Новый проект Алексея Учителя (режиссер фильмов "Мания Жизели", "Дневник его жены", "Прогулка", "Космос как предчувствие")- фильм по рассказу Владимира Маканина "Кавказский пленный" в прокате будет называться "Пленный".
Это история, действие которой проходит во время Чеченской войны. Два русских солдата берут в плен молоденького чеченца-боевика. Пока они ведут его к своей части, они начинают лучше узнавать друг друга и понимать, что между ними нет никаких особенных различий, а, наоборот, много общего. Наш корреспондент поговорил с режиссером фильма.
Российская газета: Алексей Ефимович, почему взялись за этот рассказ? Он существует как будто "перпендикулярно" тому, что вы делали прежде.
Алексей Учитель: Во-первых, у меня есть документальная картина про мою службу в армии.
РГ: А где вы служили?
Учитель: Под Ленинградом. Полгода в рембате ремонтировал танки.
РГ: И что вы зафиксировали в своем "кинодокументе"?
Учитель: Было одно упражнение, которое меня сильно потрясло. Представьте себе: траншея глубиной в 20 см. На тебя ползет танк, ты должен бросить в него гранату и тут же лечь в траншею, чтобы над тобой прошел танк. Ужас в том, что все зависит от опытности водителя. Не дай бог, в сторону возьмет - раздавит. Вот об этом я и сделал 10-минутный фильм. Взял 10 человек - 6 новобранцев и 4 первокурсников театрального института и снял их лица. Очень интересно было за ними наблюдать...
И потом, если говорить о войне, то я всегда хотел снять - и надеюсь, это случится, - кино о ленинградской блокаде. Вообще-то у меня нет любимого времени, которое я бы все время хотел отражать в своем кино, но к Великой Отечественной войне у меня трепетное отношение.
РГ: Потому что ваш отец запечатлел все 900 дней блокады Ленинграда в своем знаменитом документальном фильме "Ленинград в борьбе"?
Учитель: И поэтому тоже. В моем детстве часто вспоминали блокаду. А когда ты соприкасаешься практически вживую с какими-то вещами, становишься сопричастным им. Но не только поэтому. Еще и потому, что Великая Отечественная - это одна из немногих страниц в биографии нашей страны, достойная поклонения.
РГ: Не боитесь проиграть в отношении безыскусности документальных кадров вашего отца?
Учитель: Если об этом думать, тогда не надо браться вообще. При всех моих сомнениях - а я очень сомневающийся человек - я всегда настроен на лучшее, на победу, я имею в виду победу не на фестивалях, а на победу над самим собой.
РГ: Вернемся к истокам "Пленного"...
Учитель: Года три назад я прочитал этот рассказ, и он меня задел. Но тогда, сказав себе "это любопытно", я его отложил. А в позапрошлом году перечитал, и, что редко у меня бывает, рассказ мне понравился не меньше. Я познакомился с Владимиром Маканиным. И меня поразило, что этот немолодой человек - ему за 70 - на самом деле очень молод. Он четко оценивает современную ситуацию, сегодняшний кинематограф. Маканин имеет сценарное образование, и я ему предложил стать соавтором сценария. В написание сценария мы ввели еще одного человека, - Тимофея Декина. Это молодой парень, который, кстати, вовсе не профессиональный сценарист.
РГ: Тогда зачем ввели?
Учитель: Мне нужен был не просто "свежий" человек, который дополнил бы новыми эпизодами этот маленький рассказ, но именно молодой человек, который осовременил бы историю Маканина, написанную больше 10 лет назад.
РГ: Маканин это принял?
Учитель: Маканин очень мудр. Когда я уже смонтировал первый вариант, то тревожился за реакцию писателя. Я даже позвонил ему и предупредил: то, что он увидит, не будет адекватно рассказу. И даже сценарию. Знаете, что он ответил? "Я только и жду этого".
РГ: Все же, как вписывается "Пленный" в орбиту ваших прежних картин?
Учитель: Во-первых, я остаюсь верным своему принципу кинодокументалиста в прошлом - когда о каждом человеке, выхваченном из толпы, можно снять неповторимую историю. Все дело, какими глазами смотреть - на людей, на дома, на что угодно...
РГ: Да, у вас есть замечательная документальная картина "Обводной канал".
Учитель: В самом деле, можно просто пройтись в Петербурге по Обводному каналу - и что? Грязно, замызганно. А мы попытались снять кино о Петербурге, о стране, о нашем мире. Потому что на этом канале находятся три сумасшедших дома, Духовная академия, три ДК, масса других заведений - и что за каким фасадом скрывается, сразу не разберешь.
