Письмо из последней почты - от Анны Антоновны, бабушки. Ее внучка попала в очень горькую беду.
А бед подобных в последнее время - не перечесть. Сплошь и рядом слышишь и читаешь про эти случаи. Но вот публика пошумела и успокоилась - до очередной громкой истории. А как быть девушке?
Музыкальный колледж
Здравствуйте, Мария! То, что произошло с моей внучкой, ее спасение - можно назвать чудом.
Жили мы в маленьком городке, и мою девочку, мою Веронику, с семи лет я воспитывала одна: дочка и зять погибли в аварии. Жили мы скромно, но я делала все, чтобы она не чувствовала себя сиротой, со второго класса водила в музыкальную школу, потом на танцы, курсы английского языка.
Школу она окончила хорошо и поступила в музыкальный колледж в областном центре. До сих пор не могу себе простить, что отпустила внучку одну в город. Там они сняли с подружками комнату. Вот одна-то из подружек, Анжела, более пробивная, чем моя, и познакомилась с этим парнем, Кириллом. Кирилл часто бывал за границей и пообещал девчонкам пристроить их поработать. В гостиничный сервис, как он сказал.
После сессии Вероника приехала домой вся радостная, взволнованная: "Все, - говорит, - бабуля, решено, еду на лето работать, вот в этот отель". И показывает книжечку, а там пляж, голубое море, комнаты, как во дворце...
Первой уехала Анжелка, из аэропорта она позвонила, сказала, что все отлично, ее встретили, а потом сразу и Вероника вылетела. Когда Вероника не позвонила ни через неделю, ни через две, сердце мое почувствовало неладное. Я стала набирать телефоны отеля из этой книжечки, но там или не отвечали, или ничего не знали ни про Веронику, ни про Анжелу, ни про Кирилла.
Потом Вероника рассказала, что в аэропорту ее встретили двое хорошо одетых мужчин, помогли получить багаж, посоветовали позвонить домой, чтоб не волновались, потом забрали паспорт, как сказали, для оформления рабочей визы и накормили в ресторане.
А дальше начался кошмар. Девочку мою долго куда-то везли, а когда она начала беспокоиться, избили, забрали телефон и в конце концов едва живую бросили в какой-то подвал. Когда пришла в себя, объяснили, кем именно она будет работать, сами понимаете кем, сказали, что все куплено, а если не будет слушаться, убьют - и ее, и меня.
Заграничный подвал
Мария, сердце мое разрывается и от боли, и от чувства вины. Сколько же страданий перенесла девочка! Мне она не рассказывает, только то, что следователю говорила, а я и не лезу, понимаю: лучше бы ей весь ужас забыть, отвлечься.
Однажды, правда, когда я плакала, у нее вырвалось, что там несколько раз думала о самоубийстве, но боялась за меня. Говорит: "Бабуль, я там глаза закрывала и думала: не может быть, что это на самом деле, вот проснусь - и все будет как раньше, я дома, и ты рядом".
Там, в подвале, девушек было пятеро, но они менялись - одних привозили, других вывозили. Некоторых, говорит, подсаживали на наркотики.
Через три месяца, когда я уже подала в розыск, внучка смогла убежать. У нее поднялась температура, и она уговорила охранника сходить за лекарством - он, видно, представить не мог, что она убежит, так вся горела. Веронике повезло, сразу попалась машина туристов, и они отвезли ее в консульство.
Мария, не могу передать вам, с какой радостью я ехала в Москву встречать ее. Но когда увидела, сердце кровью облилось: девочка, когда-то всегда светящаяся, открытая, была как запуганный зверек. Долго она еще просыпалась ночами и вскрикивала, долго боялась, что хозяин выследит и убьет - и меня, и ее.
А от подружки вестей так и нет...
В чем она виновата?
О том, чтобы вернуться в колледж, не могло быть и речи. Из родного города нам пришлось уехать, хотя трудно было - все-таки моя жизнь там прошла. А когда уезжали, соседка, которая помогала, вдруг сказала: "Правильно, Антоновна, что уезжаете, там твою внучку никто не знает, может, какой-нибудь и найдется, женится на ней, чего не бывает... - но зло так, недобро сказала, а потом: - Покаяться ей надо, Антоновна, покаяться!"
И так мне, Мария, больно и обидно от этих ее слов! Ну в чем, скажите, виновата девочка? В том, что была доверчивой? И что же ей теперь, когда и так настрадалась, и счастья не положено? В чем каяться-то?
Мария, поймите, при внучке я дер жусь, наоборот, что-нибудь веселое рассказываю, чтобы отвлеклась, забылась, но очень трудно мне от мыслей. Ночью не сплю, лежу, думаю, и так мне хочется, чтобы все образовалось, чтобы она оттаяла, чтобы человек хороший нашелся, чтобы детки пошли, а я бы их нянчила...
Вот такие наши дела.
Анна Антоновна
Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.
"Не истощай сил души..."
Здравствуйте, дорогая Анна Антоновна!
Вы вырастили сильную и мужественную внучку. Она не сломалась окончательно, столкнувшись с обманом и насилием, выжила в нечеловеческих условиях и сумела вырваться на свободу - вы сами, наверное, представляете, не всем такое дано.
