Операция российских войск по принуждению Грузии к миру с первого дня шла в правовом сопровождении нашей военной прокуратуры.
О том, чем заняты юристы в погонах на земле Южной Осетии, "Российской газете" рассказал Главный военный прокурор Сергей Фридинский.
Российская газета: Сергей Николаевич, по свидетельству военных экспертов, грузинские части, разбегаясь в паническом страхе, побросали горы оружия. То тут, то там обнаруживаются и целые оружейные склады. Что будете делать с этими опасными трофеями?
Сергей Фридинский: Решать этот вопрос - задача не прокуроров. Порядок действий с оружием и военной техникой, доставшимися частям и подразделениям в ходе этой операции, определен законом. В общих чертах он таков. Трофейное оружие собирается и складируется в воинских формированиях. Затем закон требует передать его в органы внутренних дел. В зависимости от состояния этого оружия те будут его либо утилизировать, либо, возможно, рекомендовать к использованию.
Наша задача сейчас в том, чтобы был полный и объективный учет этого оружия, чтобы его не расхитили и чтобы оно вновь не обернулось против мирных граждан. Речь, естественно, о стрелковом оружии, танк вряд ли кто-то украдет.
РГ: То есть оружие не будет возвращаться грузинской стороне?
Фридинский: Та техника и вооружение, которые использовались для ведения боевых действий против наших миротворцев, а также для истребления безоружного мирного населения, считаю, не могут быть возвращены назад. Так не должно быть.
РГ: Еще одна проблема, нетипичная для мирной жизни, но острая в период войны - мародерство. Сама по себе она не нова, с древних времен бытует выражение, что когда с поля боя уходят солдаты, туда приходят мародеры. Ваши сотрудники действительно столкнулись с фактами мародерства в местах боев в Южной Осетии?
Фридинский: Увы, эта старая истина актуальна до наших дней. Таких фактов немного, но они есть. Военные прокуроры получают сигналы о случаях посягательства на имущество мирного населения. Задержано несколько лиц, одетых кто в натовскую военную форму, кто в российскую, но они не имеют отношения к армии и надели форму, чтобы легче было грабить. Мы передали их в органы внутренних дел. Если среди этих людей окажутся действительно военнослужащие, они точно так же будут нести ответственность.
РГ: Сколько военных прокуроров осуществляют правоприменительную функцию в зоне конфликта?
Фридинский: С первого дня проведения операции по принуждению Грузии к миру для обеспечения законности и правопорядка, защиты прав российских граждан вместе с подразделениями российской армии на территорию Южной Осетии пришли военные прокуроры. Уже к исходу 8 августа была создана и приступила к работе оперативная группа, состоящая из 30 прокуроров. В нее вошли наиболее опытные, хорошо подготовленные в профессиональном отношении сотрудники.
РГ: Какие задачи были поставлены перед ними?
Фридинский: В соответствии с законом прокуроры осуществляют координацию усилий между всеми структурами, работающими в Южной Осетии - МЧС, Погранслужбой, Вооруженными силами, МВД, экспертными учреждениями. Главная задача - обеспечить безопасность людей. На войне это весьма проблематично. Сотрудникам военной прокуратуры поручено надзирать за обеспечением безопасности войск, которые осуществляют миротворческую миссию, решать вопросы, связанные с обеспечением комендантской службы, которая должна выполнять свои обязанности по охране граждан. Прокурорскими полномочиями мы добиваемся обеспечения военнослужащих всеми положенными видами довольствия, сохранности оружия и боеприпасов, решения многих других задач.
РГ: Военные прокуроры фиксируют следы преступлений, совершенных грузинскими военнослужащими в отношении мирного населения и миротворцев?
Фридинский: В соответствии с межгосударственными договорами и соглашениями органы военной прокуратуры и военные следственные органы являются единственными компетентными на то правоохранительными органами, и на нас лежит задача зафиксировать и задокументировать происшедшие события.
В первый же день, 8 августа, по статье 105 УК РФ - убийство двух и более лиц в связи с осуществлением ими служебной деятельности, совершенное общеопасным способом, - было возбуждено уголовное дело по факту убийства российских военнослужащих, входящих в состав миротворческих сил. В рамках расследования этого уголовного дела и ведется вся необходимая работа. Кроме того, военные прокуроры оказывают юридическую помощь потерпевшим гражданам России, принимают от них заявления, мерами прокурорского реагирования обеспечивают соблюдение их прав.
РГ: С точки зрения права, действия наших военных прокуроров на территории Южной Осетии легитимны?
Фридинский: В соответствии со статьей 46-й Закона "О прокуратуре РФ" в местностях, где складываются чрезвычайные ситуации и где находятся российские войска, в том числе и за пределами Российской Федерации, обеспечение законности возлагается на военных прокуроров.
Эта миссия на сопредельной территории на нас была возложена ровно с того времени, когда было заключено соглашение по обеспечению нормализации обстановки и когда были созданы объединенные силы по поддержанию правопорядка. И в соглашении, и в договоре, и в меморандуме, которые подписывались в начале 90-х годов для урегулирования ситуации в зоне грузино-югоосетинского и грузино-абхазского конфликтов, органы военной прокуратуры были обозначены как правомочные органы, которые решают задачи по обеспечению законности и правопорядка.
РГ: Наши войска с честью выполнили свою задачу. Но есть вопросы в части их подготовленности и оснащенности. Похоже, многие командиры не были готовы к реальным боевым действиям, что и привело к потерям. Вы не считаете это халатностью?
Фридинский: У меня такого впечатления не сложилось. А по поводу многочисленных расхождений на сей счет, в том числе и в СМИ, напрашиваются известные слова: "Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны". Задача выполнена в те сроки и в том объеме, которые поставило руководство страны. Но я не знаю ни одной войны, в которой воюющие не несли бы потерь. И в каждых таких событиях проявляются те или иные упущения, из них делаются выводы. Придет время оценки и этих событий. Сегодня о халатности кого-либо, с точки зрения Уголовного кодекса РФ, оснований говорить пока нет.