Так и в "Пленном". Я ведь не случайно на роль двух солдат искал ребят с самой обычной внешностью. Отказывался брать не просто известных актеров, но даже московских или питерских ребят, которые могли быть засвечены в каком-нибудь даже очень коротком эпизоде в сериале. И надо сказать, нашли с большим трудом - Вячеслава Крикунова во Владивостоке, а Петра Логачева- в Орле.
РГ: А во-вторых?
Учитель: Меня всегда интересует пограничная ситуация. Любовная ли это история, как в "Дневнике его жены", или молодежная "Прогулка", когда обыденная ситуация оборачивается драмой. И здесь мне было важно понять, где проходит та грань, когда обычные мальчишки, абсолютно не испытывая друг к другу вражды, могут оказаться способны на убийство. Когда наступает тот страшный момент истины и надо выбирать - либо спасти свою жизнь, отняв ее у другого, либо спасти его жизнь ценой своей. Меня интересует психология этого выбора. Сам по себе факт убийства символический, ведь в наших солдатах тоже что-то уничтожилось - душевное.
РГ: Поэтому вы и назвали фильм "Пленный", отсекая конкретику места действия?
Учитель: Эта история могла произойти где угодно. Говоря о "кавказском пленном", мы говорим о конкретном чеченском мальчике. А для меня этот рассказ и фильм - о том, что они все пленные. О том, что, в сущности, мы все порой находимся в плену, и не только в военной обстановке.
РГ: История Маканина "на грани" и в том смысле, что взаимоотношения между главным героем и чеченским мальчиком - это не просто отношения солдата и пленного.
Учитель: Я понимаю, о чем вы. Я никогда не стал бы снимать картину, если бы в истории Маканина был некий гомосексуальный оттенок, как это пытаются подать некоторые журналисты, говоря, что я снимаю наш ответ "Горбатой горе". То, что испытывает Рубахин по отношению к чеченскому мальчику, - это не влюбленность одного парня в другого. Все гораздо сложнее, тоньше. Важна не удивительная красота чеченского мальчика, а некая его "особость". Неважно, кто на него смотрит - мужчина, женщина, но его внешность должна именно обжигать. И в этом, кстати, и заключалась сложность поиска актера на роль чеченца. Мы объехали весь Кавказ, Грузию, Азербайджан. А нашли случайно, в одной из школ Москвы, куда его только-только привезли - до этого он жил с бабушкой и дедушкой под Кутаиси. Он плохо говорил по-русски, был дикий немножко, что нам было на руку.
Кстати, что любопытно, между актером Славой Крикуновым, который сыграл Рубахина, и Ираклием на самом деле отношения не очень сложились. Я думал, что это будет мешать съемкам, но потом понял, что, пожалуй, наоборот, это придает дополнительный нюанс взаимоотношениям героев.
РГ: Помимо режиссуры и продюсерской деятельности вы преподаете.
Учитель: Да, в прошлом году набрал во ВГИКе режиссерскую мастерскую.
РГ: Многие ваши коллеги сетуют на низкий уровень культуры абитуриентов.
Учитель: Я когда набирал курс, едва ли не проклял все на свете. Действительно, приходили ребята, не знающие ни кинематографа, ни театра, ни литературы. От безысходности мы выбрали лучших по оценкам, но у меня было ощущение, что я набрал полный курс бездарей и ни одной - подчеркиваю, ни одной - личности!
Одну девочку я отказывался брать даже на платной основе. Она смотрела на меня, широко распахнув глаза, и ничего не говорила. Но меня так долго уговаривала ее мама! Просто умоляла со слезами: "Возьмите! Хотя бы на год, а там уже..." И я по мягкости согласился. И что? Сейчас эта девочка - лидер курса. Она сделала две работы, которые меня просто поразили.
РГ: Расскажите хотя бы про одну работу.
Учитель: Представьте себе кадр: голая стена. И мы слышим голос девушки, рассказывающей о том, как ее изнасиловали. Когда рассказ заканчивается, героиня поднимается, и оказывается, что она все это время сидела под снимаемой частью стены. Девушка закуривает и продолжает рассказывать еще о чем-то. И оказалось, что голос на фоне голой стены эмоционально воздействует сильнее, нежели если бы все это время снимали лицо говорящей.
РГ: Что их волнует?
Учитель: Поначалу они пытались удивить какими-то своими глубокомысленными шедеврами. Многие по-прежнему уходят в непонятную мне философию. Я же внушаю им простую истину - снимать то, что каждого из них волнует на самом деле. Я бы отметил их трагический взгляд на жизнь.Но я не считаю, что это плохо.
РГ: А что хорошего?
Учитель: Это значит, что они переживают. Что у них есть болевые точки, что они - не бесчувственны и не бездумны.