Понимаете ли вы, насколько сильный у нее характер?
Неудивительно, что после всего, что выпало Веронике, не столько ее тело, сколько душа нуждается в уврачевании.
В силах ли помочь вы своим любящим сердцем? Безусловно. В силах помочь ей общение с другими людьми? Конечно. Однако искать помощи словесной у других ради того, чтобы отвлечься, забыться, не стоит. Вспомним слова много пережившего святителя Игнатия Брянчанинова: "Во время напастей не ищи помощи человеческой. Не трать драгоценного времени, не истощай сил души твоей на искание этой бессильной помощи. Ожидай помощи от Бога: по Его мановению, в свое время, придут люди и помогут тебе".
В свое время - придут и помогут. Но что надо делать, чтобы время это пришло? Тут мы подходим к самому главному.
О покаянии истинном и мнимом
Теперь о покаянии, к которому так строго воззвала ваша соседка. Есть очень большая ошибка, заблуждение в том, как иногда воспринимают это таинство.
Покаяние - это ведь не милицейское дознание, не выявление или признание той или иной степени вины, не автоматическое смывание грехов. Нет в покаянии такого, что приписывают торопливые в суждениях люди, да и быть не может. Вот что пишет епископ Афанасий Евтич, известный иерарх и богослов Сербской православной церкви: исповедь-покаяние - это раскрытие себя перед Богом. Епископ вспоминает слова из 101-го псалма, которые легли в основу песнопения "Молитву пролию ко Господу...". Обратите внимание, насколько точно сказано "пролию": как будто накопился силой обстоятельств у человека кувшин грязной воды, и он выливает его перед Богом. И дальше: "И Тому возвещу печали моя, яко зол душа моя наполнися, и живот мой аду приближися". То есть человек чувствует, что силы зла, его окружившие, тянут в глубины ада, и он открывает себя перед Богом. "...И молюся яко Иона: от тли, Боже, возведи мя". То есть молюсь, как Иона-пророк, провалившийся во чрево кита, молюсь, чтобы Бог возвел от гибели, от тления.
А дальше владыка Афанасий поясняет смысл исповеди и покаяния: "Исповедь - раскрытие истинного человека. Иногда даже нам, православным христианам, кажется, что покаяние - некий "долг" человека, который нам "следует исполнять". Но нет, это слишком низкое понимание исповеди. А исповедь подобна тому, о чем рассказывала мне одна русская старушка, которая стерегла маленького внука. За какие-то проделки она его отшлепала по рукам; он ушел в угол и с обидой плакал. Она на него внимания не обращала, а работала дальше. Но наконец внук приходит к ней: "Бабушка, меня вот тут побили, и у меня здесь болит". Бабушка так этим обращением растрогалась, что сама заплакала. Детский подход победил бабушку, потому что внук открылся ей".
Человек устроен так, что вот такое, сыновье предстояние перед Богом, раскрытие перед Ним легче всего дается, когда он в скорбях. Понимаете? И Бог в ответ на такой призыв человека врачует его душу.
И еще, Анна Антоновна: не случайно таинство покаяния называют "духовной врачебницей".
На сломе
В 1931 году в Париже философ Николай Бердяев, откликаясь на волну самоубийств, прокатившуюся среди лишенных родины и духовной опоры русских эмигрантов, пишет статью "О самоубийстве". Статья эта, к сожалению, недооценена потомками, она как бы затерялась среди фундаментальных трудов мыслителя. А зря, ведь это осмысление опыта тех, кто не раз переживал кризис потери себя.
"Бывают внешне благополучные эпохи, - пишет Бердяев, - когда во времени есть устойчивость и всякий естественно занимает в нем прочное положение. Но бывают эпохи катастрофические, когда во времени нет устойчивости и прочности, когда не на что опереться, когда почва колеблется под ногами. И вот в такие эпохи... прочность и крепость человека определяются лишь его духовной вкорененностью в вечности. Человек сознает, что он принадлежит не только времени, но и вечности, не только миру, но и Богу. В такие эпохи раскрытие в себе духовной жизни есть вопрос жизни или смерти, вопрос спасения от гибели".
Вот еще: "Жизнь требует огромных духовных усилий... Нужны личные духовные усилия, чтобы устоять в буре и не быть снесенным ветром".
Я уверена, Анна Антоновна, все у вас будет хорошо. Но ни в коем случае не отдавайте себя печалям - печали способны приумножать пережитое. Ваша Вероника устояла в буре, и само время с помощью Божией, с помощью исповеди и покаяния укрепит ее. И тогда вы дождетесь правнуков и еще успеете понянчить их на ваших руках.
Сил вам и помощи Божией.
С уважением, Мария Городова.
Уважаемые читатели!
Нам важны ваши мысли и размышления об этой публикации. Мы ждем ваших писем. Если вы хотите, чтобы письмо было передано непосредственно Марии Городовой, мы сделаем это.
Адрес: ул. Правды, д. 24, Москва, 125993, Редакция "Российской газеты".
Адрес электронной почты Марии Городовой: pisma-maria@mail.ru