Налоговые органы Прикамья столкнулись с очевидным противоречием: оказывается, в регионе, где зафиксирована одна из самых высоких в ПФО заработных плат, каждое пятое предприятие причисляет себя к убыточным. Какова природа такого парадокса?
Об этом и многом другом корреспондент "РГ" побеседовал с руководителем управления Федеральной налоговой службы (УФНС) по Пермскому краю Вячеславом Беловым.
Российская газета: Вячеслав Артурович, недавно журнал "Финанс" опубликовал рейтинг самых богатых людей России, в котором наши земляки занимают весьма достойные позиции. Как вы думаете, это случайность или тенденция?
Вячеслав Белов: Связанный налоговой тайной, я, естественно, не могу называть ни фамилии, ни задекларированные суммы дохода. Общие же оценки дать могу. Думаю, что это тенденция, которая будет продолжена и в дальнейшем. А почему нет? Экономика растет, есть динамика. Интересен и тот факт, что год от года становится больше людей, не скрывающих свои доходы. Это тоже говорит о многом. Но как налоговик, или, как еще говорят, мытарь, я все-таки должен смотреть на проблему несколько иными глазами. Поэтому к физическим лицам со значительными доходами у нас внимание особое. Могу, в частности, проинформировать - по декларациям о доходах свыше 200 миллионов рублей мы обязательно будем проводить выездные налоговые проверки. Практика прошлого года показала, что такие контрольные мероприятия являются весьма результативными.
РГ: По каким критериям, кроме принадлежности к когорте состоятельных людей, вы выбираете объекты для выездных налоговых проверок?
Белов: Их немало. Например, в "группу риска" входят те предприниматели, которые отражают в налоговой отчетности значительные суммы налоговых вычетов за определенный период, работодатели, выплачивающие сотрудникам слишком низкую зарплату, те, кто выстраивает свою деятельность с контрагтами без разумных экономических причин, и многие другие.
Чтобы было понятно, приведу один реальный пример. Частный нотариус, весьма известный в городе человек, задекларировал, условно говоря, 10 миллионов рублей. Из них полтора миллиона - это затраты, связанные с обеспечением текущей деятельности, 4 миллиона - расходы на ведение бухгалтерского учета и еще столько же - на оплату юридических услуг некой организации, находящейся на упрощенной системе налогообложения. И лишь с оставшейся суммы - речь идет, как вы понимаете, уже о 500 тысячах рублей - предприниматель готов уплатить налоги.
Первое, что вызвало наше недоумение при анализе документов, - это юридическое сопровождение. Что оно означает для нотариуса, который, между прочим, являясь юристом с очень высокой ученой степенью, сам готов проконсультировать кого угодно по вопросам нотариата? То же самое касается бухгалтерского учета - известно, что спе-цифика работы нотариальной конторы такова, что подобные услуги не являются в ней необходимыми. Изучив эти и другие обстоятельства, мы пришли к выводу, что указанные расходы не имели никакой деловой цели, и доначислили нотариусу налог с сумм в несколько миллионов рублей по ставке 13 процентов. А вообще мы теперь стали гораздо чаще, чем раньше, задавать налогоплательщикам вопросы типа: "Зачем вы осуществили этот расход?" и "Какую цель вы при этом преследовали?" Поиски ответов на них так или иначе приводят людей к пониманию, что скрываться от уплаты налога не надо.
РГ: Насколько мне известно, в сферу вашего внимания попадают и убыточные предприятия…
Белов: В прошлом году 22 процента налогоплательщиков края представили нам сведения, что они работают без прибыли. При этом убыток, исчисленный при налогообложении, был заявлен в сумме более 4 миллиардов рублей. Понятно, что такое обстоятельство не может нас не заинтересовать, тем более, что речь идет в основном о предприятиях, работающих в высокодоходных сферах, - тех, где по логике должен отмечаться рост: строительстве, торговле, операциях с недвижимостью. В этот перечень попала даже, представьте себе, нефтяная компания из Чернушинского района, которая на фоне мировых цен на топливо третий год подряд едва сводит концы с концами.
Понятно, что нам пришлось плотно поработать с такими организациями. Один из результатов работы - представленные уточненные налоговые декларации, в которых убытки уменьшены на 70 миллионов рублей. Должен сказать, что в 2008 году этот опыт будет использован повсеместно.
Кстати, работа без прибыли - это один из одиннадцати критериев, по которым отбираем организации для выездного контроля. Полная информация о каждом из них на нашем сайте под вполне логичным слоганом "Проверьте, не рискуете ли вы или ваш бизнес".
РГ: Некоторое время назад налоговая служба объявила войну зарплате в конвертах. Удалось ли вам выиграть "бой с тенью"?
