Его баритон узнавал каждый: мистер Икс поет! Георг Отс пел и романсы, и оперные арии, но популярность пришла к нему, когда полвека назад вышла экранизация оперетты "Принцесса цирка". Впрочем, фильм "Георг" не столько о его пении, сколько о его любви.
Знаменитого певца в нем играет Марко Матвере, а его вторую жену Асту - Анастасия Макеева, победительница конкурсов красоты и актриса, известная по фильму "Всадник по имени Смерть". Сценарий же вместе с Мати Пылдре написал драматург Александр Бородянский.
В нашем разговоре с Бородянским есть особенность, придающая всему оттенок приятного абсурда: интервьюер уже видел картину, а ее автор - еще нет. Причем фильм так долго шел к зрителям, что на этом пути режиссера Мати Пылдре сменил Пеэтер Симм, а Бородянский успел забыть детали собственного сценария и теперь с интересом слушал рассказ о своем неузнаваемо изменившемся дитяти.
Российская газета: Почему вдруг Отс?
Александр Бородянский: Он мне всегда нравился. Я жил в Воркуте и Отса слушал по радио. А в 16 лет посмотрел "Мистер Икс". Я джаз любил, и опереточная музыка мне казалась пошлой. Но фильм этот смотрел раза три, и когда Отс пел "Снова туда, где море огней...", слезы на глаза наворачивались.
РГ: Рассказ в фильме идет от имени Асты. Что и оговорено в подзаголовке: "Рассказ жены баритона". Потом появляется скорбная жена...
Бородянский: Как скорбная? Она веселая!
РГ: Она не может быть веселой на похоронах. По телевизору хоронят Отса, а она сидит на лавочке...
Бородянский: ...с котами.
РГ: Котов я не заметил. И начинает рассказ с того, что ее не пустили на похороны. Это так и было?
Бородянский: А-а? Значит, они все переделали. По сценарию она сидит на лавочке и кормит котов. И все им рассказывает. У Асты было много котов, и она их звала именами композиторов: Бетховен, Сальери... Она долго прожила с Отсом и повлияла на его жизнь очень сильно. Первая жена - Марго, но он с ней не успел пожить: началась война.
РГ: А почему все-таки Асту не пустили на похороны?
Бородянский: Но ведь была и третья жена Отса, последняя. Аста - человек веселый: отец - эстонец, а мать - цыганка. И мать застрелила любовника на корабле по пути в Дакар... Это все есть в фильме?
РГ: У меня ощущение, что нет.
Бородянский: Ну тогда другой образ совсем! Ведь Отс происходил из очень уважаемой семьи, и Асту семья не приняла: она была такая "крэйзи" - в хорошем смысле. И когда он женился в третий раз, Асту тем более не принимали.
РГ: А душераздирающая история о том, что во время гастролей в Финляндии ее пришлось запереть: вела себя слишком весело?
Бородянский: Это правда. Она сама об этом рассказала. Но есть сцены придуманные, например эпизод его знакомства с третьей женой Илоной.
РГ: Последней и главной?
Бородянский: Последняя всегда главная. Хотя жила с ним она намного меньше. Я написал этот сценарий давно и уже многого не помню. Он был запущен в 1998 году, режиссером был Мати Пылдре, но грянул дефолт, и проект застрял. К тому же в Эстонии тогда не могли простить Отсу, что он был советским певцом.
РГ: И парторгом.
Бородянский: А кто тогда не был парторгом? Они его потому и не любили, что сами были парторгами.
РГ: В фильме есть сцена, где Хрущев устраивает Отсу разнос в стиле его знаменитой филиппики против абстракционистов.
Бородянский: Эта речь и была для нас "источником вдохновения". Аста рассказала, что они были на этом приеме. Остальное - выдумано.
РГ: Но могло бы быть.
Бородянский: Абсолютно. Вспомним встречи Хрущева с интеллигенцией, когда он в ярости перепутал Евтушенко с Рождественским. В фильме есть объяснение, почему Отс отказался петь Хрущеву. Обычно в таких случаях все поют, но у Отса отец был при смерти и он просто не мог. Я не знаю, сохранилась ли в фильме сцена, где Хрущев берет Отса с собой в Египет и там Отс пел ему на фоне пирамид из "Аиды".
РГ: Нет, этого в фильме уже нет. А в эпизоде приема, признаться, смотришь не столько на Хрущева, сколько на его супругу Нину Петровну. Она изображена очень зло.
Бородянский: Вообще-то она была замечательной женщиной. Но что делать - так за границей представляют русских!
РГ: Со стороны виднее... А история о том, что Отса вербовали в стукачи, реальна?
Бородянский: Зачем так грубо - в стукачи? Но - да, он был завербован. Тогда многие, кого вербовали, соглашались. Когда меня вербовал офицер - симпатичный пожилой майор, то просил рассказывать о жизни подразделения, какие в нем настроения. Я стучать отказался, и ничего за это мне не было. Но психологически мне понятно состояние Отса, у которого жена за линией фронта, а он полюбил другую женщину.
РГ: У него была кличка Модерато. Это почти остроумно. На грани садизма.
