Почему победа сирота
Российская газета: Два повода обратиться к вам. Конфликт в Тарусе, о котором написали многие СМИ. Благодаря Обществу помощи Тарусской больницы был открыт кардиоцентр, но главврач тут же была снята местной администрацией с работы. И повод второй. 14 марта "РГ" опубликовала итоги развития регионов за 2007 год. У Калужской области цифры вызывают уважение: рост производства аж на 114 процентов, увеличение зарплаты бюджетников, значительное снижение смертности населения, особенно среди новорожденных. С чего начнем, Анатолий Дмитриевич?
Анатолий Артамонов: За последний месяц пресса так много обращалась к Тарусе, обвиняя власти во всех смертных грехах, так что начнем с того, о чем все говорят.
РГ: В августе прошлого года "Российская газета" проводила в Тарусе совет экспертов на базе районной больницы с участием председателя комитета Госдумы, руководителей федерального агентства, известных ученых-медиков. Коллективный диагноз тогда поставили такой: "Таруса: сердечная достаточность". Многих впечатлили факты, что с приездом в старинный город двух московских докторов Максима Осипова и Артемия Охотина смертность от инфарктов в районе снизилась вдвое!
Скажите, почему бы местной власти, вместо того чтобы идти на больницу войной, не радоваться этому? Рапортовали бы наверх об успешном ходе выполнения нацпроекта "Здоровье". У победы, как известно, всегда много отцов...
Артамонов: Могу сейчас сказать с полной определенностью, что в тарусской ситуации разобрался досконально. Три аспекта. Первый: действия властей. Глава администрации района Нахров выглядел в конфликте недостойно. Есть неписаное правило: ты человека приглашаешь на работу, ты за него в ответе - должен этот крест нести. Мы еще не забыли скандал, который был в Тарусе несколько лет назад, когда уже смещали главврача, на его место глава администрации назначил Ирину Витальевну Олейникову. Вдруг она перестала ему нравиться, и он начал ее выдворять. Это не единичный случай. Взял начальника управления культуры, год поработала, выгнал. Вот такой стиль руководства...
Таким руководителям во власти, конечно, не место, поэтому и пришлось расстаться. Слава богу, в Калужской области существует такая возможность.
РГ: Постойте, мэр ведь избирается, и губернатор не имеет права освободить его от работы?
Артамонов: Если бы он был избран всем населением, работал бы до конца срока. А у нас - европейская система. Глава муниципального образования, как правило, должность неосвобожденная. Как в Америке, как в Германии. А Нахров был главой администрации. Его депутаты наняли на работу и могли в любой момент выразить недоверие. Он сити-менеджер. Это и спасло ситуацию. К сожалению, процедуры отзыва избранного руководителя в России не существует. Только в случае уголовной ответственности. А так он может творить все, что угодно. Я на эти картинки насмотрелся, и мы поменяли систему.
РГ: Когда поменяли?
Артамонов: Два года назад. В Тарусе сегодня новый и.о. главы райадминистрации Евгений Мальцев. До этого он возглавлял у нас в администрации управление кадровой политики и госслужбы.
Похороны лопуха
РГ: Дело тарусское в конце концов не в главе администрации. Все начальники когда-то приходят и уходят. Дело в другом. Гражданское общество вдруг увидело факт долгожданный: не в Москву, не в Европу, в маленький русский городок поехали молодые успешные профессионалы делать дело. Святое дело - лечить людей. Более того, по благотворительным каналам пошло много медицинского оборудования.
Артамонов: А теперь аспект второй: состояние дел в самой больнице. Главврачу Олейниковой сейчас надо сильно стараться, чтобы оправдать доверие, ведь губернатор лично поручился за нее, за ее восстановление на работе. Работать ей будет непросто и потому, что, несмотря на, так скажем, победу, в коллективе есть люди, которые по-другому понимают ситуацию.
Если говорить об объективных факторах, сегодня Тарусская больница, где очень большая текучесть кадров, по числу основных показателей не находится у нас в передовиках, скорее наоборот. Начиная с элементарного - порядка на территории.
РГ: Тут не поспоришь. Нашим экспертам показалось, что может быть больше чистоты и порядка даже при бедности.
