Александр Проханов,
главный редактор газеты "Завтра":
- Кем был Солженицын - кумиром народа, духовным лидером России, идеологом "русского мира"? Или одиноким творцом, разочаровавшимся героем, несостоявшимся пророком?
В сегодняшнем российском сознании присутствуют три идеологии, которые, как льдины, сталкиваются между собой. "Советская идея", никуда не ушедшая за пятнадцать либеральных лет, - ее носители видят Сталина первым лицом России. "Либеральная идея", поклонники которой ищут образцы политического и духовного устройства на Западе, стремятся превратить Россию в сколок с Америки. "Имперско-монархическая идея", вдохновляемая образами романовской империи и последнего Царя Святомученика.
Связан ли Солженицын с этими тремя составляющими?
Он был глубинный антисоветчик, религиозно ненавидел сталинский строй. Сражался с ним героически, пройдя сквозь сталинские батальоны и "тройки", тюремные бараки и раковые корпуса... Он изготовил снаряд чудовищной силы - "Архипелаг ГУЛАГ". Этот снаряд был выпущен по СССР из американской пушки.
Либеральная идеология Запада, американская стратегия "холодной войны" использовала Солженицына для сокрушения СССР. Ибо красная империя проиграла не в танковых сражениях и ракетных дуэлях, а в состязании смыслов. И в этом состязании победил "Архипелаг ГУЛАГ", а не "Молодая гвардия".
Он возвращался в Россию, как триумфатор, через Сибирь, принимая ключи от покоренных городов. Москва встречала его, как пророка, как духовное знамя новой России. Ему дали эфир в неограниченном количестве, и он начал свою нескончаемую проповедь, от которой все больше хмурились лица "молодых реформаторов"... Его отключили от телевизора. Лишь иногда появлялся его бородатый лик со шрамом на лбу и непрерывно говорящими "глухонемыми" губами.
Солженицын не остался в долгу перед либералами и опубликовал свою книгу "200 лет вместе", после которой в либеральном стане его назвали "антисемитом", и он, обведя себя "чертой оседлости", навсегда потерял свою либеральную репутацию. Он так и не осудил расстрел Ельциным парламента - действо, несравненное с разгоном Учредительного собрания. Лишь сквозь зубы, наблюдая кошмар ельцинизма, процедил, что Россия "утратила тот разбег, что в свое время придал ей Сталин". В устах Солженицына это прозвучало как апологетика сталинизму.
Для "имперцев" Солженицын всегда оставался чужим - с его предложением отказаться от Средней Азии и Кавказа, с его странным призывом двигаться в сторону северо-востока, то есть на Северный Урал, в мерзлоту, где в свое время раскинулся основной массив Архипелага.
В минувшее десятилетие он был одиночкой, последним советским классиком, вокруг которого плескалось чернильное море либерализма. Иногда его навещал президент, чтобы посидеть с ним "под камеру", откушать с ним чай и забыть о нем. Он не был нужен "сильным мира сего".
Его похоронили пышно, под речи состарившихся диссидентов на ТВ и мертвенные соболезнования официоза.
О нем не будут помнить еще долгие годы, покуда три враждующих фрагмента русской идеологии не образуют синтез. Но если это все-таки случится - с новой, ослепительной силой вспыхнет его имя, и он с огромным опозданием будет признан провидцем.
Алексей Герман,
кинорежиссер:
- Мне кажется, что существуют вещи, о которых спорить не стоит, бессмысленно, они очевидны. Как нельзя спорить о том, что небо голубое, а деревья зеленые, так не стоит спорить о Солженицыне. Мы потеряли великого человека, который самим фактом своего существования на нашей земле поддерживал в нас лучшее.
У каждого поколения есть свой великий писатель. Для одних это был Державин. Для других - Пушкин. Потом Лермонтов. Не всегда это охватывало целое поколение, иногда только часть, Пушкина ведь печатали меньше, чем его современников. Но он оставался Пушкиным.
Наша история и наше поколение тоже богаты великими именами пишущих людей. Поворачивали они каким-то образом сам путь России или просто отзывались в сердцах и меняли души поколений, но они есть. Таких писателей было много и в конце XIX и в XX веке. Достаточно произнести "Ахматова", "Пастернак", "Заболоцкий", "Бродский". У каждого из нас наберется большой список писателей, повлиявших на наши души и на наши судьбы.
Александр Исаевич Солженицын был, есть и останется великим русским писателем. Но его роль - и она совсем не умаляется тем, что он великий русский писатель - в другом. Провидение или Господь (может, есть на свете Господь, я бы хотел, чтобы так было, но, как и многие люди, сомневаюсь) вложили в его руки перо не для писательской работы, не только для того, чтобы он нам прочищал или открывал какие-то ходы в нашей душе. Но и для того, чтобы он мог сразиться с нечеловеческим режимом. Ужасным. Железным. Непобедимым. Презирающим и ненавидящим своих людей. Уничтожающим их миллионами. Устроенным, казалось, на тысячелетия. И против него вышел бывший капитан-артиллерист даже не с авторучкой, а просто с карандашом и распахнутой душой. Против этого страшного зверя. И не только вышел - выходили многие, - но совершил невозможное. Он с этим государством сразился. И он это государство победил. Вот что есть главное в ответе на вопрос, что такое Солженицын для России и для мира. Он победил то, что победить было невозможно. Именно победил. Первая его проза - это было еще сражение. Но после "...ГУЛАГА" жить так, как жило до этого государство, стало невозможно. Законы коммунистической морали, самая суть его после "...ГУЛАГА" существовать не могли.
Вот то огромное, что он сделал. И получается, что в мире это возможно, когда против любых тираний и сверхсильных организаций тиранов возникает вдруг один, посланный непонятно какими силами... С таким огнем в груди, который способен прожечь непобедимые крепости.
Вот что такое Солженицын, помимо того, что он был великий русский писатель. Писатель масштаба Льва Толстого.
А что касается того, можно или нельзя во всем с ним соглашаться... Конечно, во многом соглашаться нельзя. И я во многом не соглашаюсь с ним, и мои близкие в чем-то не соглашаются. Но точно так же, как во многом не соглашаемся и с Львом Николаевичем Толстым. Например, в том, что России не надо иметь армию. Это же неверно, тогда Россию просто растопчут.
То, что Солженицын жил рядом с нами, влияло на нас. И будет влиять. Жить не по лжи - это же истина. Все знают, что надо жить не по лжи. Просто это очень трудно выдержать. Удается единицам из миллиардов. Вот ему удалось.
Я не знаю, к каким ликам он будет причислен. Но мы не можем не осознавать, какого масштаба это явление.