Первые дни Венецианской Мостры сразу разбросали конкурсные фильмы по двум полюсам: фильмы очень хорошие и фильмы очень плохие. На золотой середине пока только немецкая драма "Иерихон" Кристиана Петцольда, которая и открыла гонку за Золотым львом.
Действие происходит в самом экономически кризисном районе Восточной Германии. В центре - любовный треугольник между эмигрантом из Турции бизнесменом Али, его женой Лаурой и бывшим солдатом Томасом, нанятым в качестве шофера, чтобы развозить продукты по сети принадлежащих Али турецких закусочных. Поведение Али таинственно: он словно сам провоцирует солдата на любовную связь с Лаурой, при этом люто ее ревнуя. Природа терзаний выяснится позже: это фильм о людях, которые приехали в Германию в поисках лучшей жизни, но не могут вписаться в новую этническую и культурную среду. Страдают, мечутся, ищут громоотводы для своих страстей и в итоге обречены на страшный конец.
Уже на второй день конкурса образовались два безусловных лидера фестивального кросса - трагикомедия японца Такеси Китано "Ахиллес и черепаха" и психологическая драма из США "Прерия в огне", в которой мексиканский кинодраматург Гильермо Арриага блестяще дебютировал как режиссер.
"Ахиллеса и черепаху" Такеси Китано торопился закончить к Венецианскому фестивалю, где его любят. Он отдавал Мостре все свои последние ленты и здесь 11 лет назад получил Золотого льва за полицейскую драму "Фейерверк".
Название фильма расшифровывается в анимационном прологе: как гласит один из парадоксов отца диалектики Зенона, быстроногому Ахиллесу никогда не догнать черепаху. К истории, показанной в фильме, эта древнегреческая апория имеет прямое отношение.
"Ахиллес..." завершает трилогию, которую он составляет вкупе с лентами "Такешис" и "Да здравствует режиссер". Тема трилогии - попытка объяснить затяжной творческий кризис, который Китано ясно ощущает, но к которому относится со своим обычным юмором. Герой картины, неудачливый художник Матису, пробует разные творческие стили и методы, лишь бы поймать за хвост птицу-удачу. Его жизнь прослеживается с детства, и сюжет отчетливо делится на три части: первые две, где Матису играют другие исполнители, и третья, где герой выступает уже в неповторимом облике самого Китано. Первые две части стилизованы под старое медленное японское кино и воспринимаются как пролог к главной, третьей. Там отчаявшийся Матису, уже пройдя полосу подражания импрессионистам, сюрреалистам, примитивистам и абстракционистам, переходит к новейшим методам изготовления шедевров с помощью таких подручных средств, как автомобиль, велосипед, поварешка или пятка. Это изумительная по изобретательности и невозмутимому юмору почти эстрадная импровизация, феерический всплеск творческой энергии.
Рассказывая историю Матису, Китано одновременно разворачивает перед нами гротескную эволюцию живописи от реализма до пограничной зоны между искусством и мистификацией. В России у такого подхода есть горячий сторонник - Андрей Кончаловский, который один из немногих рискнул публично усомниться в художественной ценности "белых квадратов" и композиций с унитазами. Думаю, с этим фильмом у него появился новый сильный аргумент: технологии, которые использует герой Китано, вызывают гомерический хохот в зрительном зале, при том что ничего нового он здесь не придумал. Главный союзник режиссера в этой щекотливой теме - неистребимое добродушие.
У фильма есть мораль, и она проста: искусство - жестокая вещь, а успех в нем - лотерея.
Второй лидер этих дней - фильм Гильермо Арриаги "Прерия в огне". Думаю, это главный претендент и на Золотого льва, и на "Оскара". Знаменитым Арриагу сделали сценарии к фильмам "Сука-любовь", "21 грамм" и "Вавилон". Там он предложил свой способ кинорассказа: хаотическое движение жизни как единый клубок судеб и событий, где все взаимосвязано и взаимозависимо. В новой картине метод доведен до совершенства. Рассказ о простых, казалось бы, житейских коллизиях завораживает внутренней силой и духовными безднами, которые в нем открываются.
Героиня - ресторанный менеджер Сильвия (Шарлиз Терон). За ее хладнокровностью таятся мощные неутоленные страсти. Наделенная способностью не чувствовать физическую боль, она страдает от боли душевной, от раздирающего ее чувства вины. Однажды она замечает за собой слежку, и некий мексиканец вовлекает ее в путешествие к самой себе - в свое прошлое, к прежней любви и брошенной в младенчестве дочери. Новаторство фильма - в его киноязыке, позволяющем свободно играть временем и уподобить кино жизни человеческого сознания, где прошлое, настоящее, далекое и близкое существуют одновременно и рядом.
Этой картиной Арриага подвел финальную черту под "линейным" способом рассказа, предложив иную структуру кинематографической образности. Мы оказываемся в мире не столько событий, сколько эмоций. Они - предмет повествования. Простая гамма выражений глаз героев оказывается захватывающей. Такое кино - как музыка: воздействует на чувство зрителя без посредников. Львиная доля конкурса еще впереди, но мне кажется, перекрыть поставленную Арриагой планку трудно просто потому, что этот фильм, подобно феллиниевским "Восьми с половиной", открыл перед кино еще не освоенные художественные пространства, а такие события в искусстве случаются даже не каждое десятилетие.
Гильермо Арриага, режиссер, сценарист:
- Эта история зрела в моей голове очень долго, как и все, что пишу. Потребовалось лет пятнадцать, прежде чем она была готова лечь на бумагу. Меня всегда воодушевляла пустыня. Всегда интересовало влияние, которое оказывает на людей природа. В этом смысле наш фильм базируется на четырех элементах: в каждой из историй, составляющих сюжет, есть свой элемент. Есть элемент воды, элемент земли, ветра, огня. По сюжету это исследование тайны женщины по имени Сильвия, ее эмоциональное путешествие, которое приведет ее к крайности, к экстриму. Это попытка ответить на вопрос, что может разрушить жизнь людей, что делает ее такой уязвимой. И как все эти четыре элемента взаимосвязаны между собой.
Что такое наше сознание? Подумайте: ведь любой из нас на самом деле населен многими людьми. Ты молодой, ты пожилой, ты с шевелюрой и ты уже без нее - все это в одном человеке. Моя индивидуальность сложена из окружающих меня близких мне людей. Если кто-то из них уходит - уходит и часть моей индивидуальности. Поэтому в реальной жизни мы никогда не рассказываем историю как нечто "линейное". Мы всегда разрушаем ее композицию. Я думаю, кино еще молодое искусство и только формирует свой язык.