Дикий юридический казус случился в Великом Устюге: суд повесил долги погибшего отца на его 17-летнюю дочь-инвалида. Девочка обязана заплатить астрономическую по местным меркам сумму: почти сто тысяч рублей. Но юристы разводят руками - таков закон.
В день рождения дочери Ксюши майор милиции Владимир Бобылев спешил так, что не удержал автомобиль и вылетел на встречную полосу. Там ехала дорогая иномарка. Две машины столкнулись на полной скорости. В аварии Владимир не выжил.
Во встречном авто погибла женщина-пассажирка, а водитель получил тяжелые раны. Вина Бобылева была очевидна. Против него возбудили уголовное дело, и тут же прекратили по причине его гибели. Это был чисто процедурный вопрос. А вот для его семьи - дочери и бывшей супруги Марии Павловны все беды только начинались.
Спустя месяц после автокатастрофы семья пострадавших подала иск на возмещение морального и материального ущерба. За поврежденную машину они потребовали 80 тысяч рублей плюс просили возместить услуги оценщика. А свои страдания оценили в несколько сотен тысяч рублей: сын потерял мать, а внук - бабушку. Платить за все предстояло 17-летней девочке-инвалиду - из наследства.
- Я понимаю, что у этой семьи случилась трагедия, - рассказывает Мария Бобылева. - Но от их требований я пришла в ужас. Ни у меня, ни у дочери таких денег нет. Ксюша действительно получила в наследство часть квартиры от своего отца. Мы в этой квартире живем. Это маленькая хрущевка в деревне. Еще есть земельный участок в нескольких десятках километров от Устюга, где мой муж родился, и еще администрация района выделила нам участок в Устюге. Мы с мужем собирались строить дом, дочке там удобнее ходить в школу, нагрузка была бы меньше, думали, что приступы прекратятся. Всем этим мы владели с мужем на равных правах, и его часть досталась дочери.
Сама Мария Павловна, чтобы прокормить себя и больную дочь, устроилась на работу в военкомат. Ее зарплата - 6,5 тысячи рублей. Пенсия дочери со всеми льготами и губернаторскими надбавками составляет чуть больше четырех тысяч. Живут Бобылевы, считая каждую копейку.
Теперь у них прибавилось материальных проблем. Суд первой инстанции постановил, что Ксения должна выплатить значительную компенсацию потерпевшим. Поначалу долг потянул почти на триста тысяч рублей. Арифметика вышла такая: 215 тысяч за моральный вред, 80 291 рубль 12 копеек за ремонт автомобиля и 1500 рублей за услуги оценщика. Чтобы у девочки-инвалида не возникло соблазна уйти от расплаты, истцы потребовали арестовать ее квартиру и земельные участки. Суд "всего лишь" наложил запрет на отчуждение этого имущества.
С точки зрения обычной человеческой логики это кажется дикостью. Тем не менее требования были абсолютно законны. Есть такая норма: вместе с наследством переходят и долги. Ее смысл в том, что человек отвечает за все, что натворил. Даже после смерти. Но есть одна тонкость: погибший отвечает сам, поэтому долг не может быть больше, чем само наследство.
Строго говоря, платит не наследник, а умерший: как бы из своего кармана. Сама по себе норма вполне справедлива. До дикости дело доходит, когда в силу вступает пресловутый человеческий фактор. Ведь никто не заставлял истцов требовать астрономические суммы с семьи, пережившей такую же трагедию, как и они. Да, закон позволяет, но есть такое понятие, как человечность. Его, к сожалению, в Гражданском кодексе не пропишешь.
В любом случае суд должен исходить из принципа соразмерности и справедливости. Что это значит? Допустим, все наследство сравнимо с суммой иска. Что важнее: отремонтировать разбитую иномарку или обеспечить девочку-инвалида жильем и сносными условиями? Люди в мантиях должны были решить эту, прямо скажем, нелегкую дилемму и, если наследство невелико, то снизить сумму долга. Частичная компенсация потерпевшим - тоже компенсация.
Беда в том, что оценщики, которых пригласили истцы, сочли девочку-инвалида весьма состоятельной особой. Все имущество, доставшееся ей от отца, по расчетам, стоило более 600 тысяч рублей. А раз так, то пострадавшие оценили приговор как несправедливый: мало взяли с сироты. Они подали кассацию. Истцы - Леонид Преловский, Анатолий Преловский, Роман Преловский, Светлана Пономарева и Екатерина Преловская потребовали повысить моральную компенсацию до 300 тысяч рублей. По их мнению, именно эта сумма, взятая с девочки-инвалида, возместит их моральные страдания. Кто-то сочтет такую логику эгоистичной, кто-то - правильной и цивилизованной, мол, раз положено, надо требовать. Вопрос личной морали - дело слишком тонкое. Но в суде второй инстанции потерпевших ждало разочарование. Люди в мантиях тоже сочли приговор несправедливым, но по другому поводу: компенсация слишком велика. Суд снизил сумму долга.
Дело в том, что по Гражданскому кодексу в состав наследственного имущества могут входить только имущественные права и обязанности. В переводе с юридического это значит: по наследству переходят лишь материальные долги. Моральный вред, нанесенный кому-то отцом, нельзя перекладывать на детей. Это закон. Поэтому кассационная инстанция оставила без малого девяносто тысяч рублей: на ремонт автомобиля, услуги оценщика и оплату госпошлины. А должником на этот раз записана мать, как законный представитель дочери. Хеппи-эндом такой исход не назовешь. Если Бобылевы не заплатят сами, им "помогут" приставы - такова служба. А долг увеличится на размер исполнительского сбора: еще несколько тысяч.
Для семьи Бобылевых, что сто тысяч, что триста, что миллион - одинаково нереальные суммы. Поэтому мать и дочь сейчас боятся остаться на улице.
- Денег у нас нет, - разводит руками Мария Бобылева. - Квартира принадлежит Ксюше. Если судебные приставы ее арестуют и продадут, нам больше негде жить.
Участок в деревне стоит недорого - около 8 тысяч рублей. Но теоретически есть еще и недостроенный дом в Великом Устюге. Это старый сруб, перевезенный из деревни. Жить там нельзя. Участок выделил муниципалитет, чтобы Ксении было удобней ходить в школу. Сегодня девочка ездит из деревни в автобусе - 10 километров. Вставать приходится рано, потому что автобус делает два рейса - в семь утра и четыре часа вечера. Тяжело, но это жизнь. Возможно истцам этот сруб гораздо нужнее?
С юридической точки зрения ситуация более-менее ясна. Но есть логика человеческая, а здесь приходится поднимать уже вечные вопросы. На которые до сих пор нет ответа.