Очевидно, что помимо гуманитарных, геополитических, региональных проблем Россия в ходе столкновения с Грузией решала и некоторые принципиальные для себя задачи.
Собственно, характер этих задач совершенно очевиден.
Россия давала себе и миру ответ на основные вопросы политической философии: кто мы, откуда, куда идем? Или - какова реальная граница (и цена) нашей политической СУБЪЕКТНОСТИ, в какой мере Россия обладает политической ВОЛЕЙ и готова ее реализовать, что есть наш политический СУВЕРЕНИТЕТ в рамках системы международных отношений?
Вопросы, согласитесь, главные всегда и для любой страны, нации, любой политической культуры: "быть или не быть - вот в чем вопрос". А иногда в политике, это, увы, трансформируется в вопрос "бить - или не бить".
Но самое главное - понять, что, собственно, Россия и ее западные партнеры понимают под основополагающими понятиями - "субъектность", "суверенитет", "право".
И в этом смысле интересен "лингвистический анализ" речей ведущих политиков.
На пресс-конференции в Москве, после переговоров с Медведевым, Саркози в ответ на вопрос "почему принцип территориальной целостности Грузии не фигурирует среди принципов? Это значит, что этот принцип больше для вас не важен?", заявил: "Грузия - это независимая страна, это суверенная страна, и думаю, что эта формула является более широкой, чем формулировка, предполагающая территориальную целостность, - принцип суверенитета".
А Медведев добавил: "Что такое суверенитет? Это верховенство центральной власти. Признает ли Россия суверенитет Грузии? Безусловно признает, равно как и независимость грузинской власти от каких-либо других властей. Но это не значит, что суверенное государство имеет возможность делать все, что ему заблагорассудится".
Читая этот диалог, я подумал: "А все-таки Земля вертится!" И поворачивается подчас совершенно неожиданным образом.
Ведь если снять "этикетно-дипломатическую оболочку", о чем идет речь?
Президент России говорит о первичности общечеловеческих гуманитарных прав, прежде всего, ПРАВА НАРОДА НА ЖИЗНЬ - о приоритете этих прав над любыми другими соображениями, в том числе и над соображениями государственного суверенитета.
А президент Франции отстаивает исключительную, первостепенную важность понятия "государственного суверенитета" как базового для всей системы международных отношений.
Речь идет о Грузии.
Но ведь характерно, что, когда речь шла о России, акценты звучали совершенно иначе.
Тут обычная позиция западных политиков (а тем более интеллектуалов) состояла в том, что общечеловеческие права приоритетны по отношению к государственному суверенитету. Причем, слава богу, речь шла вовсе не о "праве на жизнь", а о куда более скромных, хоть и важных правах - свободе слова, выборов и т.д. Суверенитет России оценивался вообще как некий анахронизм, как какое-то упрямое недомыслие. Какой, вообще, суверенитет, какие там еще "национальные интересы" в глобальном мире атомарных и самодостаточных личностей! "Национальный суверенитет" - всего лишь решето, которым положено носить права человека. А уж идея "суверенной демократии", т.е. того, что демократические принципы и институты должны вписываться в контекст вполне определенного суверенного государства, воспринималась (и воспринимается) или с издевкой, или с недоумением. Дескать, при чем тут "суверенитет"? Общечеловеческие ценности абсолютны - как фунт мяса в "Венецианском купце", вынь и положь немедленно и "к черту подробности"! И в адрес России вечно звучали слова "суверенное государство не вправе делать все, что ему заблагорассудится".
Когда же речь идет о государственном суверенитете Грузии, да еще о ее суверенитете "от России", то соотношение ценностей уже совсем иное. Человеческая жизнь - абсолютная ценность (собственно, на прекращение кровопролития и были направлены все усилия дипломатов во главе с Саркози - и, конечно, спасибо ему за это), но даже говоря о массовом убийстве мирных жителей (а речь-то шла ровно об этом!) и гибели военных, не будем забывать и о ценности государственного суверенитета, на алтарь которого были принесены эти кровавые жертвы. Вот как ценен, оказывается, суверенитет Государства. Всякого Государства?..
Понятно, что точно так же и у российских политиков оценка зависит от точки отсчета - то же соотношение "суверенитет государства/общечеловеческие ценности" меняется в зависимости от того, идет ли речь о своем или чужом государстве.
Я пишу это вовсе не к тому, чтобы в очередной раз ужаснуться тому, что зимой холодно, летом жара, а у политиков - "двойные стандарты". Двойные стандарты - норма, бесполезно (хотя и увлекательно) подсчитывать, у кого и когда они "двойнее". Ни один политик не может (да и права не имеет) одинаково отстаивать интересы и суверенитет своей и чужой страны. Да, есть общие правила игры, их необходимо признавать (иначе уберут с поля!), но цель игры - чтобы выиграла ТВОЯ сторона. Своя рубашка не просто ближе к телу - так и должно быть, для того политика и выбирали, чтоб берег, как умеет, СВОЮ (только не свою личную, а национальную!) рубашку.
Хочется обратить внимание на другое.
На самом деле в своих реальных рассуждениях все ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ политики (включая и западных, и российских) говорят сегодня примерно на одном языке.
И те и другие отлично понимают и значение государственного суверенитета, и ценность всеобщих прав человека (начиная, разумеется, с права на жизнь). Точной, раз на все случаи жизни выведенной формулы соотношения ценности того и другого не существует, это верно. Но пределы колебаний (что может позволить себе государство для защиты суверенитета) достаточно ограничены - если, повторяю, речь идет о политиках цивилизованных.
Разумеется, можно не употреблять термин "суверенная демократия", но деваться от этого понятия просто некуда. И на родине Мольера, хотят того политики или не хотят, знают об этом или не знают, но они говорят и думают ровно этой прозой - постоянно соотносят государственный суверенитет и общечеловеческие демократические права. И в рамках этой же системы понятий думают и действуют политики российские. Именно поэтому возможен - хоть иногда и с трудом - перевод с русского на французский и обратно.
И еще один "нюанс".
"Он уважать себя заставил - и лучше выдумать не мог".
Россия заставила, если угодно - ПРИНУДИЛА - уважать свою СУБЪЕКТНОСТЬ, свою политическую суверенность. Подчеркиваю - не формально-правовую (на это никто никогда не покушался), а именно ПОЛИТИЧЕСКУЮ суверенность. Я очень со многим принципиально не согласен в расчетах и оценках российских политиков, российского руководства. Но невозможно отрицать, что цель - утвердить себя не объектом приложения чужой воли, а самостоятельным СУБЪЕКТОМ политики в отношениях с Западом, давно поставлена Россией. И реализуется - в том числе жесткими (иногда и слишком жесткими, с моей точки зрения) методами - достаточно последовательно.
И по этой причине тоже возможен перевод "тезисов России" на европейские языки.