Последнюю премьеру оперного сезона - "Любовный напиток" Гаэтано Доницетти, Михайловский театр показал на Новой сцене Большого театра. Гастроль михайловцев растянулась на два вечера, представив московским зрителям не только разрекламированный состав приглашенных в постановку популярных итальянских солистов, но и "местный" вариант "Напитка" с российскими певцами.
Не каждому театру под силу привозить в Москву абсолютно свежие, раз-два обкатанные на собственной сцене спектакли и демонстрировать сразу в двух столицах актуальный градус творческой деятельности. Но обновившийся в Михайловский Малый театр оперы и балета из Петербурга вменил себе это роскошество за правило. Его директор, бизнесмен Владимир Кехман решил обеспечивать московские "смотрины" труппы регулярно. Учитывая же его базовый статус "короля фруктов", он вряд ли мог бы действовать иначе - лицом имеет смысл показывать только свежий товар. В феврале Москва увидела первую оперную премьеру сезона - "Сельскую честь" Масканьи, в июле - вторую: "Любовный напиток" Доницетти.
Впрочем, свежими премьерами эти спектакли назвать никак не удастся - оба спектакля имеют за плечами десятки лет европейского проката. "Любовному напитку" в постановке Фабио Спарволи и Мауро Карози в этом сезоне исполнилось двенадцать лет. Но "поношенность" не смущает ни г-на Кехмана, ни руководителя Михайловской оперы Елену Образцову, которых сейчас больше волнует не актуальный театр, а коммерческая отдача и новый имидж театра. И надо заметить, что этот имидж начинает прорисовываться: буржуазный респект, эстетическая умеренность, напористый успешный пиар (не брезгающий "желтыми" приемами) и пока еще не ясное музыкальное качество, которое компенсируют приглашенными музыкантами.
Шумных, привлекающих внимание эксцессов в прошедшем сезоне у михайловцев было достаточно: увольнения всех прежних ключевых фигур и новые худруки - Елена Образцова (опера) и Фарух Рузиматов (балет) в "дуэте" с главным приглашенным хореографом Олегом Виноградовым, разрыв Кехмана с режиссером Александром Сокуровым, готовившим постановку "Орестеи" Танеева, увольнение дирижера Андрея Аниханова, не удовлетворявшего музыкальные вкусы директора, отказ от постановки "Бориса Годунова" в версии Андрея Могучего, исчезнувшие из планов "Тоска" и "Вертер".
Регулярная последовательность эксцессов подстрекала постоянный интерес театралов, но на выходе кадровой "катавасии" оказались всего две арендные оперные постановки за сезон, обеспечившие при этом полный кассовый успех. Коммерческий расчет оказался грамотным: оба спектакля - зрелищно добротные, без вызывающего режиссерского экстрима, доступные во всех деталях даже неискушенным зрителям, плюс - громкие имена: в "Сельской чести" - режиссер Лилиана Кавани, в "Любовном напитке" - итальянские певцы и популярные арии, которые на слуху любого меломана.
Майская премьера "Любовного напитка", обставленная в Петербурге визитом первых "дам" города и страны, а также даровым шампанским для зрителей, прошла с бурным успехом итальянских солистов - Франческо Мели в партии влюбленного крестьянина Неморино и Пьетро Спаньоли, исполнившего роль дельца, производящего "бередящие" напитки Дулькамары. Успех итальянцев был столь впечатляющим, что Мели впервые за историю последнего века Михайловской сцены пришлось, нарушив все каноны спектакля, спеть на бис знаменитый романс Неморино Una furtiva lagrima. Молодой итальянский тенор вместе с другим своим соотечественником - Бруно Партико (Дулькамара) имели оглушительный успех и в Москве, затмив не только российских партнеров на сцене, но и само незатейливое сценическое действие, уже двенадцать лет тиражируемое режиссером Фабио Спарволи и художником Мауро Карози.
Картинка спектакля, не меняющаяся на протяжении всего действия, представляла собой род пейзанской сельской местности с невинным голубым небесным задником и золотящимися снопами соломы, среди которых певцы разыграли острую мелодраму про действие любовного напитка. Собственно, действия как такового на сцене выстроено не было - все в спектакле зависело от ловкого владения актерами приемами комической игры - а традиции буфф и дель арте у итальянских певцов, как известно, в театральной крови. В случае же, когда спектакль вел российский состав певцов, возникали откровенные провалы: солисты пели арии, как упражнения, глядя, почти не мигая, в зал и стараясь аккуратно воспроизвести вокальный почерк Доницетти. Некоторым это удавалось с очень приличным качеством: Светлане Мончак в партии Адины, хотя и приходилось пробиваться весь спектакль через звуковую толщу громобойного оркестра, удалось произвести впечатление и красотой, и гибкостью, и подвижностью колоратур, и способностью изящно преодолевать трудные скачки от низких нот к самым эффектным вершинам. Карену Акопову в партии Дулькамары актерски удался шарлатанский персонаж, зато знаменитые скороговорки, еле поспевая за темпом оркестра, пришлось бормотать без всякой вокальной краски. Пресекая иронию театралов о том, что на Михайловской сцене блещут только итальянские певцы, во второй гастрольный состав на партию Неморино ввели Алексея Кудрю, солиста Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Молодой певец, прошедший выучку в Центре оперного пения Галины Вишневской, не сразу справился с ситуацией: полспектакля не попадал в фокус звука и располагал к себе публику исключительно личным обаянием. Но, приступив к заветному романсу Una furtiva lagrima, исполнил его на таком высочайшем уровне - с филигранно отделанной фразировкой, с эффектным теноровым "надрывом" и подчеркнутой красотой звука, что зал немедленно потребовал биса. Спектакль остановился, и теперь уже не итальянец Мели, а молодой российский певец демонстрировал образцовый стиль бельканто.
Этот эпизод вернул спектаклю историческое качество "вокального ринга", с учетом которого Доницетти, как и его коллеги, собственно, и писал свои оперы. Отдельные успехи певцов отодвинули на задний план и вполне ординарную постановку "Напитка", и досаду от оркестра, гремевшего с "полковым" азартом, забивая певцов и не сливаясь с ними даже на уровне темпоритма. Зато отчетливо прояснилось, что опера по первичным признакам все-таки остается искусством прекрасного пения - бельканто. И Михайловскому театру предстоит еще долгий и, как уже видно, перспективный путь освоения этого искусства. Глава же оперной труппы Елена Образцова в следующем сезоне, возможно, будет лично обеспечивать и успех, и музыкальный уровень, и "кассу" театра, если, как обещала, выйдет на сцену в новой михайловской премьере - в партии Кармен в постановке Пьеро Фаджони.