В западной экономике то ли еще застой, то ли уже рецессия, грозящая кризисом.
Мировые биржи остаются в нокауте и никак не могут прийти в себя. Сообщения о предбанкротном состоянии крупнейших западных банков поступают чуть ли не ежедневно. Как далеко могут зайти кризисные явления мировых финансов и не захватят ли они экономики развивающихся стран? Китай, Индия, Россия демонстрируют оптимизм в своем развитии. На эти и другие вопросы отвечает Жак Сапир, директор парижского Центра по изучению процессов индустриализации, автор ряда научных работ по России.
Российская газета: На страницах западных газет все чаще мелькает цифра 29. Намек понятен: кризис 1929 года не за горами. Так ли это?
Жак Сапир: Думаю, что не так. Тогда, перед мировым кризисом 1929-1933 годов, экономический рост происходил главным образом в США, Великобритании, Германии и Франции. Они и представляли в основном "мировую экономику". Сегодня мировая экономика - понятие куда более широкое. Ее важной составляющей стали Китай, Индия, Россия. Развитие этих стран в определенной мере уравновешивает стагнацию основных стран Запада.
РГ: Значит, кризиса не будет?
Сапир: Завтра - нет, но послезавтра - вполне возможно. Этому способствует наличие ряда важных факторов в западной экономике, схожих с 1929 годом. Вновь образовалась та же структура распределения дохода, что была тогда. В США 0,001 процента самых состоятельных владеют 8 процентами богатства страны. Это одна из причин кризиса. Другая заключается в том, что оказалась разрушенной та система финансового регулирования, которая была создана в США и других западных странах после мирового экономического кризиса и в 50-70 годы прошлого столетия. Любопытно, что сегодня даже руководители крупных европейских банков сетуют на отсутствие государственной регламентации, хотя сами они и добивались ее отмены. Банки и инвестиционные фонды принялись спекулировать чужими деньгами. Госдолг дополнился огромной задолженностью домохозяйств. В США эта последняя составляет 94 процента ВВП, в Испании - 124, в Англии - 130. Экономисты считают, что если задолженность домохозяйств перешагивает 80-процентный рубеж, опасность налицо. В России, кстати сказать, она небольшая.
Новый кризис будет, хотя, вероятно, и не столь глубоким и всеобъемлющим, как "большая депрессия" 1929-1933 годов. Это будет кризис экономического "неолиберализма", в основе которого лежит свободный рынок. Вновь придется вводить государственное регламентирование, чтобы избежать массовых банкротств, и оказывать помощь неимущим, как только что поступили власти США. Американская Федеральная резервная система, выполняющая роль центрального банка США, выделила почти 30 млрд долларов частному банку "Дж.П. Морган"(JP Morgan), чтобы тот выкупил оказавшийся на грани банкротства инвестиционный банк "Беэр Стирнс" (Bear Stearns). До этого было принято решение предоставить в виде государственной помощи 150 млрд долларов тем, кто завяз в долгах. Разве эти меры не противоречат постулатам рыночной экономики? Не может быть здоровой экономики в странах с низкой зарплатой. Зарплата должна идти в ногу с ростом производительности труда. Однако в последние годы этого не происходило ни в США, ни в европейских странах.
РГ: Каково влияние уже сегодня американского ипотечного кризиса на Европу?
Сапир: Большое, и оно увеличивается. США остаются важнейшим экономическим партнером Европы, экономики которой, в свою очередь, взаимосвязаны. Американский кризис уже ударил по Испании, которая является наиболее слабым звеном на нашем континенте. Сумма ипотечных долгов в этой стране за последние шесть лет выросла с 25 до 247 млрд евро. Оттуда ипотечный кризис неизбежно перекинется на Францию, Германию и Бельгию. Эти страны вложили большие деньги в строительство в Испании.
РГ: В чем первопричина ипотечного кризиса?
