В минувшие выходные из Петербурга, где проходил международный экономический форум, прозвучало немало оптимистичных заявлений о месте России в мировой экономике.
Напомним, что Россию назвали "страной десятилетия", уверенно говорили о ней как о возможном финансовом центре современного мира. Иностранные участники форума утверждали, что инвестиции в Россию становятся одними из самых выгодных.
В то же время российские чиновники убеждали гостей, что государство отказывается от планов по наращиванию своего влияния на экономику и в будущем экономический режим в России будет более либеральным.
Мы решили проверить, как эти оптимистичные заявления воспринимаются самими иностранными инвесторами, и выбрали для этого фигуру главного исполнительного директора компании Shell Йеруна Ван дер Вира.
Он уже в третий раз приезжает на форум, а его компания давно работает в России и видела здесь как успехи, так и неудачи. Впрочем, полоса неудач, возможно, позади: во всяком случае на форуме г-н Ван дер Вир сообщил, что заключил после переговоров с главой "Газпрома" соглашение о строительстве с этой компанией завода по сжижению газа на Ямале.
Что же он думает о России, ее месте в мировой экономике и о месте своей компании в нашей стране?
Российская газета: Когда говоришь с финансистом, первым делом интересуешься курсом доллара, когда с нефтяником - ценой на нефть. В свое время вы утверждали, что рост нефтяных цен - явление временное. Но "временное" затянулось. Вы все еще так думаете?
Йерун Ван дер Вир: Когда 5 лет назад цена на нефть была 25-30 долларов за баррель, мы в концерне "Шелл" говорили, что через пять лет цена не превысит 35 долларов за баррель. Мы также не рассчитывали в свое время, что в 1998 году цена на какое-то время упадет аж до 10 долларов за баррель. Так что все мои прогнозы никогда не сбываются.
Я пошутил, но в моей шутке большая доля правды: наши прогнозы цены на нефть редко оправдываются. Поэтому мы перестали заниматься гаданием на кофейной гуще. Вместо этого мы планируем стратегию исходя из того, что цены на нефть будут нестабильными.
РГ: То есть на сегодняшний день у "Шелл" нет никаких прогнозов по поводу цены на нефть?
Ван дер Вир: Мы перестали делать прогнозы. Главное, чего мы ожидаем в будущем, - это нестабильную динамику цен.
При этом для нас важно то, чтобы вся цепочка производства и реализации нефти от скважины до автозаправки работала без сбоев. Чтобы она вся - физически - была обеспечена ресурсами.
РГ: Между тем вы все-таки не вполне отказались от прогнозов. Так, совсем недавно вы сказали, что к 2015 году мировой уровень добычи нефти достигнет пикового показателя, начнется нехватка нефти, а значит, с этого момента экстремально высокая цена будет неизбежна.
Ван дер Вир: И да, и нет. Мы сказали, что примерно через 10 лет, а не конкретно в 2015 году, добыча легко извлекаемых ресурсов нефти и газа может достигнуть пиковой точки. В частности мы ожидаем, что это произойдет с легко извлекаемыми ресурсами природного газа, который содержится, например, в месторождениях, подобных Гронингену в Голландии.
Состояние таких месторождений будет играть важную роль для цены на нефть и газ. Также важно, какова будет доля нетрадиционных и возобновляемых источников энергии в мировом энергетическом балансе.
К нетрадиционным источникам энергии относятся залежи нефтеносных песков в Канаде, или, скажем, Штокмановское месторождение в России - это очень крупные проекты, которые постепенно выходят на передний план. В силу реализации таких проектов мировой баланс спроса и предложения энергоносителей претерпит изменения.
Моя главная идея заключается в том, что нужно изучать возможность реализации проектов по разработке нетрадиционных источников энергии, трудно извлекаемых запасов нефти и газа, а также возобновляемых источников. Что касается спроса, он будет изменяться в ответ на рост цен, но не очень быстро.
РГ: Нестабильность цен, ставка на трудно извлекаемые запасы... Такой прогноз оптимистичным не назовешь. Многие думают, что развиваться в таких условиях смогут только государственные компании, имеющие преимущественный доступ к ресурсам и инвестициям, выделяемым из госбюджета. Вы с этим согласны?
Ван дер Вир: Безусловно, у государственных компаний есть преимущество в доступе к запасам нефти и газа. На сегодняшний день позиции государственных компаний сильнее, чем десять или тридцать лет назад. Думаю, что эта тенденция сохранится.
А что с частными компаниями? Роль "Шелл", как и других международных нефтегазовых компаний, заключается в том, чтобы создавать условия, выгодные для всех участников процесса. Иными словами, нам необходимо изменить бизнес-модель нашего поведения. Основным элементом успеха в процессе создания таких взаимовыгодных ситуаций будет умение постоянно идти на шаг вперед, разрабатывая и внедряя новые технологии.
Так, например, в прошлом году наши инвестиции в НИОКР составили 1,2 миллиарда долларов США. Ни одна из государственных компаний не расходует таких средств. За счет таких трат мы укрепляем наши позиции лидера в области новых технологий.
