Приехал ко мне Виктор Куливец - отец той самой девочки из Краснодарского края Сонечки Куливец, которая по вине медиков осталась без правой ручки. Он рассказывал, как хотели они с женой этого второго ребенка, как Виктор перестраивал свое жилище, чтобы у малышки все было как можно лучше. Он говорил, какой смышленой, шустрой растет малышка. И теперь главная забота родителей - надежный протез для Сонечки.
Когда я стала наводить справки о том, где, как заполучить такой протез, с ужасом поняла: у многих обращения отца вызывают неприкрытое раздражение: дескать, что он хочет, еще рано говорить о протезе!
Неужели и впрямь не понимают, о чем хлопочет несчастный отец? А вот теперь нужны еще протезы для Никиты Гришкова, который в том же Краснодарском крае и тоже по вине медиков лишился обеих ножек. Мама Никиты Нина Варенникова в отчаянии кидается во все инстанции. Протезы стоят дорого. Пришлось открыть счет помощи Никите Гришкову. Уж так повелось: большая беда может рассчитывать только на "с мира по нитке", только на шапку по кругу.
Л.В. Бунакова из поселка Кулуево Челябинской области прислала нам заметку из местной газеты под заголовком "Выздоравливай, Максим..." Очень точно в конце заголовка поставлено многоточие. Объясню почему. Максим - восемнадцатилетний сын Бунаковой. Одиннадцать из них он тяжко хворает. В семилетнем возрасте мальчику удалили опухоль головного мозга. Он выдержал тяжелое лечение. Но в 2000 году у него обнаружили еще один тяжелейший недуг. Оформили подростку инвалидность. Стал Максим получать бесплатные лекарства. Но они почти не помогали. Тогда Максима направили в Москву в клинику нервных болезней Медицинской академии имени Сеченова.
Специалисты клиники после обследования выписали современный препарат, который оказался очень эффективным. Все бы хорошо, но полугодовой курс лечения этим препаратом стоит 112 тысяч рублей. В семье Максима таких денег нет. И присланная заметка повествует о том, что "губернатор Челябинской области Петр Сумин направил Максиму 112 тысяч рублей из областного бюджета на лечение жителя села Кулуево Максима".
112 тысяч - это всего лишь полугодовой курс. А как быть дальше? Лекарство называется кеппра. В перечень льготных препаратов оно не входит. Значит... Значит, сплошное многоточие? Мать Максима прислала нам не только заметку из газеты, но и копии ответов, которые она получила из высоких инстанций, в которые обращалась с мольбой о помощи. Так, в ответе министра здравоохранения Челябинской области В. Шепелева сказано, что "препарат международного непатентованного наименования (МНН) леветирацетам (торговое название кеппра) не входит в перечень". Имеется в виду перечень лекарственных средств, обеспечиваемых программой дополнительного лекарственного страхования за счет федерального бюджета.
Заместитель директора департамента фармацевтической деятельности, обеспечения благополучия человека, науки, образования Минздравсоцразвития России М.П. Шевырева информирует мать, как формируется перечень, что служит основанием для включения лекарств в этот перечень. Наконец, о том, что (цитирую) "обращение будет рассмотрено в ходе работы по совершенствованию перечня лекарственных средств, отпускаемых по рецептам врача (фельдшера) при оказании дополнительной бесплатной медицинской помощи отдельным категориям граждан, имеющим право на получение государственной социальной помощи".
Оставим за скобками лексику сего документа, тем более, что привыкли: категории граждан, как и колбаса, могут быть отдельными. Но на минуту хотя бы представьте себя на месте матери Максима! Ей-то что теперь делать? Полученные официальные ответы лекарство для сына никак не заменят! Куда теперь податься? У кого просить помощи? Вот и я вместе с ней прошу. Хотя почти не верю, что просьба возымеет действие.
Лекарственная проблема - из самых острых. Особенно, когда речь об онкологических больных. Известно, что лекарства для их лечения стоят очень дорого. А доступ к эффективному лечению определяется не диагнозом, а статусом больного. Дополнительное лекарственное обеспечение (ДЛО) рассчитано только на льготников. Но далеко не все онкобольные, нуждающиеся в таких препаратах, льготники. Эти больные попадают в льготные категории лишь в случае, если им дана группа инвалидности. Значит, трудоспособные онкобольные современные лекарства по ДЛО не получат. А вот если они перейдут в категорию безнадежных, тогда ДЛО станет им доступно. Человеку, который перенес, например, операцию по удалению грудной железы, вряд ли дадут инвалидность. Поскольку он вполне трудоспособен. Но лечиться-то ему надо! Препараты нужны. А они ему по ДЛО не положены. Создается ситуация парадоксальная: чуть ли не искусственно пациента доводят до инвалидизации, тогда ему становятся доступны дорогостоящие лекарства. А если бы они были доступны изначально, то человек не стал бы инвалидом. Он бы нормально жил, работал. Какая во всем этом логика?
Говорят: сытый голодного не разумеет. Говорят: лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. И то, и другое очень даже верно. Если бы разумели, то, наверное бы, инвалид войны Михаил Федорович Витязев не стал писать в редакцию. Он живет в Коми, в селе Мохчи. А пишет о том, что в этом селе закрыли участковую больницу, а еще одну участковую закрыли в селе Краснобар, а еще в одном поселке закрыли больницу водников. И приходится людям за десятки километров добираться до районного центра, чтобы пройти медицинское обследование, получить лекарства.
Наверное, был какой-то резон для закрытия участковых больниц - они, как правило, маломощные, так сказать, нерентабельные. А здоровье? Оно попадает под категории "рентабельные", "нерентабельные". Здоровым не понять, каково больным добираться до райцентра. Больные что, тоже из категории нерентабельных?