Артамонов: В области есть традиция - в 15 часов в пятницу все муниципальные служащие дружно покидают кабинеты, выходят, рукавички надевают, халатики и наводят порядок на территории. Поезжайте в Перемышль, в Юхнов, в Мосальск. Посмотрите, как там содержатся населенные пункты.
А в Тарусе это не принято. В области город называют "немытая" Таруса. Срубить лопух около калитки там проблема - ему обязательно устраивают похороны. Менталитет населения такой. Лучше с лопухами. Поэтичнее.
Жена и "РГ" вне подозрения
РГ: А мы не слишком далеко ушли от кардиоцентра и доктора Осипова?
Артамонов: Теперь что касается так называемого центра. Тарусская больница обслуживает 15 тысяч живущих в районе человек. Есть стационар на 107 коек. Есть терапевтическое отделение на 33 койки, там выделено 14 коек для больных кардиологического профиля. Поэтому, когда в прессе поднялся шум: "Закрыт уникальный кардиоцентр!" - люди знающие недоумевали.
Вот в Пензе недавно руководство страны открывало кардиологический центр. Он стоит 1,5 миллиарда рублей. Может, стоит приехать в Тарусу и поучиться, как такие центры открывать за 4 миллиона рублей?
Недавно главврач городской больницы скорой помощи просил у областного правительства 15 миллионов рублей, чтобы дооснастить кардиологическое отделение самым необходимым оборудованием. Не центр, а отделение в больнице. Поэтому, будем объективны, в Тарусе это никакой не кардиоцентр. И оборудования там недостаточно. Но ведь никто не говорит о том, что нам это не надо. Нам нужны и доктор Осипов, и доктор Охотин. Их энтузиазм, их подвижничество. Мы будем им помогать, как, впрочем, помогали и раньше.
РГ: А как вы им помогали?
Артамонов: Организовали благотворительный вечер в нашем представительстве в Москве. Я попросил предпринимателей, чтобы они откликнулись на просьбы Общества помощи Тарусской больницы. Региональный благотворительный фонд "Возрождение", который возглавляет моя супруга, тоже собирал для них деньги. Замечу при этом, что оборудование, приобретенное на благотворительные взносы, находится в собственности общества. Самой больнице оно не передано. Как видите, никто столичным врачам препятствий не чинил.
РГ: Извините, почему тогда вышел такой вселенский скандал?
Артамонов: Причины и принятые меры мы с вами уже обсудили. Есть еще один, на мой взгляд, третий аспект. Недопустимо, когда какая-то общественная организация вмешивается в такую деликатную сферу деятельности, как оказание медицинской помощи. Председатель попечительского совета Общества помощи Тарусской больницы имеет обширные контакты с прессой еще со времен "Открытой России". Тут они и сгодились.
РГ: Не соглашусь с вами. Благодаря выступлениям прессы и вы смогли узнать истинное положение дел в Тарусе. "Российскую газету" вы же не станете подозревать, что мы "льем воду на мельницу" какой-нибудь "Не Той России".
На приеме у гастарбайтера
РГ: В Тарусской больнице - 47 ставок, но работают 25 врачей. Там рады даже гастарбайтерам... Насколько актуальна проблема медицинских кадров для Калужской области, учитывая, что близлежащая Москва, как пылесос, высасывает из "золотого кольца" специалистов?
Артамонов: Вы знаете, где у нас самая низкая укомплектованность учителями? В Обнинске. Потому что он ближе к Москве. Сегодня в области работают более трех тысяч врачей на миллион населения. Это на четверть ниже российских показателей. Хотя у нас врачи получают третью по размеру заработную плату в ЦФО после Москвы и Московской области - в среднем около 15 тысяч рублей. Все, что могли, на сегодня мы сделали. У нас бюджетная обеспеченность в два раза ниже, чем, допустим, в Липецке. А зарплату врачам мы платим выше. Но догнать Москву с ее сумасшедшими доходами мы не можем. Калужская область платит в федеральную казну полтора миллиарда рублей в виде подоходного налога. От нас на работу в Москву и в Московскую область выезжают 63 тысячи человек.
РГ: Это из работоспособных 400 тысяч...
Артамонов: Да, уезжает самая активная часть населения. Предприятия работают у нас, а зарегистрированы в Москве и там платят налоги. Минфин не хочет менять систему уплаты налогов, хотя все равно придется это делать.
