Это он когда-то написал сценарий "Короны Российской империи". Он был автором пьесы "Счастье мое", столь обожаемого заядлыми театралами. Ему принадлежит авторство "Блондинки за углом", "Темы", "Афганского излома". Он живет в Нью-Йорке, но продолжает работать для российского кино.
О том, как архитектор Червинский стал знаменитым сценаристом, как известный сценарист работал "литературным негром", рассказывает его близкий друг известный режиссер Андрей Смирнов.
Российская газета: Андрей Сергеевич, насколько я знаю, Александр Червинский ваш старый друг. Вы - студент ВГИКа, он - архитектурного института, как вы познакомились?
Андрей Смирнов: Познакомились мы за столом у друзей. Это застольное знакомство довольно быстро переросло в тесную дружбу. Несмотря на то, что шли разными путями, мы сошлись в одной точке. Свели нас, конечно, общие духовные интересы и, пожалуй, тяга к культуре, которой при коммунистическом режиме многие пути были перекрыты. Стремление пробраться через эти рогатки, знать как можно больше о том, в какой стране мы живем, вот это во многом сближало нашу компанию, среди которых были режиссеры, сценаристы, музыканты, архитекторы, артисты, будущие дипломаты, журналисты.
РГ: Вы так красиво рассказываете о своей молодости, а что вы думаете о современной молодежи?
Смирнов: Затрудняюсь сказать, у меня не так много молодых знакомых. С другой стороны, у меня четвертый ребенок в этом году заканчивает школу. Сама школа, конечно, изменилась за эти годы, стала свободнее, но, с другой стороны, во многом утратила свою образовательную функцию и постепенно превращается в институт социальной адаптации. Я не вижу больших отличий в том, как растут мой сын и его друзья. Они так же спорят. Правда, может быть, они менее культурны... Но они мне нравятся.
РГ: Помните момент, когда архитектор Червинский стал сценаристом Червинским?
Смирнов: Случилось так, что режиссеры Ирина Поволоцкая и Михаил Садкович привлекли Червинского к работе над фильмом "Таинственная стена", и он оказался вполне готов к профессиональной работе как сценарист. Его так увлекло кино, что он решил сменить профессию. Родители, конечно, были не очень довольны, им казалось, что его карьера складывается вполне успешно - институт закончил, работает в строительной конторе, надеялись, что он станет автором самостоятельных проектов... Я так понимаю, что именно работа в строительной конторе во многом сподвигла его к тому, чтобы сменить профессию. Сейчас, наверное, молодому архитектору гораздо легче, чем это было в советские времена, когда несколько крутых архитекторов имели свои большие конторы и путь туда был чрезвычайно затруднен.
РГ: Насколько мне известно, прежде чем попасть в кино, он занимался довольно неинтересной работой, как сейчас говорят, был "литературным негром".
Смирнов: Да, он переписывал какие-то сценарии, то есть делал то, что ему позволялось. Но он очень быстро встал на ноги и стал самостоятельным кинодраматургом. Среди его работ - сценарий фильма "Тема" режиссера Глеба Панфилова, с замечательным актерским ансамблем. Фильм довольно быстро был положен на полку, но, к счастью, пришли горбачевские времена, его достали с полки и отправили в Берлин на кинофестиваль, где он получил главную премию.
РГ: Вам ведь тоже приходилось работать со своим другом?
Смирнов: У него был прекрасный сценарий, который назывался "Верой и правдой", об истории промышленного домостроения в советской России. О том, как люди начали выбираться из коммуналок и перебираться в "хрущобы" - весьма бедные клетушки, которые тогда для миллионов были избавлением от коммунального ада. Это было широкое полотно, в которое вошли три эпохи советской жизни (конец сталинской, немного хрущевской и брежневская). В картине снимались замечательные актеры: Александр Калягин, Елена Проклова, Сергей Плотников, Сергей Шакуров... Сценарий ходил по официальным инстанциям почти пять лет. Постепенно из него выпала хрущевская эпоха, острые углы смягчились. Картину остановили посредине производства, и под жестким давлением пришлось уступить целый ряд важнейших сцен. Тогда мой друг Червинский вел себя очень мужественно и проявил редкую для сценариста выдержку. Дело в том, что в цензурные времена, когда картина заканчивалась и ее надо было сдавать начальству, очень часто сценарист и режиссер оказывались на разных полюсах. Для режиссера важно было сохранить свое детище, чтобы оно дошло до зрителя, а сценаристу, который давно закончил свою работу, хотелось как можно быстрее избавиться от осложнений и разговоров с чиновниками, получить деньги и забыть об этом. Червинский в этом смысле оказался настоящим человеком искусства. Работу с ним я вспоминаю как удовольствие. Еще у нас был общий замысел фильма о Лермонтове, он написал прекрасный сценарий, но сценарий закрыли, и он сделал из него пьесу. Насколько мне известно, по этому сценарию недавно сделала 4-серийный фильм Нана Джорджадзе. Вскоре мы увидим экранизацию "Братьев Карамазовых" Юрия Мороза по сценарию моего друга.
Корреспондент "РГ" дозвонилась до Александра Червинского в Нью-Йорк, чтобы передать ему поздравления из России.
Российская газета: Над чем работаете, Александр Михайлович?
Александр Червинский: В настоящую секунду над пьесой для Тетра молодежи Алексея Бородина в Москве. Наверное, это будет комедия.
РГ: Когда вы в последний раз были в Москве?
Червинский: Совсем недавно, в феврале. Я очень часто бываю в Москве.
РГ: Признайтесь, как вам живется в Нью-Йорке?
Червинский: Очень хорошо, я очень люблю его.
РГ: Почему вы уехали из России?
Червинский: Это вопрос очень личный. Я помню каждое мгновение, мы уехали в январе 1993 года. Страна была в руинах, в жутком состоянии, не было работы, все вокруг начали меняться, стали воровать, плохо себя вести - я не мог там находиться. С друзьями же, которых у меня немного, но они есть, я и сейчас продолжаю прекраснейшим образом общаться.
РГ: Чего вам сейчас не хватает в жизни?
Червинский: Наверное, мне не хватает таланта (смеется). Остальное меня полностью устраивает. Все, что мне не нравится, это во мне самом.
РГ: Андрей Смирнов рассказывал "РГ", как архитектор Червинский стал сценаристом Червинским, ваша версия этого события?
Червинский: Честно сказать, я хотел в кино работать всю жизнь. Но я себе это запретил, решив, что там небожители работают. Ну никак не мог отважиться на это дело. Поэтому вместо Института кинематографии пошел в архитектурный. Не могу сказать, что архитектура была мне противна и неинтересна. Просто я был плохой архитектор. И судьба сложилась так, что моя первая жена была режиссером, и дружил я со студентками ВГИКа. Постепенно и стал писать сценарии.