В Следственном комитете при МВД России близится к завершению расследование огромного и редкого по составу фигурантов уголовного дела.
Почти год следствия прошел под грифом "секретно". Не было никаких утечек информации в прессу. До сих пор о так называемом "крабовом деле" широкая публика знает только по названию.
Генерал-майор юстиции, начальник управления Следственного комитета при МВД России Игорь Цоколов рассказал корреспонденту "РГ" основные детали "крабового дела".
Российская газета: Игорь Афанасьевич, любое расследование рождается на основе оперативной информации. "Крабовое дело" не исключение. Как оно возникло, что послужило основанием?
Игорь Цоколов: Появились сведения о том, что в наших территориальных водах действует хорошо организованное международное преступное сообщество. Этим около года занимались сотрудники международного отдела департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом.
РГ: Кто входил в мафиозную структуру?
Цоколов: Руководил ею бывший житель Украины, а ныне гражданин США по фамилии Гонтмахер, уехавший в Америку в начале 1990-х. Этот человек родом из Винницы. Он до сих пор даже не выучил английский язык, хотя активно занимался в Штатах бизнесом.
Еще одного фигуранта зовут Азиз Эмбарек. Он - сын руководителя Коммунистической партии Алжира. У него математическое образование - закончил МГУ. Третий соучастник - главный бухгалтер Александр Суслов. Четвертый - гражданин ФРГ, тоже бывший наш соотечественник. Он в бегах и объявлен в международный розыск. Его фамилия Дарминов. У него в Москве, на Мясницкой, огромный особняк и много другой недвижимости в столице. Основной его офис, где мы делали обыск, расположен в Вознесенском переулке. Рабочими лошадками были одиннадцать россиян - капитанов рыболовецких судов.
РГ: Как действовала преступная схема?
Цоколов: На ловлю краба выделяются квоты. Но квота говорит не только о том, сколько можно поймать. Она дает право судам выходить в открытое море и заниматься в нашей экономической зоне добычей крабов. Наличие такого документа служит для капитанов судов своего рода пропуском в промысловые воды, без которого пограничники не позволят рыболовецкому кораблю выйти в экономическую зону.
Ежедневно специальная организация - Камчатский центр связи и мониторинга, который входил в систему Госкомрыболовства, - обязана была следить, где находятся суда-краболовы. Перед этим центром капитаны отчитывались о выловленной продукции. Но при отчете норму улова сильно занижали. В результате за 2006 и начало на 2007 года краба выловили 36 тысяч тонн. Разрешали квоты в 2,5 тысячи тонн.
РГ: Поймали "сверхнормативного" краба, а что потом?
Цоколов: А потом в нашу экономическую зону входили огромные иностранные рефрижераторы, то есть суда-перегрузчики. Естественно, они не имели права это делать. Но делали.
РГ: Если суда были иностранные, то куда смотрели наши пограничники?
Цоколов: Перегрузчики работали, что называется, под прикрытием.
РГ: Вы хотите сказать, что пограничники были "в теме"? То есть в курсе преступного промысла?
Цоколов: Оперативные материалы говорят - да. Больше того, у пограничников были списки иностранных судов, которые надо было впустить в наши территориальные воды для перегрузки улова и сопроводить их на выход. Следствие установило, что перегрузчикам сдавали браконьерский товар одиннадцать наших кораблей. Огромные суда-рефрижераторы доставляли нашего краба в корейский город Пусан и передавали в структуры, с которыми договорился Гонтмахер. После этого российский краб превращался уже в корейского, и дальше он, став по документам уже не браконьерским, а "белым и пушистым", легально поступал на внутренний рынок Америки. По уверению Гонтмахера, он много лет на 70 процентов обеспечивал крабовый рынок Соединенных Штатов таким переименованным крабом.
РГ: Что было самым трудным в расследовании?
Цоколов: Поймать преступников с поличным. Но для этого надо было не просто дежурить в море, а иметь подводную лодку. Потому что с той утечкой информации, которую преступники организовали вокруг крабового промысла, это просто нереально. А еще стояла задача поймать главного в этом бизнесе - самого Гонтмахера. И тут нам здорово повезло. Он вдруг появился в России. Потом нам повезло еще раз. При его задержании и обыске мы нашли компьютер со всей информацией по незаконной ловле с полным бухгалтерским учетом.
РГ: Сколько лет работала крабовая мафия?
Цоколов: Мы пока вменяем арестованным их деятельность за 2007 год. Но они работали с 2003 года.
РГ: Кто-нибудь занял место господина Гонтмахера на "черном" крабовом рынке? Вы смогли сломать преступную схему?
Цоколов: Мы арестовали 11 судов. Примерно на 2 миллиона долларов крабов по последнему их выходу в море.
После возвращения с Камчатки я просматривал оперативные материалы. И увидел, что пошли разговоры, мол, якобы приехал генерал Цоколов, который хочет отобрать все суда. Потом продать их по дешевке и сделать новую монопольную структуру, подконтрольную ему лично, которая будет добывать браконьерского краба... Что характерно, в эту чушь кое-кто всерьез поверил. Вот такая там ситуация.
РГ: Что стало с пограничниками, которые участвовали в этом преступном бизнесе?
Цоколов: С пограничниками все решилось, и, поверьте, на тормозах ничего не спустили. Мы работали с руководством погрануправления, которое контролирует там своих подчиненных. Они нам оказали очень большую помощь. Я им искренне благодарен за это. Только с помощью Северо-Восточного управления Пограничной службы ФСБ мы смогли сделать это большое дело.
РГ: Кроме ФСБ кто-то еще оказывал содействие следствию?
Цоколов: Господин Гонтмахер - гражданин Америки, и нам, естественно, понадобилась помощь. Я лично неоднократно встречался с представителями ФБР в России. "Крабовое дело" как раз тот пример, когда две страны смогли разобраться в возникших проблемах. И они нам помогают.
РГ: В каком состоянии сейчас это скандальное дело?
Цоколов: Оно близится к завершению. У нас несколько арестованных, включая Гонтмахера. Я приезжал на Камчатку в том числе и для участия в следственных действияз с капитанами судов, которые занимались незаконным промыслом. Они тоже проходят по этому делу и активно помогали следствию. Капитаны, конечно, были винтиками в этой системе организованной преступности.
На Камчатке экономическая ситуация тяжелая. И работодатель, даже незаконный, дает людям возможность кормить семьи.
Теперь капитаны уже не обвиняемые, а свидетели обвинения. Так будет справедливее.