Сегодня бюджетная обеспеченность москвича в 13 раз больше, чем калужанина. В стране должна быть единая политика в сфере оплаты труда работников бюджетной сферы. Хорошо, мы разбогатеем, будем платить такую зарплату, как в Москве. Но эти люди уже ушли, их место занято. А все ли у них сложится в столице? Все ли они там останутся? Ведь сколько семей разрушается от этих иногородних заработков, сколько безотцовщины появляется...
С фотографией квартиры - на распределение
РГ: Не развенчивать, а размагничивать, на мой взгляд, Москву надо. Как вы пытаетесь удержать медработников в городе и в селе?
Артамонов: Мы все-таки платим приличную заработную плату, сейчас повышаем ее. Три года назад я подписал постановление об обязательной доплате до прожиточного минимума младшему медперсоналу. В году уходит на это больше 150 миллионов рублей. На селе врачу доплачиваем из бюджета 2,5 тысячи рублей в месяц, 1,5 тысячи - медсестре или фельдшеру. Для них сохранены бесплатные коммунальные услуги. Но самое главное - в восьми медицинских вузах обучаются 600 студентов из Калужской области, направленных по целевому набору.
РГ: Мне заместитель министра здравоохранения и социального развития области Галина Николаевна Чулкова рассказывала, что на днях группа главврачей едет в Смоленский мединститут к выпускникам чуть ли не с фотографиями квартир, которые ждут молодых специалистов...
Артамонов: Жизнь заставляет это делать. Студенты 5-6-х курсов и клинические ординаторы из Калужской области получают ежемесячные доплаты по 2 тысячи рублей на основании договора о том, что они вернутся в местные поликлиники и больницы, чтобы отработать 3 года. Беда, конечно, в том, что у нас в регионе нет своего медицинского института. Но 1 сентября мы откроем мединститут в составе Обнинского технического госуниверситета атомной энергетики.
Кардиостимулятор из Калуги
РГ: Но близость к Москве в чем-то имеет преимущества? Лучшие доктора страны рядом. С квотами на высокотехнологичные операции, наверное, проблем нет?
Артамонов: В прошлом году на лечение в федеральные специализированные учреждения направлено 2830 человек при разнарядке 2025. Стоимость одной квоты колеблется от 20 до 800 тысяч рублей. Со многими медицинскими центрами есть договорные отношения, ведущие ученые приезжают к нам, обучают персонал, показательные операции проводят.
РГ: Говорят, некоторые из них даже облюбовали вслед за Лужковым и Кончаловским калужскую землю, мещерские леса для дальних дач.
Артамонов: Милости просим всех. К нам в самые отдаленные районы области в поисках экологически чистого бытия переезжают даже швейцарцы... Наши доктора успешно осваивают передовые медицинские технологии: уже здесь, в области, делается эндопротезирование тазобедренных суставов, проводится коронарография, имплантировано 136 кардиостимуляторов.
РГ: Снята ли в области проблема обеспечения льготников дорогостоящими лекарствами?
Артамонов: Острота проблемы снята, но она все еще существует. С января этого года 414 наших пациентов, нуждающихся в дорогостоящем лечении по семи направлениям, получают из федерального бюджета 256 миллионов рублей. К примеру, у нас только один льготник в Обнинске забрал 72 миллиона рублей, есть такой парень. При этом почти на 50 тысяч других льготников из федерального бюджета в Калужскую область направлено 221,4 миллиона рублей. Для выравнивания ситуации мы приняли ряд мер, но их недостаточно. В программе ДЛО остались многие хронические больные, в том числе онкологические, инсулинозависимые. Если лечить больного сахарным диабетом, то надо более 20 тысяч в год. Но один рецепт льготника у нас "стоит" в среднем 423 рубля в месяц. А разве можно помочь онкобольному за эти деньги? Поэтому их тоже надо выделять в отдельную категорию, увеличивать стоимость одного рецепта до одной тысячи рублей.
Лучше быть богатым и здоровым
РГ: Есть горькая шутка: самое дорогое у человека - это здоровье. Дороже только лечение. Поэтому наш человек терпит, пока его совсем не прижмет. При бедности откуда взяться культу здоровья?
