Когда играет Молодежный симфонический оркестр, составленный из музыкантов всех стран СНГ, не нужны переводчики. Без громких слов о "толерантности и диалоге культур" первая скрипка из Казахстана понимает дирижера из Москвы, и габоисту из Украины нечего делить с виолончелистом из Азербайджана, кроме гармонии.
Завершающий аккорд, и точка Третьего форума творческой и научной интеллигенции государств-участников СНГ в Душанбе поставлена. На каком языке разговаривают ученые, поэты, архитекторы и журналисты на постсоветском пространстве? Какие проекты и дела помогут сохранить былое взаимопонимание? На эти вопросы "РГ" отвечают участники форума.
Перевод с русского
Российская газета: Как ни грустно, русский, который еще не так давно был бесспорным языком межнационального общения, уходит с пространства СНГ, становясь вторым, а то и третьим иностранным. Трудно поддерживать язык в активном состоянии, когда политики, телевидение, образование его отторгают. Это не мешает творчеству?
Евгений Слабеняк, музыкант Молодежного симфонического оркестра, Киев, Украина: Кому-то действительно хочется вырвать русские корни и почувствовать себя независимым даже от русской культуры. Однако в консерватории, где я учусь на пятом курсе, половина предметов на русском языке, потому что все профессора русскоязычные: учились в Советском Союзе. Музыканты - народ сумасшедший. Живут только музыкой. Им не до политических интриг. В оркестре мы разговариваем или по-русски, или по-английски.
Не только СНГ нужно, было бы здорово, чтобы и Союз оставался. Мы же родные. Вместе, как говорится, теплее. Вместе - мы сила. Наш оркестр тому пример. Ведь музыка и искусство - единственный язык, который понимает весь мир. А теперь что же получается? Вот мы должны были поехать в Грузию, но из-за сложившейся ситуации туда не попали. Обидно очень.
Простые люди против всех этих границ и виз, тем более языковых барьеров. Главное, чтобы можно было приехать к родственникам, которые живут в той же Грузии. А у нас сейчас была ситуация: пять ребят в оркестре из Армении не смогли поехать в Баку, потому что им не открыли визу. По политическим соображениям. Это же идиотизм: не состоялся обмен музыкальным опытом, потому что политики чего-то не поделили.
Марал Каджарова, сотрудник государственного информационного агентства Туркмении, Ашхабад: Участие Туркменистана в таком форуме, как вы понимаете, -знаковое событие. Наша страна только открывается СНГ.
РГ: Как вам кажется, возможно после такой долгой изоляции заинтересовать туркменскую молодежь русской культурой, языком? Языками и культурой других стран Содружества?
Каджарова: Недавно вернулись из Москвы преподаватели русского языка, которые участвовали в Пушкинском конкурсе "Российской газеты". В этом году более 250 человек было отправлено в различные российские вузы. Буквально перед нашим отъездом на форум в Ашхабаде состоялось открытие филиала Университета нефти и газа имени Губкина. Развиваются и научные контакты со странами СНГ. Возобновились защиты диссертаций. Открыты аспирантуры во всех НИИ и в ведущих вузах страны. Кстати, я защищалась в Санкт-Петербурге, а большая часть нашей туркменской делегации получила образование в Москве, в Ленинграде, в Ташкенте. Молодежь едет учиться в Китай, в Турцию. Но Россия - один из приоритетов нашего сотрудничества.
Виктор Ищенко, заместитель директора Института всеобщей истории РАН: Русский остается языком научных контактов. Мои коллеги из СНГ считают, что упор на атрибуты национальной идентичности, и прежде всего язык, безусловно, важны. Но от русского нельзя отказываться ни в коем случае. Иначе нет доступа ни к огромному научному сообществу, ни к разнообразной переводной литературе.
РГ: На форуме обсуждали возможный межкультурный диалог, вкладывая в это понятие не просто разговоры, а совместные проекты. Что могут предложить ученые?
Ищенко: Совместно изучать наше прошлое, договариваться о трактовках спорных моментов. Например, на летних школах молодых историков. В этом году такая прошла в Молдавии: приехали не только преподаватели и слушатели из стран СНГ, но и из стран, которые некогда входили в состав Российской империи, то есть из Финляндии и Польши.
Мстислав Келдыш как идея
РГ: Вы не назвали прибалтий ские страны...
Ищенко: Сейчас мы довольно успешно сотрудничаем с Литвой. Почти десять лет назад предложили совместный проект и другим прибалтийским странам: хотели издавать сборники документов, охватывающие период, когда балтийские страны вошли в состав Советского Союза. Но такая работа не была реализована, потому что представители Латвии и Эстонии выставили условие: период нахождения балтийских стран в составе Советского Союза будет называться оккупацией. А вот с Литвой мы нашли общий язык: работаем в архивах, находим и публикуем документы. А читатели, профессиональные историки или студенты, сами делают выводы: была оккупация или нет? Вышел первый документальный том, готовится следующий.
Кстати, и латыши с эстонцами изменили свою позицию, увидев, что такое сотрудничество в чисто научном плане дает свои плоды. Поэтому по инициативе латвийской стороны была достигнута договоренность: сложные периоды совместной истории, которые сейчас являются камнем преткновения, будут изучаться и комментироваться только историками-профессионалами.
РГ: Между тем историческая правда, даже прокомментированная профессионалами, не всегда способствует доброжелательному диалогу...
