На Международном Венецианском кинофестивале, который откроется 27 августа, в основном конкурсе Россию будет представлять "Бумажный солдат" Алексея Германа-младшего. По словам 32-летнего режиссера, который в третий раз участвует в этом престижнейшем киносмотре, "это уже победа - участие фильма, который повествует о нашей истории, фильма о России".
Российская газета: Алексей, так о чем же фильм?
Алексей Герман: Мне кажется, что кино не стоит пересказывать, все равно очень скоро его уже можно будет увидеть. Тем более оно еще не готово и сейчас только делаются копии картины. Если коротко, это история о том, как ломается хрупкий человеческий "механизм", когда он оказывается перед неразрешимыми проблемами. Наш герой, врач, понимает, что, с одной стороны, всегда прорыв во имя великой идеи необходим, а с другой - он понимает, что все может закончиться гибелью людей. Помните, у Чехова доктор Астров говорит: кругом грязь, народ грубый, дороги плохие и т.д. И что так всегда в России было и будет. Чтобы вырваться из этого круговорота, нужно совершать какие-то движения вперед. Это история про то, что такое 60-е годы прошлого столетия. Какое место они занимают в той череде закономерностей, в которой наша Родина существует.
РГ: Насколько я знаю, главные герои - врачи, которые как-то связаны с космосом?
Герман: Да, но хочу сразу оговорить, что это не документальная история и наши герои никогда не существовали в реальности.
РГ: Тема космоса в последнее время становится актуальной.
Герман: Это понятно почему. Стране нужны безусловные примеры.
РГ: Для оправдания национальной гордости?
Герман: Да. Можно взять, к примеру, Жукова. Полководец победы - с одной стороны. С другой стороны - почитайте Астафьева. Вспомните о колоссальных жертвах советских войск, ведь действительно войну мы выиграли на героизме и самопожертвовании.
РГ: Это тоже интересно.
Герман: Но это - другая история. Если, допустим, смотреть глубже в историю, то интересно снять про Петра I. Но при нем население России сильно сократилось. Ведь так или иначе окно в Европу мы прорубили на костях. На самом деле безусловных примеров в истории страны совсем немного. Так что остается Великая Отечественная война, космос и, наверное, великая культура, которая возникла вопреки всему.
Но у нас фильм прежде всего не об исторических событиях, а о людях, их душах, о любви - сложной, но по-своему все равно счастливой, о времени, когда казалось, что можно сделать один шаг и все получится, об ответственности и еще много о чем. Но главное для нас, что это фильм о нашей стране - разной и противоречивой, за которую мы болеем и которую мы любим.
РГ: В "Последнем поезде" вы рассказываете военную историю, в "Гарпастуме" реконструируете эпоху Серебряного века. В "Бумажном солдате" - 60-е годы. Вы избегаете современности?
Герман: В переходное время вообще легче работается с дистанцированной эпохой, поскольку не очень понятно, каково будет развитие сегодняшнего дня. И потом, мне очень нравится реконструировать другую эпоху не только с технологической точки зрения, но и с эстетической. Время невозможно воссоздать визуально. Когда снимали "Гарпастум", мы не могли повесить на Невском проспекте вывески, как это было на самом деле в начале XX века. Мы сразу же теряли ощущение того времени. Таков парадокс. Никак не сходятся какое-то конкретное время, эпоха и то, как мы ее воспринимаем. Поэтому важно понять дух того времени и потом его воссоздать на пленке.
РГ: Но вы же не просто снимаете ретро.
Герман: Мне всегда было интересно находить похожести исторических процессов. Скажем, в истории конца 60-х есть много странных совпадений. Например, в 68-м году погибли Гагарин и великий физик Ландау, в 68-м году советские войска вошли в Чехословакию. И тогда же эпоха надежд закончилась. Она оказалась слишком хрупкой.
РГ: Как я понимаю, в каком-то смысле это кино про поколение ваших родителей? Что для вас важно в личности отца, помимо того что он большой художник?
Герман: Пожалуй, то, что ему удалось избежать многих искушений, связанных с этой профессией. Как-то грустно становится, когда просматриваешь все эти иллюстрированные журналы и видишь сорокалетних режиссеров, которые присутствуют везде - начиная от презентации коньяка и заканчивая презентацией носков. На мой взгляд, это какое-то болезненное тщеславие, себялюбие и, наверное, чрезмерная зависимость от глянца.
РГ: Вы также бежите глянца?
Герман: Как вам сказать... Я не хочу показаться каким-то обличителем или встать в позу художника, который отвергает светскую жизнь. Но это не мой образ жизни. Хотя по-своему эта глянцевая жизнь мне интересна.