Артамонов: Чем выше уровень жизни, тем активнее стремление людей к поддержанию своего здоровья. И человеку начинает нравиться полноценная жизнь. А тому, кто живет плохо и неустроенно, пьянствует, жизнь, наверное, надоедает... Мы стараемся их лечить, специальные программы принимаем, но зачастую тем, для кого они создаются, это не нужно.
РГ: Некоторые философы считают, что человек чаще умирает не от болезни, а от разочарования и осознания собственной ненужности.
Артамонов: Вполне возможно. У моего знакомого, директора института, на недавней выставке высоких технологий в области медицины все приборы закупили шведы. Доктор, швед, при этом сказал, что продолжительность жизни в околотке, который он обслуживает, 83 года. С помощью этого прибора он поднимет ее до 86 лет, и тогда ему присвоят более высокую врачебную квалификацию, повысят денежное содержание. То есть оценкой результата труда доктора служит не количество принятых им больных, а продолжительность жизни на его участке.
РГ: Какова продолжительность жизни калужанина на общероссийском фоне?
Артамонов: Тут мы не лидеры - 64,5 года. Сейчас очень большая часть населения люмпенизирована. Они стали такими после 1991 года, когда остались без работы, без источников дохода...
РГ: А сегодня есть чем заняться?
Артамонов: К нам в область энергично пошли инвесторы, и не только такие гиганты, как "Фольксваген", "Вольво", "Пежо-Ситроен". Приходят, что особенно отрадно, и наши российские инвесторы. Они организуют новые сельскохозяйственные производства, покупают современную технику и говорят: "Слушай, Ваня, давай 15 тысяч буду тебе платить, иди ко мне, работай". - "А зачем мне это надо? - слышат в ответ. - Я, - говорит Ваня, - получаю три тысячи рублей или четыре, вы мне помогайте, я малообеспеченный". Вот что нам надо лечить.
Грудь в цене
РГ: Общеизвестно: здоровье нации в здоровье матери.
Артамонов: Крайне драматично, что у нас есть беременные женщины, которые ведут неправильный образ жизни. Они приходят в больницу, когда уже надо рожать. Мы сделали хитрый шаг - приняли решение об обязательной доплате женщине по беременности с момента постановки ее на учет в женской консультации.
Что это дает? Будущая мама пойдет в клинику пусть даже для того, чтобы просто получить эту доплату. Ее там посмотрят, возьмут на учет, будут наблюдать. Это, в свою очередь, приводит к снижению статистики неблагополучных родов. У нас и детская смертность снизилась, и количество патологий.
РГ: Да, цифры впечатляющие - за пять лет младенческая смертность в вашей области снизилась на треть!
Артамонов: Что мы имеем дальше. Родился ребенок. Тот ребенок, который вскармливается грудью, конечно, более здоровый. Да, бывает, что у мамы нет молока, тогда мы ей тоже помогаем. Выплачиваем пособие, которое она тратит на детское питание. Но все-таки мы больше помогаем тем мамам, которые кормят младенцев грудью. Они за это получают еще одну доплату. Всего же молодым матерям у нас установлено около 20 законодательных доплат, включая разовые, при родах.
РГ: А сколько родилось в прошлом году малышей на калужской земле?
Артамонов: Мы потихоньку вылезаем из демографической ямы. Удалось превысить 10-тысячный рубеж рождаемости. Сейчас в области рождается на две с лишним тысячи малышей больше, чем заканчивает школу.
РГ: Недавно вы с Дмитрием Медведевым в Обнинске открывали перинатальный центр.
Артамонов: По уровню оснащенности это высококлассный центр. Теперь туда бы еще и кадровый потенциал... В последнее время немало сделано по укреплению материально-технической базы учреждений родовспоможения и детства. Например, детская областная больница занимает теперь 27 тысяч квадратных метров. Она обошлась казне в 700 миллионов рублей. Этот уникальный диагностический и лечебный центр построен за два года. Мы также провели в области реконструкцию ряда родильных домов.
РГ: А что это за практика - создание межрайонных родильных отделений?