Ищенко: Что касается Латвии, то историки, и латвийские, и российские, считают, что отношения между нашими странами должны строиться, что называется, с чистого листа. Прошлое не должно влиять на настоящее. Знать правду историческую - одна из главных наших задач. Мы работаем для того, чтобы рассказать и показать, какова была история на самом деле. Но против того, чтобы использовать эту историческую правду для каких-то политических спекуляций. К слову, в этом году к нам в институт приезжала большая группа латвийских ученых во главе с профессором Антонийсом Зундой, советником президента Латвии по вопросам истории. В составе группы были декан историко-философского факультета Рижского университета, руководитель архивной службы Латвии и другие ведущие историки. Мы определили круг тем для совместной работы, в частности: история русской и латышcкой интеллигенции в XIX -XX веках, взаимное влияние культур Латвии и России.
Яркий пример такого влияния - латыш Мстислав Келдыш, который был президентом РАН.
К слову, и с Институтом истории Таллинского университета мы в этом году подписали соглашение о сотрудничестве, тоже рассчитанное на несколько лет.
РГ: А с Грузией есть контакты?
Ищенко: После событий августа этого года практически нет. В ноябре в Москве будет конференция "Новые подходы к изучению всемирной истории". В ее подготовке активно участвовал директор Института истории Грузии профессор Важа Кикнадзе. Будет ли он участвовать в конференции, не знаем. Нельзя связаться с ним даже по электронке.
Нет исхода
РГ: Языковой барьер - это и барьер культурный. Нет коммуникации, нет и общего пространства проектов и дел. А все ли делает Россия, чтобы избежать "исхода" русского с постсоветского пространства?
Рамазан Абдулатипов, посол России в Таджикистане: Я бы с вами не согласился по поводу "исхода". Русский в Таджикистан возвращается. В национальном университете восстановили факультет русского языка. И в Педагогическом университете тоже. Наладили подготовку учителей русского языка в Российско-таджикско-славянском университете. Создали Институт повышения квалификации преподавателей русского языка в Душанбе, который выезжает в регионы на 15-20 дней и проводит курсы для учителей. В ближайшее время филиал этого вуза откроется в Горном Бадахшане. Родители, у кого хоть какие-то копейки есть, нанимают репетиторов русского. В русской школе при Славянском университете 30-35 человек на место.
Но Россия должна вкладываться в это дело. Строить школы, центры. Ведь после развала Советского Союза турки открыли в Таджикистане не одну, а девять своих гимназий.
А я 12 лет не могу пробить создание Центра российской культуры, науки и образования. Все это время документ находится на согласовании в министерствах и ведомствах Российской Федерации. Вы извините, но где это видано, чтобы президент одной страны обращался к руководству другой страны с просьбой создать у него центр их культуры, языка и не добился результата? Нужно работать. Любой язык, любая культура требуют своих просветителей, миссионеров. А если их нет, то, сколько ни говори красивые слова, будет нулевой эффект.
Нам нужно мощное экономическое вхождение в постсоветское пространство, чтобы сохранить российское культурное влияние.
Я написал 37 российским губернаторам письмо, как в забытом богом ауле меня учили русскому языку преподаватели из Свердловской области. Предложил: давайте возродим эти традиции и пошлем выпускников на год-два в Таджикистан. Платите им зарплаты, а жилье предоставит республика. Договоренность с президентом есть. Мне ответили только двое: Шаймиев и Федоров. Остальные прислали отписки.
Полад Бюль Бюль оглы, посол Азербайджана в России: Согласен. И даже добавлю, что в России явно недооценивают этот факт, что в Содружестве пока с удовольствием разговаривают по-русски. Это надо беречь и ценить. И работать в эту сторону. Не секрет, что в мире есть структуры, которые созданы для сбережения языкового пространства. К примеру, франкофонские организации сегодня тратят огромные деньги на поддержание французского языка в бывших колониях. "Бритиш консул" работает на английский язык. Страна должна заботиться о носителях своего языка.
У нас в Азербайджане есть и турецкие школы, кстати, очень хорошие. Не надо к этому ревностно относиться. Надо в параллель создать хорошие русские школы.
РГ: И все же понадобится ли нам переводчик лет через десять? Кто им будет: бизнес, деньги, культура, образование?
Гузель Майдинова, доктор исторических наук, Таджикистан, Душанбе: Я думаю, что переводчиками будут люди культуры и науки. Русский для наших ученых по-прежнему язык широких информационных возможностей. Однако приходится признать, что в Таджикистане выросло целое поколение, которое уже не помнит о том, что именно русский язык объединял нас и давал возможность общаться, не испытывая никаких трудностей. В советский период у нас осуществлялись общие проекты по изучению культуры, истории, традиций, были совместные с общесоюзными институтами этнографические экспедиции. Сейчас ничего подобного нет. За 15 лет мы почти не получали информации и о том, как шел процесс культурного развития в государствах СНГ. Первым шагом культурной интеграции мог бы стать многотомник "Искусство государств Содружества". Нам пора заново изучать друг друга, потому что со времени распада СССР мы стали другие.
Аревик Петросян, дизайнер, Армения, Ереван: Раньше, когда во всех школах Советского Союза учили русский, таких вопросов не возникало. Однако, с моей точки зрения, языкового барьера с Россией у Армении не будет. Это нам невыгодно. Нас связывают и культура, и история, и политика тоже. В своей компании мы говорим по-армянски, как, впрочем, и всегда говорили. Но народ армянский - русскоязычный. То есть он прекрасно понимает русский язык. Книги все читаем на русском, потому что переводы, скажем, с английского быстрее делаются на русский, чем на армянский. Даже если следующее за нами поколение и не будет хорошо знать русский, нас будет связывать искусство. Я намереваюсь сделать выставку "Без границ": хочу превратить всю территорию России и СНГ в большой выставочный зал. Может быть, мой проект амбициозен, но я собираюсь одновременно в каждой республике по всей территории СНГ открыть экспозиции, посвященные национальному искусству.
Наши корни идут из России, я без Москвы жить не смогу.