Кроме этого, "Шелл" располагает самым передовым опытом в области ведения производственной деятельности. Наши сотрудники работают во многих странах мира, что позволяет нам в кратчайшие сроки и наиболее эффективно внедрять имеющийся у нас опыт и передовые методы в наших совместных предприятиях. А этот аспект также является привлекательным для любой государственной компании.
Немаловажную роль играет и опыт управления крупными проектами, такими, как "Сахалин-2". Для их реализации необходимо огромное количество квалифицированного персонала, который имеется лишь у нескольких компаний, включая нашу. Поэтому мы в "Шелл" видим будущее в создании взаимовыгодных ситуаций, поскольку можем внести существенный вклад в достижение совместного успеха.
РГ: Перейдем к вашим российским проектам. В мировом сообществе - справедливо или нет - укрепилось представление о России, как о стране с "непрозрачными правилами игры". Тяжело ли было вам работать в России?
Ван дер Вир: Я не думаю, что существуют "легкие" страны с точки зрения бизнеса. Если бы они существовали, то все стремились бы в них работать.
Поэтому к каждой стране должен быть индивидуальный подход. Мы принимаем решение о работе в стране, только если можем там действовать в рамках наших бизнес-принципов. Если мы работаем в России, это означает, что мы может там работать, следуя нашим бизнес-принципам. Я ответил на ваш вопрос?
РГ: Возможно. Но ваш ответ означает, что, если ваши правила игры четки и прозрачны, то таковы они и в России. Это так?
Ван дер Вир: Думаю, что правила игры в России сейчас более понятны, чем, скажем, семь лет назад. Создание понятной, последовательной законодательной и нормативной базы является сложнейшей задачей для любого государства. Поэтому мы рады наблюдать прогресс, который достигает правительство РФ в этой области. Конечно же, нам хотелось бы, чтобы этот процесс шел быстрее, но главное, что он движется в верном направлении.
РГ: Позвольте вопрос относительно "направления". Президентом России стал Дмитрий Медведев. Ожидаете ли вы перемены курса?
Ван дер Вир: Став президентом России, Владимир Путин начал с серьезных реформ. И Владимир Путин, и Дмитрий Медведев хорошо знают энергетическую отрасль. Это большой плюс. Так что с приходом на пост президента Дмитрия Медведева мы ожидаем того же, чего ожидали с приходом на этот пост Владимира Путина,- продолжения реформ. Более того, мы уверены, что этот курс будет продолжен. Лично мне кажется, что оба руководителя имеют богатый опыт и глубокое понимание отрасли.
РГ: Бросается в глаза, что, едва став премьером, Владимир Путин выступил с предложениями о снижении налогового бремени на сырьевиков, в то время как ранее именно высокие налоги считались едва ли не важнейшим компонентом пополнения бюджета. С чем вы связываете эту эволюцию?
Ван дер Вир: Не думаю, что эта перемена связана с переходом Владимира Путина на новый государственный пост. Я полагаю, что все большее признание обретает следующий факт: существующий налоговый режим не способствует новым инвестициям в разработку еще не освоенных месторождений, например, в Восточной Сибири. Это породило понимание того, что для разработки "с нуля" сложных месторождений требуется соответствующий налоговый режим.
РГ: Иными словами, вы, не берясь предсказывать нефтяные цены, считаете позицию России вполне логичной и предсказуемой?
Ван дер Вир: Я могу говорить только о позиции "Шелл". Мы хотим больше инвестировать в Россию, потому что уверены в том, что именно здесь можем получить наибольшую отдачу от проектов, основанных на принципах взаимной выгоды. В этом ключе мы и работаем. Никогда не бывает новых возможностей без рисков. Такова наша профессия. У других компаний, возможно, другая позиция.
РГ: Есть мнение, что в России существует высокий уровень коррупции. Вашей компании приходилось сталкиваться с этой проблемой в нашей стране?
Ван дер Вир: Когда вы реализуете крупномасштабные проекты, вы должны многое сделать для борьбы с коррупцией. Это естественно. Каждый год мы публикуем "Отчет по устойчивому развитию" нашей компании, где предоставляем полные сведения о количестве уволенных сотрудников и подрядчиков, потерявших свои контракты в силу коррупции. К большому сожалению, эти меры необходимо принимать. Коррупция остается реальностью.
РГ: Какое самое большое разочарование в России вы испытали и какого самого существенного успеха добились?
Ван дер Вир: Я думаю, что такой компании, как наша, компании, которая, на мой взгляд, работает на высоком уровне профессионализма, непросто добиться признания в чужой стране. Мы его добились. Это ответ на вторую часть вашего вопроса.
Вообще же, самый благоприятный опыт заключается в том, что я познакомился с большим количеством людей, которые, как мне кажется, являются отличными профессионалами и стремятся работать на благо своей страны. Я это всегда высоко ценю.
О негативе давайте не говорить. Негатив есть всегда и везде. Это - жизнь. Точнее, жизнь - это его преодоление.
Окончание интервью читайте
в "Российской бизнес-газете" от 10 июня 2008 года.