РГ: Чем же?
Герман: Так это же приятно: ты приходишь, светский, легкий, веселый, тебя радостно встречают, целуют. Где-то фальшиво, где-то нет. И в какой-то момент тебе и всем вокруг кажется что это - вершина мира. А ведь это прекрасное ощущение.
РГ: И заодно можно понаблюдать человеческие типы...
Герман: А вот это сложный вопрос. Мне кажется, подобные наблюдения для искусства довольно часто бывают бессмысленны. Иногда порезанный на веранде о гвоздь палец может дать, как ни странно, нечто большее, чем путешествие в Непал.
Как-то наблюдал такую картину: машина остановилась на трамвайных путях. В трамвае сидят вагоновожатая, человек восемь пассажиров, в основном люди пожилого возраста, и все они кричат возмущенно на водителя машины - молодую девушку. Их не слышно, но они плюются, кричат, какая она ужасная. А рядом - памятник. И сидит на его ступеньках бомж. Вокруг туристы, видимо, из провинциального российского городка, фотографируют памятник. И бомж - грязный, оборванный, так их презирает, что они провинциалки, что он-то питерский, что он с этим памятником "на ты".
Из 55 таких наблюдений может родиться маленький художественный образ, который со временем разовьется во что-то другое, большее и подтолкнет художника к перепостижению реальности.
РГ: Как родилось название новой картины?
Герман: Оно возникло из невероятной внутренней хрупкости нашего героя. И, кстати, у Булата Окуджавы есть песня про "бумажного солдата", очень точно и емко передающая это состояние.
РГ: Кроме Чулпан Хаматовой в главных ролях снялись, что называется, не "медийные" лица (Мераб Нинидзе, грузинский актер, уже давно живущий в Австрии, и актриса из Омска Анастасия Шевелева. - Прим. авт.). Это было сделано принципиально?
Герман: Да, мы не гнались за известными актерами. Наоборот, было несколько моментов, когда я находил актера, который мне казался интересным, тонким и т.д., но через два дня я включал телевизор и видел его в чудовищном сериале, в котором он играл следователя. И я понимал, что он нам не подходит, потому что его именно так и будут воспринимать - как следователя из сериала.
РГ: Многие продюсеры уверены: на подобного рода проекты надо звать "медийные" лица.
Герман: Не думаю, что это верно. Я вычислил тенденцию нашего кинобизнеса. Она очень простая: ее нет. Ведь никто не знает, на что в России идет зритель. Первый "Бумер", в котором играли никому не известные актеры, был более чем успешен. Проблема в том, что в России не работает система "звезд" - слишком они растиражированы из-за того, что часто снимаются в сериалах или просто в плохих фильмах.
Я убежден в том, что на самом деле кинобизнес в чистом виде не является бизнесом вообще. Бизнес возникает позже, а на начальном этапе, если мы говорим об успешных фильмах, речь идет прежде всего об эксплуатации внутренних нереализованных детских фантазий и сказок, которые так никогда и не воплотятся в действительность.
РГ: Что вы имеете в виду?
Герман: Я имею в виду веру в то, что ты делаешь, и удовольствие от того, что ты снимаешь. Очень важно, чтобы ни в коем случае мы не потеряли то многообразие киномира России, которое сегодня существует. В нем есть много хорошего и много плохого. И благодаря министерству культуры мы в настоящее время наблюдаем взлет молодого российского кино. Главное сейчас- ничего не разрушить, как бы этого ни хотелось части истеблишмента. Нельзя оставлять такие вещи, как культура или спорт, без помощи государства. Конечно, многим частным компаниям хотелось бы взять на себя функции государства, но это будет ошибкой. И мы проиграем в той колоссальной культурной конкуренции, которая сегодня существует в мире. И пока наш продюсер будет думать только об извлечении прибыли, наше кино будет находиться в том же состоянии, в каком оно находится сейчас. Глаза должны гореть. Та же история с актерами. Когда наш актер снимается в блокбастере, он не верит в происходящее и к фильму относится как к халтуре, иронизируя над собой, над сюжетом, над картиной, и эта энергия пренебрежения передается в зрительный зал. Только тот, кто свято верит в то, что он делает, может что-то сделать толковое.
Кстати, мне очень повезло с продюсерами - Артемом Васильевым и Сергеем Шумаковым. Без них картина никогда бы не состоялась. И, конечно, нам очень помогли киностудия "Ленфильм" и ее директор Вячеслав Тельнов.
РГ: После Венеции какие планы?
Герман: Начну писать следующий сценарий. Видимо, на этот раз буду снимать современную историю. Я наконец понял, что хочу сказать про сегодняшнее время.