Сапир: Американские банки принялись выпускать ценные бумаги, основанные не на собственных средствах, а на чужих облигациях. Насколько надежны эти "чужие облигации", никто толком не знает. Ипотечный кризис начался тогда, когда заемщики не смогли выплатить банковские кредиты. Кстати сказать, это кризис американского среднего класса. Первичные заимодатели оказались в свою очередь не в состоянии рассчитаться с долгами, которые они набрали у других финансовых учреждений. Эта финансовая пирамида - иначе ее не назовешь - стала рушиться. Вот статистика. В 1998 году рискованных финансовых операций было осуществлено на полтриллиона долларов. В 2007 году - на 45 триллионов. Во многих случаях риск оказался неоправданным.
РГ: А что, на ваш взгляд, грозит России?
Сапир: В вашей стране финансовое положение по крайней мере ведущих банков стабильное. Они не пошли на рискованные операции, как это сделали американские банки. У Центрального банка России скопились огромные валютные резервы - свыше 500 млрд долларов. Их хватит, чтобы покрыть импортные потребности России в течение 22 месяцев. Предположим невозможное: цена российской нефти упала до нуля. Тем не менее Россия сможет импортировать почти два года все необходимое.
РГ: Значит, все в порядке?
Сапир: Не совсем так. Россия, как всякий стабильный рынок, притягивает спекулятивный капитал. Это чревато увеличением "цены" рубля. По отношению к доллару она существенно выросла. Укрепление рубля удорожает стоимость российской продукции, делает ее менее конкурентоспособной, стимулирует рост инфляции. Положение с наличными ухудшилось в 2006 и 2007 годах. Опасность таит в себе рост потребительского кредита.
РГ: Известно, что Россия расплатилась с государственными долгами. Больше наше государство никому ничего не должно. Но образовался большой долг частных компаний, так называемый корпоративный. Это - угроза?
Сапир: Корпоративный долг следует соотносить с зарубежными авуарами. Купила компания за рубежом завод - вот и долг. Чистый корпоративный долг России - примерно 150 млрд долларов. Для вашей страны это не так много. Российские компании - нефтяные, металлургические и другие зарабатывают хорошие деньги. До трети корпоративного долга - проценты. Их следует выплачивать в срок. Остальные долги обычно "переписываются". Это нормальное явление в мировой практике. Так что особых трудностей с решением проблемы корпоративного долга у России быть не должно.
РГ: В России надеются превратить ее в один из финансовых центров мира. Что вы думаете об этом?
Сапир: На днях основной южнокорейский пенсионный фонд отказался покупать доллары и переходит на евро. Вполне возможно, он будет покупать и рубли. В России евро чувствует себя более уверенно, чем доллар. По моим оценкам, в ближайшие три года рубль станет в России более надежной валютой, чем евро. Уверен, что россиянам есть смысл хранить свои сбережения в рублях. Так что предпосылки для того, чтобы со временем стать одним из мировых финансовых центров, у России есть. Соотношение сил в мировой экономике меняется на глазах.
РГ: Курс доллара падает по отношению к евро. До каких пор это будет продолжаться?
Сапир: До конца 2009 года доллар останется очень слабым. Но думаю, потом начнет вновь подниматься в цене и выйдет на отметку 1,35 доллара за евро. Этому может способствовать прекращение войны в Ираке, на которую тратятся огромные средства. Опасность для доллара, как и для всей американской экономики, таится в панике. Случись крах крупного банка - и вкладчики бросятся за своими сбережениями. Вот тогда произойдет обвал финансовых рынков, разразится кризис.
Тем временем
Федеральной резервной системе (ФРС) необходимо расширить контроль над финансовыми институтами, заявил недавно министр финансов США Генри Полсон. По его мнению, этот контроль должен распространяться не только на коммерческие банки, но и на инвестиционные фирмы, которые берут кредиты у Центрального банка по тем же ставкам. К такому кредитованию инвестбанков ФРС приступила совсем недавно из-за кризиса. Но теперь в конгрессе США и минфине ведут речь о расширении полномочий ФРС, чтобы она могла совместить надзор за коммерческими и инвестиционными банками, которые действуют в рамках разных правил.