Белов: Эта проблема окончательно исчезнет лишь тогда, когда общество само начнет требовать от налогоплательщиков полной финансовой прозрачности. К нам ведь зачастую как поступает информация? Гражданин не по своей воле ушел из организации и в отместку написал жалобу: там-де выдают серую зарплату. А ведь до конфликта с работодателем он спокойно получал деньги в конверте - и его это не смущало. Иногда люди узнают о своих окладах лишь при выходе на пенсию - и опять спешат к нам за содействием. Они готовы выступить даже свидетелями в суде, но сложность заключается в том, что показания уволившихся не всегда принимаются в качестве аргумента - нужна совокупность доказательств.
Еще одна проблема заключается в том, что те, кто не желает "выходить из тени", год от года становятся все хитрее и изворотливее. Были факты, когда при проверках правоохранительные органы края изымали десятки поддельных печатей. Находили вторую - дублирующую - бухгалтерию. Устанавливали невероятно замысловатые финансовые схемы.
Так что до полной победы пока далеко, хотя динамика свидетельствует, что мы наработали неплохой практический опыт в этом вопросе. О результатах говорит, например, факт опережающих темпов роста поступлений единого социального налога и налога на доходы физических лиц: 35-процентное увеличение поступлений НДФЛ за год, согласитесь, это не мало.
РГ: А налоговая амнистия себя оправдала?
Белов: Вопреки бытующему в общественном сознании мнению скажу, что налоговые органы этим вопросом не занимались. Так было задумано изначально. Мы и сейчас не имеем информации, кто и сколько заплатил. Факт может обнаружиться позже, скажем, при налоговой проверке, когда налогоплательщик сможет себя защитить квитанцией об уплате некой суммы.
Если же говорить об оценках в принципе, я придерживаюсь такой точки зрения. Сравнивая, например, с Казахстаном или Индией - странами, где амнистия тоже проводилась, то - нет, она не оправдала себя. Но ведь может быть и другой подход. Государство, объявляя амнистию, как мне видится, и не ставило перед собой задачи насобирать побольше денег. Главное - всем гражданам был дан шанс легализовать незадекларированные ранее доходы.
А вообще, я думаю, что результат здесь был бы иным, если бы следом за законом об амнистии вышел еще один важный закон - о контроле за расходами. Я здесь, конечно, рассуждаю как фискал, но вспомните лето 1997 года, когда был принят закон о контроле за крупными покупками - это касалось произведений искусства, драгоценностей, автомобилей. Он должен был вступить в силу 1 января 1998-го, и все эти шесть месяцев к нам приходили люди за консультациями, помощью. У нас тут, помню, даже очереди выстраивались!
А потом все сошло на нет, потому что вступила в силу часть первая Налогового кодекса, отменяющая этот закон. Тем не менее, сегодня он не помешал бы. В большинстве европейских стран он успешно работает. Ведь у нас есть крупные предприниматели, которые, заявляя мизерные доходы, владеют недвижимостью, транспортом, имуществом, оцениваемым в десятки миллионов рублей. Почему у общества и государства не может быть в связи с этим вопросов?
РГ: Одной из новаций в работе налоговых органов является предоставление отчетности через Интернет. Гарантирует ли эта форма "общения" конфиденциальность информации?
Белов: Начну с того, что признаюсь: сегодня мы стремимся к такому формату взаимоотношений с добросовестными налогоплательщиками, чтобы они в принципе не видели и не ощущали на себе внимание налогового инспектора. Оптимальным в этом контексте является информационный обмен по телекоммуникационным каналам связи.
Так вот, за пять лет работы внедрения системы ни одного нарекания со стороны налогоплательщиков - участников проекта - ни к нам, ни к операторам связи по данному основанию не было. И, надеюсь, не будет. Что касается конфиденциальности информации, которая хранится на наших серверах, скажу, что для защиты баз данных сделано очень много. Есть и специальные подразделения, которые решают эти задачи, есть и соответствующая техника. Уверяю, внимание к вопросу у нас самое пристальное.
РГ: Но ведь время от времени на рынке появляются диски с адресами, телефонами, ИНН и прочей приватной информацией, касающейся всех и каждого…
Белов: Да, такое, к сожалению, случается. Однако наши коллеги из федеральных структур, в том числе правоохранительных, наверняка вам подтвердят: налоговые органы к утечке подобной информации никоим образом не причастны.
РГ: В конце прошлого года в Прикамье работало больше сотни игровых клубов и три казино. Удалось ли вам в наступившем году ограничить "территорию азарта"?
Белов: На нас действительно возложены полномочия по контролю за этой сферой. К сожалению, минфин и минэкономразвития достаточно долго готовили соответствующие распорядительные документы. Они поступили к нам не весной прошлого года, как предполагалось изначально, а лишь в начале наступившего. Так что сегодня уже есть все необходимые инструменты, в том числе и правового порядка, чтобы контроль за игорным бизнесом стал по настоящему системным. Проблем мы здесь видим немало: это и незарегистрированные игровые автоматы, и отсутствие кассовой техники в залах, и другие непростые моменты. Однако знаменитых "ромашек" на наших улицах вы больше не увидите - они исчезли. Уверен, что по итогам 2008 года мы сможем сообщить и о других результатах работы в этой сфере.