В то время, когда правительства разных стран предпринимают пожарные меры в борьбе с экономическим кризисом, антимонопольный контроль, похоже, уходит на второй план. Да и что может сделать ФАС, когда компании падают "естественным образом"? С этого начался разговор на "деловом завтраке" в "РГ" с руководителем Федеральной антимонопольной службы Игорем Артемьевым.
Российская газета: Игорь Юрьевич, в связи с обстановкой, которая сейчас сложилась, есть ощущение, что теперь уже не до антимонопольной службы.
Игорь Артемьев: Думаю, что наоборот. В этой обстановке многие наши компании-монополисты, желая удержаться на плаву, могут это сделать за счет конкурентов. Мы очень внимательно смотрим, что происходит на рынках в условиях кризиса. Кстати, кризис заставил в чем-то и нам изменить свою работу. Например, когда правительство приняло решение по Связь-Банку, мы рассматривали ходатайство не два месяца, а 24 часа.
РГ: Кстати, о чем идет речь? Почему правительство протянуло руку именно этому банку?
Артемьев: Объяснение было такое: банк оказывал пенсионные услуги. Его проблемы могли привести к задержке выплаты пенсий.
РГ: Злопыхатели говорят, что нынешние государственные или окологосударственные монополисты окажутся в результате кризиса в наилучшем положении, поскольку через них будут идти финансовые потоки господдержки. Что вы об этом думаете?
Артемьев: Напомню, когда создавались в некоторых отраслях эти самые национальные чемпионы за счет горизонтального слияния, мы предупреждали о том, что такого рода политика может иметь опасные последствия в условиях кризиса.
Как ситуация сейчас смотрится? Предположим, в какой-то отрасли было несколько компаний. Но казалось, что они слишком маленькие, нужно из них создать большую, более сильную, чтобы увеличить капитализацию, улучшить внешнюю конкурентоспособность. Но такое слияние, когда все забирается под одну крышу, в условиях кризиса приводит к тому, что если эта компания падает, то за ней ничего не остается. Мы теряем сразу все. Более дальновидная политика была продемонстрирована, например, когда создавался холдинг по двигателестроению или когда на железных дорогах создавались грузовые компании. В этих случаях (кстати, по нашему предложению) создавалось несколько компаний, и здесь правительство было очень предусмотрительно. А в некоторых случаях создавались холдинги, которые сегодня трещат по швам, и у правительства не остается никакой возможности, кроме как и дальше их поддерживать. Потому что если они грохнутся, то мы откатимся на 20 лет назад.
РГ: По вашему мнению, дела наших компаний настолько плохи?
Артемьев: Я этого не говорю. У меня лично нет сомнений относительно наших компаний, их стоимости. Если на фондовом рынке, где идут мизерные продажи и падает индекс, компания начинает стоить дешевле, чем стоит дом, в котором она размещена, это абсолютно абсурдная ситуация. Совершенно точно, что буквально через несколько недель или месяцев компания стабилизируется. Это лишь вопрос времени.
Конечно, мы останемся без части компаний, которые обанкротятся. Остальные становятся крепче. Поэтому нам сейчас нельзя допустить эффекта домино, когда падает очень большое количество компаний либо кровеносных систем в банковской системе. В принципе у меня нет ощущения, что мы упали куда-то совсем на самое дно. Идет глобальный кризис, где больше всего пострадают американцы. И, возможно, американцы выйдут из этого кризиса совсем другими.
А то, что касается нас, думаю, несмотря на все трудности, мы все-таки не настолько были завязаны во все это. И эти 45 миллиардов долларов, которые нужно отдать иностранным кредиторам, это не такие большие деньги для российской финансовой системы. Слава богу, что у нас все-таки были накоплены достаточно большие резервы.
РГ: Вы сейчас представляете себе поле после битвы? Где монополизм усилится, а где он ослабнет?
Артемьев: Всегда после кризиса монополизм усиливается. К сожалению. Это связано, во-первых, с государственным вмешательством в экономику. За счет крупных вливаний денег через государственные структуры произойдет укрепление государственного сектора в банковской сфере, в сфере крупной промышленности. Происходит национализация не только у нас, но и в целом по миру. И это уже означает, что государственные чиновники получают будущие новые пироги и, как правило, ведут себя промонополистически. Это такие издержки - антиконкурентное поле будет расти.
Во-вторых, компании, которые вчера были крупными, могут уйти с рынка. На их месте могут появиться новые монополисты. А чаще всего происходит наоборот: монополиста все равно поддержит государство, чтобы удержать отрасль. То же авиастроение, например, надо удержать, иначе мы вообще останемся без авиастроения. Фактически - при худшем варианте развития кризиса - остаются выжженная земля и только одна компания. Ничего другого пока никто в мире не придумал.