Бородянский: А они остроумные люди. И любое остроумие - садизм. Я много писал про разведку и встречался с сотрудниками - среди них есть умнейшие, образованнейшие люди.
РГ: Ты любил джаз, когда он был идеологической диверсией. Что, тайком слушал Уиллиса Канновера по Music USA?
Бородянский: Почему тайком? Никто этого не боялся. Наоборот, слушать джаз было родом фронды. Я слушал "Голос Америки". Глушилки очень злили. Но в жизнь входила другая музыка. Даже песня "Мишка, Мишка, где твоя улыбка?" была новаторством. Многие песни своего детства я потом вставлял в фильмы - например, "Раз пчела в теплый день весной..." появилась в "Зимнем вечере в Гаграх". А это к нам приезжал моноджаз Никитского, и я эту песню тоже отнес к джазу. Потом я, конечно, понял разницу между свинговыми формами и, скажем, Дэйвом Брубеком. Но границы были размыты. Один известный сценарист вообще не принимает фильм "Мы из джаза": "Какой это джаз?! Это эстрадная музыка!" Это спор вечный, что такое джаз.
РГ: А что такое джаз?
Бородянский: Для него - импровиз. А для меня - популярная тогда "Тиха вода"... Я люблю такие песни. Все говорят, что я пошлятину люблю. Охотно признаюсь: люблю пошлятину. Хотя для меня это не пошлятина.
РГ: Тогда что такое пошлятина?
Бородянский: Например, когда много фильмов, которые тужатся выдать себя за серьезные. Человек, не умеющий острить, но острящий, - пошляк.
РГ: Скажи, а где ты остановился в своем развитии? Ты хард-рок принимаешь?
Бородянский: Нет. Я остановился на джазе. И даже "Битлов" долго не принимал. Принимал ранний рок-н-ролл: Элвиса Пресли, Пола Анку... Я первый в СССР танцевал твист. Была американская выставка в Киеве, я учился в техникуме. В газетах над твистом издевались, белиберду писали: мол, ноги на нем ломают. Но мы же были шестнадцатилетние, прогрессивные, пошли и спросили экскурсовода Джона, как его танцуют. Он тут же позвал Мэри и стал нас учить прямо на выставке.
РГ: И тебя за это не исключили из комсомола?
Бородянский: Да никто никого не исключал! Мы с другом в 16 лет бороды отпустили. Нас пытались заставить их сбрить, а мы отвечали, что мы как Фидель Кастро и борода революционная. Послали красить спортзал, чтобы нас не видели абитуриенты. Вообще репрессии за такие вольности сильно преувеличены. Везде были свои идиоты, но мне везло.
РГ: Почему же ты тогда сделал только одну картину о джазе?
Бородянский: Музыкальные картины не очень охотно запускают.
РГ: А есть на них спрос?
Бородянский: Конечно. На "Мосфильме" даже было создано объединение комедийных и музыкальных фильмов, где я был главным редактором, а Георгий Данелия - худруком. С задачей создавать шесть картин в год.
РГ: И вы создавали?
Бородянский: Нет. Один снимали, а на шесть желающих не находилось. Но вообще в нашем кино много снято музыкальных картин. ТВ делало замечательные картины "Соломенная шляпка", "Небесные ласточки". Фильмы Григория Александрова что ни месяц, то в эфире. Это вы, критики, любите заумное кино, а люди хотят жить. Бергман - выдающийся режиссер, но представь себе кино, состоящее только из Бергмана! У человека должен быть выбор: и Бетховен, и "Ландыши", и Дэйв Брубек.
РГ: Поговорим о твоей новой режиссерской работе. Что это будет?
Бородянский: Это тоже давняя история. Лет 15 назад мы с режиссером Константином Худяковым начинали снимать картину с Анатолием Ромашиным в главной роли - интеллектуальный детектив. Фаберже, как ты знаешь, каждый год делал для царской фамилии пасхальные яйца. Последнее датировано 1917 годом. Оно исчезло. Ромашин играл английского искусствоведа, который приезжает на поиски в Россию. Но кино это тогда не приняли, а потом и Ромашин умер. Теперь мне предложили доделать фильм. Но Ромашина уже нет. Остались только название "Тени Фаберже" и отснятый материал. В названии для меня был смысл: люди, уходя из земной жизни, отбрасывают тени. И я придумал ход: мальчик-буддист, появившийся в одном из кадров старой картины, теперь вырос. А по буддизму, если человек умирает в мучениях неуспокоенным, то он застревает, условно говоря, между небом и землей. И тогда задача буддийского монаха - выполнить миссию умершего. И вот этот мальчик, уже юноша, приезжает в Россию и продолжает поиски, начатые героем Ромашина.
РГ: И что же, Ромашин спустя восемь лет после смерти появится в новой роли?
Бородянский: Выходит, так.
РГ: Пока мы тут говорим в аудитории ВГИКа, я все время слышу, как студенты скребутся в дверь. Чему будешь их учить?
Бородянский: Драматургии.
РГ: Этому можно научить?!
Бородянский: Таланту нельзя, а профессии - можно. Меня же научили!
РГ: Какой главный завет твоих учителей пригодился?
Бородянский: Зрителю должно быть интересно, что будет дальше.