Сегодня в 15 часов 16 минут по московскому времени с космодрома Байконур должен стартовать корабль "Союз ТМА-12" с экипажем 17-й экспедиции на МКС.
На орбиту летят "сменщики" - космонавты Сергей Волков и Олег Кононенко, а также кореянка Сойон Йи. Напомним, это уникальный экипаж: ни командир экспедиции Сергей Волков, ни бортинженер Олег Кононенко еще ни разу не были на орбите. Такое в истории МКС впервые. Звездная командировка новичков продлится полгода.
А вот Сойон Йи вернется на Землю 19 или 20 апреля вместе с Юрием Маленченко и Пегги Уитсон, которые работают на орбите с октября прошлого года.
Мало кто знает, что любой космический старт, равно как и приземление, сопровождает целый эскорт службы поиска и спасания - эти функции теперь возложены на Росаэронавигацию. Так, сегодня по всей трассе выведения на орбиту "Союз ТМА-12" будут отслеживать 8 самолетов, 19 вертолетов и 1 морское судно "Антарктида". О том, как сопровождают звездные корабли, рассказывает руководитель ведомства Александр Нерадько.
Российская газета: Александр Васильевич, сегодня вы провожаете один "Союз", а буквально через десять дней будете встречать другой?
Александр Нерадько: Да, мы за это отвечаем.
РГ: Расскажите, как все происходит?
Нерадько: В несколько заданных районов выдвигаются наземные мобильные и вертолетные группы. Требования к экипажам самые высокие: необходимо выдерживать строго заданные интервалы, они готовы к полетам по самым предельным метеоминимумам. При приземлении еще до открытия парашюта пеленгуется радиосигнал, а потом, как говорят специалисты, идет визуальный поиск спускаемого аппарата. Вертолеты сопровождают его до самого приземления. Как только отстрелятся антенны, первая оперативная группа тут же специальной рукояткой открывает люк.
РГ: Что за рукоятка? Как она выглядит?
Нерадько: Выглядит обычно. Рукоятка, конечно, сразу же становится сувениром.
РГ: У вас есть?
Нерадько: Разумеется.
РГ: Ваши специалисты готовы к любым нештатным ситуациям? Ведь когда-то космонавтов Леонова и Беляева, у которых при посадке отказала автоматика, "занесло" в пермскую тайгу, где их искали 3 дня, Лазарев и Макаров сели в горах Алтая, а Зудов и Рождественский вообще угодили в озеро, провисели вверх тормашками под водой 10 часов...
Нерадько: Можно вспомнить и другое. Когда запускали в космос Юрия Гагарина, вообще никто не мог сказать точно, где он приземлится. Предполагалось - на территории Советского Союза и желательно в малонаселенной местности, где-то в районе Семипалатинска, недалеко от старта. Сейчас же баллистики рассчитывают траектории спуска едва ли не до метра. Однако случается всякое. Возьмем хотя бы недавнюю операцию по поиску и спасанию космонавтов Федора Юрчихина, Олега Котова и первого космонавта Малайзии шейха Музафара Шукора, когда при возвращении их корабль "Союз ТМА-10" неожиданно перешел на баллистический спуск.
РГ: Но это же не ЧП?
Нерадько: Совершенно верно. Это была совершенно штатная ситуация, предусмотренная всеми нормативными документами. Хотя и очень "жесткая" для экипажа. Мы рассчитывали, что спускаемый аппарат приземлится в расчетной точке в 83 км северо-восточнее города Аркалыка. Однако посадка состоялась на 350 км западнее. Экипажи двух вертолетов Ми-8 и самолета Ан-12 резервной группы поиска и спасания, предусмотрительно сосредоточенные в этом районе, мгновенно обнаружили корабль и уже через 3 минуты после приземления оказались рядом. А еще через 17 минут экипаж был эвакуирован.
РГ: Семнадцать минут - это много или мало?
Нерадько: Могу сказать, что в похожей ситуации пять лет назад при посадке экипажа "Союз ТМА-1" на поисково-спасательные работы ушло 3,5 часа.
РГ: Вокруг аппарата, в котором находились Юрчихин,Котов и Шукор, ведь даже загорелась трава?
Нерадько: Да, немного поволновались из-за пожара. Но оперативно-техническая группа и летчики быстро справились с огнем.
РГ: Скажите, а почему именно Росаэронавигации поручено заниматься поисково-спасательными операциями в интересах Роскосмоса?
Нерадько: Хочу заметить, что это пусть и очень важная, но лишь часть нашей работы. На Росаэронавигацию прежде всего возложена задача поиска и спасания экипажей самолетов и вертолетов, которые потерпели катастрофу или аварию. Почему именно на нас? Потому что мы первые получаем сигнал бедствия или узнаем об исчезновении отметок воздушных судов с экранов локаторов или о прекращении радиосвязи с экипажами. Раньше этим занимались разные ведомства. Теперь же вся координация работы сосредоточена в одном.
РГ: А чьи используются самолеты и вертолеты?
Нерадько: Мы заключаем договоры с различными ведомствами и организациями гражданской и государственной авиации. Это могут быть экипажи гражданской или военной авиации, авиации МЧС, погранвойск и других структур, имеющих свои авиаподразделения. Летом для них установлена 30-минутная, а зимой - 45-минутная готовность к вылету.
РГ: Собственный авиапарк не собираетесь создавать?
Нерадько: Пока это экономически невыгодно.