На церемонии открытия Московского международного кинофестиваля самым трогательным моментом стало вручение "Золотого Святого Георгия" выдающемуся японскому режиссеру и актеру Такеси (Бит) Китано.
Несмотря на устрашающие жестокостью картины "якудза", которые принесли ему первую славу, это человек сентиментальный. Когда после премьеры мелодрамы "Кикуджиро" зал Каннского фестиваля рукоплескал ему стоя, он расплакался. В Японии популярны его телекомедии - теплые и сентиментальные. На сцене "Пушкинского" он тоже выглядел растроганным.
Нынешнего героя Московского фестиваля никаким боком не причислишь к миру гламура. Кряжистый, взгляд исподлобья, лицо со следами шрамов, полупарализованное, иногда его передергивает нервный тик. Его биография, полная скандалов и резких поворотов судьбы, обеспечила ему славу вечного авантюриста.
Мир поздно встретился с Китано - уже как "певцом насилия". Фильмы о гангстерах "якудза" принесли награды в Венеции и Коньяке. Сложился стереотип ожиданий: если Китано - значит повествовательный стиль с героем-рассказчиком, сеанс самоанализа, исповеди перед самим собой.
Замедленный ритм и статика сменяются выплесками буйной изобразительности - мотивов живописных, музыкальных или поэтических.
А в Японии славу Китано принесли не "якудза", а его прошлое популярнейшего комика. Оттуда же пришло актерское имя "Бит" Такеси. И даже лицо этого многоликого артиста, режиссера, художника и литератора было иным.
Он уроженец Токио. Отец красил дома, но сыновья подозревали, что папа связан с мафией. Сыновей было четверо, и им категорически запрещали якшаться с книжками и бегать в кино. Такеси стал учиться на инженера. Но тут в семье появился телевизор, и вся улица повадилась его смотреть. Так Китано заинтересовался политикой и шоу-бизнесом. За политическое бунтарство его вытурили из школы, а в шоу-бизнес он вошел легко и естественно, словно рожден был для танца, песни и соленой шутки. Один из первых опытов на радио был почти трагичен. Режиссер предупредил: выкинешь что-нибудь - и ты уволен. И Китано тут же выдал в прямом эфире такой монолог: "На улице вещество, похожее на дерьмо. Я вышел и понюхал - дерьмо. Потрогал - дерьмо. Попробовал - и на вкус дерьмо. И тогда я ушел, слава богу, ни разу в это дерьмо не наступив". "Услышав такое, режиссер должен был немедленно отключить мне микрофон, - вспоминает Китано. - Но не отключил. Режиссер вылетел с работы, а продюсера перевели подальше от Токио".
Потом он работал лифтером в стриптиз-клубе и очень скоро, воспользовавшись болезнью комика, успешно его заменил. Потом организовал с приятелем комический дуэт "Двое Битов", где его увидел режиссер Нагиса Осима и заявил, что из Китано выйдет отличный персонаж криминального фильма. Такеси послушался и сыграл роль на ТВ психованного убийцы. Поначалу зрители распознавали в нем комика и заранее принимались хохотать. Всерьез его впервые восприняли в картине Осимы "Счастливого Рождества, мистер Лоуренс!" (1983). После чего он стал культовой фигурой японских масс-медиа, появлялся в семи телепрограммах, снимался в рекламе, вел колонки в нескольких изданиях, писал стихи и романы и занимался живописью.
В 1996 году вернулся в кино, сделав кинодраму о боксерах "Малыши возвращаются". Стал осмотрительнее: "Меня так и тянуло выкинуть что-то экстраординарное - но публика могла подумать, что после аварии я сошел с ума".
В 1997-м рискнул снова появиться на экране - в фильме "Фейерверк". Зритель принял нового Китано с энтузиазмом - он и парализованное лицо с тиком обратил в художественную самобытность. Потом - вот реприманд неожиданный - комедия "Кикуджиро", яркая, живописная, с полетами в облаках и лучезарными грезами. И если прежние картины Китано строил по принципу "затишья перед бурей" - долгие философические медитации взрывались ураганом разрушительного действия, - то "Кикуджиро", по словам автора, - "книжка с картинками". С героем-малышом. Чистым, как само детство.
Ретроспектива его фильмов на Московском фестивале включает 6 картин, от дебютного "Полицейского" через хорошо знакомые "Куклы", "Сонатину", "Фейерверк" и "Затоiчи" до последней по времени гротескной комедии "Банзай, режиссер!". Эта картина знаменует некий опасный рубеж: мастер признается в творческом кризисе. Себя он представляет в виде пластикового чурбана, которого врачи исследуют на предмет выявления болезней и которого он постоянно носит подмышкой - как покорное судьбе alter ego. Ему осточертели и кровожадные "фильмы якудзы", и светлые мелодрамы наподобие "Кикуджиро", и боевые старики типа "Затоiчи". Он, правда, еще не углублялся в мир ужастиков и межпланетных боевиков, но и они ему надоели. Поэтому "Банзай" представляет собой попурри из фрагментов не снятых им картин разных жанров, причем над каждым автор вволю поиздевался. Китано здесь похож на композитора, который жалуется, что в октаве только семь нот, и все комбинации уже перепробованы - более писать нечего. И единственное, что в картине настоящее, - это Китано. Философический человек с непроницаемым лицом, печальными глазами и спасительным чувством самоиронии. Художник, уже вошедший в ряд самых эксцентричных и при этом драматически глубоких киношных мифов.