Артамонов: Когда я впервые начинал об этом говорить, была стена непонимания. К примеру, у нас есть районы, где в год рождается 100 ребятишек. И даже 60, как в Барятино. Это значит - одни роды в неделю, но бригады врачей дежурят круглосуточно. К чему это приводит? Персонал начинает терять квалификацию. И если вдруг поступает женщина-роженица с патологией, они теряются, вызывают санавиацию.
Я спрашивал у глав районных администраций, которые хотели сохранить родильные отделения при любых условиях: "А где твоя жена рожала?" Ответ - в Калуге. Невестка, дочка? В Калуге, в Обнинске. А вы зачем население района поделили на достойных и недостойных? На тех, кто может и не может получить направление в лучший роддом. И стали мы закрывать эти отделения - создавать межрайонные. С хорошими врачами и условиями. Возмущений было много. Могли мы попасть, как в ситуации с Тарусой, под массированный огонь прессы. Но выиграли. Вот откуда такие показатели снижения детской смертности на тысячу новорожденных. Это целый комплекс мер, который не в один день и год складывается. Как и нацпроект "Здоровье" - его результат на демографической ситуации в стране скажется только через годы.
С парашютом прыгать не буду
РГ: Мы говорим о здоровье калужан, а как поддерживает свое здоровье губернатор?
Артамонов: Очень просто. У меня мало вредных привычек. Первая вредная привычка человека - неразборчивость в еде. Я стараюсь слушать свой организм. Никогда не поддаюсь соблазну, если чувствую, что мне этого не надо, как бы красиво еда ни выглядела.
РГ: Как писал Омар Хайям: ты лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
РГ: Лучше бы вы для нее святую неправду придумали: передал, но не знаю, попробовал ли... Хотя можно понять строгость ФСО, со времен царей первые лица питаются под строгим контролем. У нас в редакции была презентация книги "Медицина и императорская власть в России", Геннадий Григорьевич Онищенко тогда рассказывал, что цари всегда "свое ели". Чтобы избежать отравления, болезни грязных рук - брюшного тифа и т.д.
Артамонов: Я, кстати, с интересом прочитал выдержки из этой книги в вашей газете. Продолжу раскрывать "секретные" данные: я каждое утро делаю зарядку, ровно один час. В субботу, воскресенье - как бы себя ни чувствовал. Никогда не позволяю себе лениться. Эспандер - главный мой спортивный снаряд во всех командировках, я его под себя переделал. По мере возможности хожу в бассейн. Само собой, лыжи.
РГ: А горные лыжи? На Руси мода пошла, чем занимается первое лицо, в том и бояре подражают.
Артамонов: А если следующий президент будет парашютистом, тогда все прыгать начнут? Хотя, должен сознаться, что в нашей семье, а у меня двое взрослых детей, четверо внуков, на горные лыжи встали все, кроме маленькой внучки.
Юферова: А все-таки что главное для здоровья человека?
Артамонов: Нерастраченный смысл жизни.
Город N в родном краю
Весной прошлого года весь Интернет обсуждал писательские заметки доктора Осипова "В родном краю".
С любовью и болью написано о неком городе N, где у людей утеряна жажда жить.
С телефонного разрешения автора мы опубликовали небольшой отрывок в "РГ-Неделя".
Глава администрации прочитал и понял, что город N - это и есть Таруса. "Почему вы написали, что обстановка в районной больнице, в отличие от столичной, асексуальная!?". И т. д...
Претензии к главврачу и Осипову посыпались градом. И тогда мы решили провести, не скрою, миротворческий выездной Совет экспертов "Российской газеты" в Тарусе. По всем правилам вежливости позвонила главе администрации. Он ответил: никак нет.
Когда главврач попробовала изложить еще раз наши аргументы, то получила ответ типа: а пошла она на хрен, ваша "Российская газета". Совет мы все-таки провели, на который он все-таки пришел.
Потом, позже, мы разговорились, и Нахров рассказал свою историю. Как с разломом СССР он, армейский полит работник, потерял в Сибири все: должность, профессию, квартиру.
Приехал домой, в Тарусу. Многие тогда шли в охранники, кто-то в бандиты. Он пошел в милиционеры "в то время беспредела, когда все трупы из Московской области сбрасывали у нас".
Народ Юрия Нахрова избрал своим мэром. Потом второй раз переизбрал его. Хотя методы его общения с прессой произвели неизгладимое впечатление.