Московский окружной военный суд занимает особое положение: именно в нем рассматривается большинство шпионских дел, здесь же чаще всего выносят приговоры генералам-коррупционерам из министерств и ведомств, в которых предусмотрена военная служба. Поэтому смена руководства в таком суде - важное событие.
Новый председатель Московского окружного военного суда генерал-майор юстиции Юрий Калиниченко свое первое интервью дал "Российской газете". Он сообщил о серьезной тенденции: на скамью подсудимых все чаще попадают высокопоставленные офицеры.
Российская газета: Принято считать, что офицер и уголовное дело - две вещи несовместимые, ведь человек в погонах должен быть образцом законопослушного гражданина. Разве нет?
Юрий Калиниченко: В теории - да. Но на практике число офицеров, привлекаемых к ответственности, стремительно растет. Если, скажем, в 1990 году Московским окружным военным судом были осуждены около 40 офицеров, то в 2007 году обвинительные приговоры вынесены в отношении более 350 таких военнослужащих, из которых 165 старших, то есть от майора до полковника включительно. При этом около 20 офицеров привлечены к уголовной ответственности за серьезные злоупотребления должностными полномочиями.
РГ: Тревожная статистика. Дает богатую пищу для размышлений о коррупции в Вооруженных силах...
Калиниченко: Тревожит и то, что зачастую на скамье подсудимых оказываются хорошо образованные люди: специалисты в области экономики, финансов, военного дела. Один только пример: недавно в стенах нашего суда рассматривалось два одинаковых по своей сути дела в отношении старших офицеров из так называемых хозяйственных подразделений. Они подрядились "решить вопросы" о выигрыше конкурсных торгов, потребовав и получив за это дорогостоящие иномарки.
РГ: Очень часто под суд попадают только "мелкие сошки". Организаторы же коррупционных схем, как правило, сидят в генеральских кабинетах. До них правосудие добирается?
Калиниченко: Добирается и, подчеркиваю, довольно часто. Например, полтора года назад за превышение должностных полномочий к полутора годам лишения свободы в колонии-поселении был приговорен начальник Центрального продовольственного управления министерства обороны генерал-лейтенант Анатолий Петриченко. В декабре 2006-го Московский гарнизонный военный суд вынес приговор в отношении бывшего начальника одного из подразделений Главного военно-медицинского управления минобороны генерал-майора медицинской службы Павла Хвещука, который был признан виновным в мошенничестве в крупном размере. Хвещук был приговорен к 3 годам лишения свободы. И эти примеры не единичны.
РГ: Возникает классический вопрос: что делать?
Калиниченко: Думаю, национальный план противодействия коррупции, который сейчас активно разрабатывается, должен иметь особый военный раздел. Ведь в армии есть своя специфика, а значит, нужны несколько иные, специфические методы.
РГ: На скамью подсудимых часто попадают люди, которых можно понять. Например, над солдатом издевались старослужащие - "деды", он бежал от них и стал обвиняемым в дезертирстве. Осудите ли вы его?
Калиниченко: Недавно пленум Верховного суда принял постановление "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы". В нем отражено, что по таким делам судьи должны обращать особое внимание на наличие так называемых тяжелых обстоятельств: семейных проблем, невозможности получить медпомощь, сложных условий для прохождения военной службы, в том числе неуставные взаимоотношения...
РГ: Как сделать, чтобы судьи поверили в солдатскую беду?
Калиниченко: Нередко, когда на скамью подсудимых попадает военнослужащий, обвиняемый в самовольном оставлении части или дезертирстве, сторона защиты утверждает, что солдат бежал от побоев. Но голословного утверждения недостаточно. Нужны конкретные факты. Скажем, обращения к командованию, сержантскому составу и другие.
РГ: А если солдат боялся жаловаться?
Калиниченко: Можно представить письма родственникам, в которых солдат рассказывал об издевательствах. Доказательством могут служить сообщения в правоохранительные органы, наличие следов побоев на теле, зафиксированные обращения за медпомощью.
РГ: Часто потенциальные солдаты стараются пропустить очередной призыв в надежде, что к следующему сезону у них появится легальная отсрочка: поступят в институт. Грозит ли тюрьма гражданам, все-таки получившим отсрочку?
Калиниченко: Нет, не грозит. Призывник, уклонявшийся от призывных мероприятий, при наличии права на отсрочку, которое возникло в период уклонения, освобождается судом от наказания.
РГ: Значит, можно бегать?
Калиниченко: Я бы не советовал пользоваться этой нормой в надежде на будущую отсрочку. У человека все равно появится судимость в биографии.
РГ: Какие направления работы председателя крупнейшего военного суда страны кажутся сегодня вам наиболее приоритетными?
Калиниченко: Как и ранее, главным остается оперативное и качественное разрешение дел. Лица, привлекаемые к уголовной, административной ответственности, должны своевременно получать судебные решения с понятными выводами.
К особенностям новой должности отнесу и работу с людьми как в коллективе окружного, так и гарнизонных военных судов. Считаю, что в них должен быть создан благоприятный моральный климат, высокая ответственность за любые, без всякого исключения дела. Важным является и поддержание материально-технического состояния зданий и помещений военных судов.