чревата появлением телевизорных и компьютерных Маугли, детей, выросших без бабушек, без садиков и т.д.

 ТВ как наш Голливуд

РГ: И тем не менее то, что происходит в телевизоре, для наших современников часто интереснее и важнее того, что происходит в жизни.

Маховская: Это показатель того, что общество становится суррогатным. Придуманные персонажи вытесняют реальные отношения. Послушать зрителя-обывателя, так самое главное событие его жизни - то, что происходит в телевизоре.
 ТВ сегодня - наш Голливуд. Оно транслирует представления о жизни, задает образцы. Включает целые технологии грез. Причем покупные. В последнее время у нас был запущен великий телевизионный Лас-Вегас, производящий эйфорию. Этот нескончаемый праздник в "Минутах славы", "Звездах на льду", где все блестит, сверкает...

РГ: Как ТВ попало на стезю Лас-Вегаса?

Маховская: По соблазнившей всех формуле "хлеба и зрелищ". Хлеба дали, люди успокоились, немного отоварились, купили видеотехнику, дубленки, кто-то - недорогие машины, взяли мелкие кредиты. Решили, видимо, что пришла пора зрелищ. И телевидение предложило свою философию счастья и веселья. Позитивный допинг. Заводная эйфория. На работе плохо? С соседями плохо? Денег тотально нет? Личная жизнь не устроена? Ты заболел? Веселись, игнорируй реальность, и все будет хорошо.

РГ: Люди телевидения понимают, в каком состоянии общество, которому они адресуют этот позитивный допинг?

Маховская: Не похоже. А общество, по-моему, в брошенном состоянии. Мы строили коммунизм, а сейчас - не знаем что. Новое поколение из неуверенного, бездорожного времени 90-х выросло в страхах - безденежья, бедности, социального неравенства, боязни потерять близких из-за разводов и разъездов, страха умереть от теракта... И ничего из происходящего с ними телевизор им не объяснил. Только долго учил одному: чем больше заработаешь и купишь, тем лучше. Сейчас, правда, появилась новая мода - во множестве мыльных сериалов нас пытаются настроить на любовь. Но в сознании молодых зрителей она уже идет в одном флаконе с деньгами.
 При этом молодежный телеканал ТНТ вместе с остальными приглашает новое поколение к сплошному отдыху.

РГ: Социологи давно, с начала 90-х, говорят об атомизации общества, а ТВ при этом становится пространством дефицитных общих интересов.

Маховская: Это так. Работая, мы то и дело меняем коллективы. Дружеские связи - при огромной потребности в них - не выдержали социального расслоения. Атомизация такая, что и семья уже не держит. И телевидение оказалось в функции единственного объединяющего. Мы лежим на диване, смотрим одни и те же программы, и это, может быть, единственное общее смысловое поле, которое у нас осталось. Человек - существо социальное, и телевизор спасает нас как домашний психотерапевт, обеспечивая своеобразный минимум неодиночества.

Знающие люди на ТВ

РГ: Что же можно сделать со столь социально важным и столь испорченным ТВ?

Маховская: Я считаю, что на ТВ становится обязательной фигура исследователя - психолога, социолога, социального психолога. Не в кадре - за кадром. И любая телепрограмма должна начинаться не с автора и сценариста, а как на Западе - с исследователя. Он выясняет, что зрителю интересно, какие сюжеты его волнуют, на каком языке с ним общаться. И из сценариев в результате исчезают надуманные истории, непонятно откуда взявшиеся...

РГ: Мне кажется, право на вмешательство в происходящее на ТВ есть у гораздо более широкого круга людей. В США, например, любая сильная гражданская организация обладает мощным ресурсом воздействия на содержание телепрограмм.

Маховская: Но гражданское вмешательство может приостановить неподобающее. А экспертное, профессиональное - помочь создать новое, более соответствующее и понятное людям. Вот создали детский канал "Бибигон", не послушав ни одного профессионально грамотного психолога...

РГ: А что бы мог изменить исследователь?

Маховская: При создании нового телеканала он собрал бы экспертов по теме и по возрасту, провел бы с ними консультации, выяснил, какие темы сейчас важны, накопил банк методик - игровых сюжетов, картинок. Собрал бы лучших детских писателей, режиссеров, сценаристов, чтобы рассказать им о возрастных особенностях сегодняшнего ребенка и спросить у них, что они могут предложить. Попросил бы их подумать над актуальными сюжетами, которые рассказывают педагоги, врачи, воспитатели, няни, родители. Например, учителя не знают, как говорить с ребенком об опасности терроризма и при этом не травмировать его.
  Собранные вместе эксперты - от учителя до детского писателя - должны подумать над тем, какие методы успокоения расстроенного ребенка, например, доступны телевидению? Какими должны быть телеперсонажи? Это же не мужики в пиджаках, а лохматые игрушки. Так вот, выбор этих игрушек не должен проходить по наитию. Я не понимаю, почему название "Бибигон" для детского телеканала не протестировали среди экспертов? Психолог бы пошел с этим названием в детский сад и принес бы оттуда реакцию. Хотя любой мало-мальски грамотный психолог вам и так скажет, что нельзя называть телеперсонажи непонятными и труднопроизносимыми именами.
  А у нас армия сценаристов, писавших раньше криминальные хроники и эротические шоу, может спокойно перейти в детские передачи. И психологов никто из них ни о чем не спросит.

РГ: А исследователи не подружатся ли тут же с теми ребятами, которые пришли из криминально-эротической темы?

Маховская: Речь идет все-таки об институте независимых экспертов на ТВ. И это, повторяю, должны быть не одни психологи, но и социологи, и врачи, и учителя. А кроме экспертов возможен и общественный совет.
 При этом никто не отменяет талант писателя. Просто ему не повредит услышать то, что скажет психолог, показавший мульт сюжет в детском садике. Телевидение, особенно детское, не имеет права жить без - постоянной, не одноразовой - обратной связи.

РГ: А во взрослом ТВ?

Маховская: То же самое. Перед каждым тематическим сериалом о врачах, учителях нужно собирать фокус-группы, чтобы понять, какие темы важны, какие персонажи вызывают наибольшие симпатии и антипатии. Это не должно быть только предметом фантазии автора.

РГ: А если сериал по Достоевскому?

Маховская: Классика вечна. Традицию оспаривать трудно. Но вообще-то и об этом стоит поговорить с аудиторией. Чтобы поймать запрос на Толстого, Достоевского или, может быть, Аксакова. И у режиссера очень хорошего художественного фильма возникает нужда в разговоре с социологом, социальным психологом. Ко мне, например, обращалась Вера Сторожева, режиссер уже знаменитого "Путешествия с домашними животными". Ей не хватало знания о зрителе, и не хотелось посылать месседж в пустоту. И я консультировала ее следующий фильм.
 Эксперты и вообще люди знающие еще никому не вредили. Вряд ли Тарковский, снимая "Андрея Рублева", не разговаривал с историками, искусствоведами, музейными работниками.

СМИ и соцсети