Прошла большая часть конкурса 65-го Венецианского кинофестиваля. Его уровень заставляет усомниться в том, что отборщики фестиваля сбились с ног, осматривая более 1700 картин и выбирая из них лучшие. Такие сомнения у меня возникли после премьеры французского кошмарика Барбета Шредера "Зверь в тени".
Венеция без Голливуда
Это была первая картина, которую ошикали. По сюжету успешный писатель Алекс увлечен творчеством японского коллеги Ое (в роли Алекса - Бенуа Мажимель). Оба пишут романы про убийства. Но в отличие от тщеславного Алекса этот Ое от людей таится, никто никогда его не видел. Алекс летит в Киото на раскрутку своей новой книги и там надеется встретить своего кумира. Хотя и получает леденящие кровь предупреждения, чтобы он в Киото не летал.
Начало фильма интригует: японская экзотика, красавица гейша, страстная любовь и угроза, нависшая в воздухе. Но в зрительном зале начинает сгущаться атмосфера скорее ироническая, в самых патетичных местах уже звучат смешки. И уже неясно, что это перед нами - пародия, игра жанрами, стилизация под японские ужастики или все это, не дай бог, всерьез? Режиссер в своей игре запутался, он теперь громоздит какие-то очень специфические утехи: заставляет гейшу облизывать пальцы ног Мажимеля, увлекается сеансами садомазо со всеми подробностями. Как это попало в конкурс?
Наутро итальянские газеты обрушились на директора фестиваля Марко Мюллера, обвиняя его в дурновкусии. "Как мог оказаться в конкурсе за обладание "Золотым львом" такой эротический фильм ужасов, который вызывает в зале смех?!" - восклицает La Repubblica. Corriere della Sera пишет, что в фильме совсем нет саспенса, что зритель оказывается в мире неумного и плохо сконструированного фарса, обвиняет режиссера в неумелом подражании Хичкоку и считает, что такому выбору Мюллера нет прощения.
Давно зная Марко Мюллера, я меньше всего мог бы заподозрить его в дурном вкусе. Боюсь, здесь речь идет скорее о выкручивании рук, которым занимаются отдельные режиссеры, чтобы любой ценой попасть на престижный конкурс. И в слабине, которую здесь дает дирекция фестиваля. Думаю, что с этим явлением мы еще не раз столкнемся в ходе этого конкурса.
Его уже признают самым слабым за несколько десятилетий. Марко Мюллер объясняет это роковыми последствиями забастовки голливудских сценаристов, которая задержала съемки многих потенциальных хитов Мостры. Это звучит убедительно, но и нелестно для прочих кинематографий мира: чего они стоят, если без Голливуда на фестивале словно погас свет - ни популярных звезд, ни гламура, ни пристойного художественного уровня! За очень немногими исключениями.
Потерянный рай
Творческая группа фильма Алексея Германа-младшего "Бумажный солдат" встретилась с журналистами на традиционной пресс-конференции. Журналистов пришло не очень много, вопросов фильм почти не вызвал.
Впрочем, утром вышел фестивальный журнал с рейтингом итальянских журналистов, которые дали фильму Германа довольно высокие оценки - только одна единица, зато две четверки по пятибалльной системе. Таким образом, у критиков фильм занял пятое место. У публики оценки суровее - здесь фильм занял третье место снизу.
Алексей Герман рассказал о том, почему главным героем картины о начале советской космонавтики выбран врач. "В русском искусстве профессия врача возникает очень часто - достаточно вспомнить Чехова. Для меня эта профессия - собирательный образ русской интеллигенции. Это некое обобщение, всмотревшись в которое, можно вычислить тенденцию. Мне было важно понять, что такое русская интеллигенция, как она должна существовать и в чем ее ответственность".
Итальянский журналист высказал свое восхищение картиной и спросил, как проходили съемки в экстремальных условиях Казахстана.
Алексей Герман: "Мы снимали рядом с границей Казахстана на поверхности огромного солевого озера, которое постоянно затапливало. Конечно, там было грязно: шел снег, потом дождь, потом опять снег. Но мы очень верили в то, что делаем, и делали все с чистым сердцем. Я эти бесконечные дожди и степи вспоминаю хорошо".
Рецензируя фильм для "РГ", я уже отмечал просчитанную рациональность его конструкции, которая мешает эмоциональному восприятию драматической истории о жертвенных судьбах первых космонавтов. Режиссер утверждает, однако, что задача картины была прямо противоположной: "Мы хотели сделать фильм эмоциональным. Картина должна быть душевной и ни в коем случае не должна быть интеллектуальной математической моделью". Но сама терминология, которую он предпочитал, неожиданно подтвердила математический склад его ума: "вычислить тенденцию, сконструировать сценарий".
Впрочем, ведь и у "сконструированного кино" есть свой благодарный зритель. На официальном просмотре картину приняли благожелательно, аплодировали много, хотя и меньше, чем когда-то "Гарпастуму".
Чулпан Хаматова на пресс-конференции сказала, что весьма ценит выпавшую ей возможность сниматься у Германа: "Мы готовились к картине очень тщательно. Это редкий случай в сегодняшней русской киноиндустрии, когда есть время для изучения эпохи. Мы с Мерабом Нинидзе читали книги, каждый вечер смотрели фильмы, художественные и документальные, и это были радостные моменты: мы вспомнили великий советский кинематограф того времени - это было сплошное наслаждение. И все мы, артисты, вышли на съемочную площадку очень подготовленными".
Герман рассказал, что он сразу подумал о Чулпан Хаматовой и роль писалась фактически для нее. Ему хотелось открыть в ее даровании новые грани: "И в этом смысле, как ни странно, я подумал о своей матери. Потому что моя мама - очень умная, очень собранная, очень серьезная женщина, и такие же черты я замечал в Чулпан".
Неожиданно ностальгично прозвучало признание грузинского актера Мераба Нинидзе. "Получив эту роль, я стал много думать о поколении моих родителей, их идеализме, их времени, которое так драматически изменилось и осталось только в книгах, стихах и песнях. О стране, которая исчезла и которую называли Советским Союзом. Я думаю, это и был тот рай, который мы потеряли..."
Несмотря на претензии, которые можно высказать режиссеру картины, я думаю, в нынешней Венеции у нее есть шанс. "Золото", скорее всего, уйдет в Японию или США, но в целом конкурс, повторяю, самый слабый за десятилетия. Призов явно больше, чем хороших фильмов. Хотя ситуация еще может измениться: впереди встреча с новыми работами трех американских независимых режиссеров с именем и репутацией: Джонатана Демме, Кэтрин Бигелоу и Даррена Аронофски.
Второй российский фильм "Дикое поле" Михаила Калатозишвили, участвующий в программе "Горизонты", будет показан в четверг.
Все о 65-ом кинофестивале в Венеции