Сьюзен Зонтаг назвала когда-то Райнера Вернера Фассбиндера "самым уникальным талантом ХХ столетия". Умерший в 37 лет, беззащитный перед своими комплексами, он успел переосмыслить трагическую историю Германии за ее последние сто лет.
Начало ХХ века, Первая мировая, 20-30-е годы, война, наконец, послевоенная депрессия и немецкое экономическое чудо - сквозь все эти времена, сквозь все немецкие комплексы и фобии Фассбиндер прошел, полный боли, нежности, холодной ярости и сарказма. В фильме Фассбиндера Мария Браун (не случайно она носит ту же фамилию, что и жена Гитлера Ева) стала символом Германии эпохи Конрада Аденауэра, чье "экономическое чудо" было вовсе не безоблачно, пропитано духовной тоской и фальшью. Вышедшая замуж в конце войны, через два дня героиня фильма проводила мужа на Восточный фронт, а вскоре узнала, что он погиб. Когда же он неожиданно вернулся, она убила своего американского любовника, муж сел за нее в тюрьму, а она за мужа стала делать вполне мужскую карьеру.
Для Остермайера сценарий Фассбиндера дал возможность продолжить исследование ситуации женщины в современном мире (его спектакли "Гедда Габлер", "Нора" и "Концерт по заявкам" видел московский зритель). Здесь он, кажется, впервые достиг такого баланса концептуальной ясности и художественной страсти.
Художественный руководитель берлинского "Шаубюне" в Мюнхене отважился на очень резкий выпад: "Я выбрал эту историю именно для Мюнхена и именно сегодня. Спектакль не имеет прямого отношения к тому, что в 70-е годы делал Фассбиндер. Он связан с сегодняшним немецким кино, в котором Германию вновь изображают в роли жертвы. Это видно и в "Бункере", и в новом фильме "Аноним", и в другом, про то, как немецких женщин насиловали советские солдаты. С этим пересмотром истории и имеет дело наш спектакль".
Во время московского показа этот контекст читался, разумеется, с трудом. Для того чтобы его обнаружить, требуется как минимум помнить фильм Фассбиндера и быть знакомым с новым немецким кино. А еще - иметь культуру интеллектуального, социально-политического бодрствования, непрестанного анализа собственной истории. Возможно, поэтому сдержанная, завораживающая магия спектакля не стала очевидной для всех. Но для тех, кто попал в это поле, резонировали все его смыслы и художественные коды.
С виртуозной легкостью Бригитта Хобмайер вступает в соревнование с великой работой Ханны Шигуллы (она сыграла Марию в фильме Фассбиндера), удерживая весь спектакль в тревожном напряжении. Кинематограф становится частью огромного полупустого пространства, заполненного стульями и закрытого гардинами, в стиле помпезных гостиных 50-х годов (художник Нина Вельтзель). Проекция документальных кадров с Гитлером в окружении женщин и детей, чередуясь с руинами городов, плывет по стенам, внезапно ярким пятном собираясь на юбке Марии, где-то внизу живота. Так работает полная горькой иронии машина этого спектакля: агония Третьего рейха становится эротическим центром, заменяя женщине ее личный миф. Вынужденная жить жизнью мужчины, Мария подписывает свой договор с адской цивилизацией. Чтобы усилить ситуацию чудовищного сексуально-экономического трансфера, Остермайер все окружение Марии - и мужские, и женские роли - передоверяет четырем актерам-мужчинам. Так хорошенькая, с копной рыжих волос, кокетливая женщина погружается в параноидальное пространство, в котором ее овдовевшая мать, гротескно, с невероятным юмором сыгранная Хансом Кремером, игриво милуется с голым любовником, чтобы потом предстать в облике ее врача, судьи, сторожа или официанта. В самом финале ее только что умерший босс, покровитель и любовник Освальд (Жан-Пьер Корну) является в образе Нотариуса, чтобы сообщить о доставшемся ей наследстве. Его чувство, которое она пыталась использовать во благо своей будущей семьи, оказалось частью хорошо работающей мужской машины. Вместо того чтобы обрести долгожданное счастье с вернувшимся из тюрьмы мужем, Мария впервые видит истину: уверенно строящая свою независимость, она оказывается лишь игрушкой в руках мужчин, давно сговорившихся друг с другом.
В финале фильма Фассбиндера Мария сгорает в огне, неловко прикурив от газовой плиты. У Остермайера ее, неподвижно сидящую на стуле, покрывает кинематографическое пламя - символическая проекция того адского огня, в котором пылает ее изуродованная социумом душа.
Это лишь каркас, структура спектакля, чья пульсация намного сложнее. Дивная по красоте и шарму женщина, Мария в исполнении Бригитты Хобмайер исполнена такой скрытой силы, которая свойственна лишь очень любящим или одержимым людям. В Марии Хобмайер есть и то, и другое. Новая Скарлетт О,Хара, она действует легко и решительно и, несмотря на ужасные ситуации, кажется, до конца хранит свое сердце в чистоте и вере. Но это только кажется. Вся виртуозная тонкость работы Остермайера и актрисы состоит в том, что они смогли в хрупком, невинном, готовом к любви и жертве существе разглядеть тот второй план, который насильственно внушен ей извне, социальным мифом и тиранической властью. Это их тени наползают на ее хрупкую фигурку полуистлевшими кадрами кинохроники, это они заставляют ее гореть одержимостью и строить свой кукольный дом на песке. Так, мотив кукольного дома становится для Остермайера одним из самых главных. Он звучит и в "Концерте по заявкам", где единственным партнером женщины становится ее одинокий дом, и в "Норе" (напомню, что другое его название "Кукольный дом"), и в "Гедде Габлер".
Не случайно в финале своего спектакля Остермайер помещает на стульчике игрушечную модель домика, и с помощью видеокамеры проецирует его на экран. Домик светится игрушечным уютом, пока в динамике раздается бодрая трансляция знаменитого футбольного матча Германия - Венгрия, принесшая стране-лузеру первую послевоенную мировую победу.
Победа Мари Браун оказалась не менее мнимой, чем победа послевоенной Германии. Так, по крайней мере, думает сегодня Томас Остермайер, наследник самого радикального киномыслителя ХХ века Райнера Вернера Фассбиндера.
Справка "РГ"
Премия Станиславского - одна из самых престижных в российском театральном сообществе.
В последние годы ее вручению предшествует фестиваль "Сезон Станиславского". В нынешнем году его программу открывает режиссер берлинского театра "Шаубюне" Томас Остермайер, а продолжат спектакли Камы Гинкаса, Петра Фоменко, Анатолия Праудина, Константина Богомолова, Эймунтаса Някрошюса и иранского режиссера Амира Реза Кухестани. Фестиваль продлится до 11 ноября.