100 дней для крупного политического деятеля, занявшего кабинет, где принимаются важнейшие государственные решения, - установленный традицией рубеж, первый промежуточный финиш, на котором принято подводить начальные итоги, позволяющие заглянуть в будущее - уже не на сто дней, а на тысячу.
Случай с Дмитрием Медведевым получился особый. Из ста дней, прошедших после инаугурации на президентскую должность, пять дней (даже пять суток, судя по его усталому лицу) "понуждения к миру" заметно выпадают из его изначальных установок и планов, из его стилистики и расчетов.
С чем же он пришел на главный государственный пост? Чего ждал от новой работы?
До 8 августа он отвечал на эти вопросы то короткими репликами в стиле политического слогана ("свобода лучше несвободы"), то более развернутыми фразами ("надо перестать кошмарить бизнес"), но ни разу пока - в виде программных заявлений, сопровождающихся активными и, главное, заметными по результатам шагами. Так что не будь даже этих четырех дней, сделанное (а больше - сказанное) за остальные 96 никак не прояснили бы полный набор намерений нового президента.
В наследство Медведев получил не только красивые атрибуты и громкие титулы (кроме президентства еще и должность Верховного Главнокомандующего, которая помимо, думаю, его воли из царственно-декоративной в одночасье превратилась в реальную), но и отстроенную предшественником систему функционирования власти, где все кадровые клеточки практически были уже заполнены. Причем заполнены теми, с кем Медведев работал и сотрудничал, когда и сам был такой "клеточкой".
Безусловно, наивными выглядели в подобных обстоятельствах довольно быстро выплеснувшиеся то ли надежды, то ли даже требования некоей "оттепели". И соответственно расчеты на то, что она наступит "здесь и сейчас", что 100 дней президентства станут чуть ли не 100 днями диссидентства. Медведев намеревался, как сейчас говорят, "играть вдолгую", перебираясь к своим целям (правда, до конца не сформулированным) мелкими шажками, опасаясь - не без оснований - подножек.
Справедливости ради надо сказать, что президент взвалил на себя две-три крупные ноши: привести в адекватное состояние судебную систему, которая из самостоятельной ветви власти превратилась в отросток исполнительной, извести коррупцию, причем довести эту борьбу до тех уровней чиновничества, где привыкли уже не подчиняться, а подчинять себе, и заодно поменять кадровую политику, о которой лучше самого Медведева не скажешь: "Очень часто решения о назначении на ведущие должности принимаются по знакомству, по принципу личной преданности, к сожалению, бывает и такое, и - это наиболее отвратительная ситуация - просто за деньги, то есть должности продаются".
Понятно, что подобного рода масштабные задачи президент должен был поставить, но содержательных ниш, "пустот" оказалось не так уж много. И теперь вопрос (вернее, проблема) в том, подъемны ли эти ноши. Тем более что по сути все три проекта сводятся к одному - замене людей. А где взять новых, если кадровые ресурсы Медведева пока ограничены тем кругом лиц, с которыми он работал, будучи руководителем президентской администрации и первым вице-премьером? Как преодолеть неизбежное сопротивление старых, в руках которых к тому же немалая доля административных ресурсов? При всей сакральности верховной власти в России правитель вынужден учитывать, а то и потрафлять интересам тех, кто окружает трон.
Собственно говоря, Медведев, будучи выходцем из этого окружения, и сам понимает, насколько все это трудно. Откуда твердое знание, которым он поделился на одной из встреч: "Между сигналом сверху и действиями у нас иногда проходят годы. Чтобы сигнал не утонул - это самое сложное". А "спасательный круг", добавлю я, повторив сказанное выше, только один - обновление кадрового состава, на что у президента пока не хватает ресурсов. И получалось (до 8 августа), что самый главный и верный его союзник - время.
Компенсировать относительную медлительность, вызванную объективными обстоятельствами (см. выше), Медведев попытался на внешнеполитической стезе. И добился определенных успехов, частично сняв напряженность в отношениях с Западом и попытавшись, применив новый, более миролюбивый стиль общения, найти компромиссные решения по самым острым разногласиям с ним - ПРО, вступление Грузии и Украины в НАТО.
Повторю, все это - успехи или наметки будущих достижений, о которых можно было говорить до 8 августа. События в Южной Осетии поменяли всю начальную диспозицию.
Похоже, Медведеву теперь должен изменить тот самый его союзник (бывший?), имя которому - время. Оно заметно сжалось, вынуждая президента, как мне кажется, принимать более радикальные решения.
Другое дело, в какую сторону будут направлены эти решения. На первый взгляд, ставшее почти что уже классическим противостояние между "либеральным" и "силовым" вариантами развития страны должно разрешиться в пользу второго. Собственно говоря, к этому разными способами понуждали Медведева сторонники этого варианта.
В то же время президент, впервые поставленный в ситуацию, когда в выборе между плохим и очень плохим пришлось отдать приказ о начале военной операции, проявил ту жесткость, без которой невозможны все другие его начинания. Из человека, занимающего президентскую должность, он в одночасье превратился в действующего главу государства.
Перед ним теперь - серьезнейшие практические проблемы, которые надо будет устранять с той же решительностью, как грузинские установки "Град".
Войну легко начать, но куда труднее закончить. Значит, предстоят трудные поиски путей к миру на всем постсоветском пространстве, поскольку свои выводы и уроки из событий в Южной Осетии, безусловно, извлекут не только Россия и Грузия. Понятно, скажем, что шансы Украины на вступление в НАТО теперь заметно возросли, и это придется учитывать Москве и в военной, и в дипломатической сферах. К тому же надо будет по-новому, с учетом изменившейся международной конъюнктуры, выстраивать отношения с внешним миром, где Россия уже почти 20 лет ищет, но никак пока не может найти свое место.
Нетрудно предположить, что события последних дней так или иначе скажутся и на внутренней политике. Какими бы невыполнимыми ни казались заявленные Медведевым реформы, одно их упоминание нервирует и заставляет суетиться тех, кого могут задеть перемены. Они, конечно же, рассчитывают на то, что любая военная операция, кем бы она ни задумывалась и ни планировалась, превращает в заложника человека, отдающего приказ стрелять. Но президент не только отдал такой приказ, но и достаточно быстро перешел к установлению мира, словно говоря оппонентам: теперь пришло время разобраться с нашими внутренними делами.
Если это так, то пять августовских дней стоят всех остальных.