Росрыболовство выбросило из бизнеса около 300 рыбопромышленных компаний. Они не допущены к распределению десятилетних квот на вылов рыбы. Не приведет ли это к сокращению уловов, то есть рабочих мест в море и на берегу и налоговых поступлений в бюджеты? Не станет ли меньше рыбы на прилавках? Как отразятся на отрасли осложнения в финансовой сфере? Эти и другие вопросы корреспондент "РГ" задал руководителю Росрыболовства Андрею Крайнему.
Андрей Крайний: Хочу пояснить, кого комиссия не допустила к распределению квот. Прежде всего это рантье, которые не имеют флота и до сих пор просто сдавали в аренду свои доли квот на вылов рыбы. Кроме того, это компании-банкроты, злостные нарушители, не погасившие штрафы, и крупные должники налоговой службы.
Причем часть компаний, допущенных к распределению квот, долей тоже не получат. По формальным признакам мы обязаны были их пропустить, однако в графе "вылов за предыдущие четыре года" у них либо нули, либо что-то вроде десяти процентов доли.
В бизнесе должны остаться действительно состоятельные компании. Их доли квот станут крупнее, в результате повысится экономическая эффективность промысла. Уже сейчас в отрасли началась консолидация активов, о необходимости которой говорят и сами рыбаки, и руководство страны. Так что рабочих мест в рыбной промышленности и рыбы на прилавках меньше не станет. В следующем году мы планируем не сокращение, а рост уловов.
Российская газета: Мировой финансовый кризис может скорректировать этот прогноз?
Крайний: Конечно, при существующем проникновении нашей экономики в мировую мы не сможем полностью "закрыться" от проблем на финансовых рынках. Наверное, у нас ситуация мягче, чем в других странах. Тем не менее предприятиям нашей отрасли стало значительно труднее привлекать кредиты. Банки или вообще перестали их выдавать, или подняли ставки по кредитам. Но в то же время те три банка, с которыми у Росрыболовства заключены соглашения о сотрудничестве (Россельхозбанк, Газпромбанк, Внешэкономбанк), заявляют о готовности кредитовать рыбаков. Прежде мы договорились с ними об открытии кредитных линий - по 50 миллиардов рублей каждый. Сегодня пытаемся понять, сколько денег нам нужно на каждый рыбохозяйственный бассейн или на область, чтобы представить руководству банков комплексные заявки на кредиты.
А потом у российских рыбаков нет ни одной компании, которая бы котировалась на бирже. Если предприятия отрасли и закладывали что-то в банки, то уж точно не свои акции. Так что в этом смысле нам проще, чем некоторым другим секторам экономики. Рыба - это не деривативы. И есть ее люди не перестанут, поэтому наша продукция всегда будет востребована. Так что мы "в деривативы рыбу заворачиваем".
РГ: Но у продовольственных торговых сетей проблемы уже возникли. Спрос их на рыбу из-за этого не снизился?
Крайний: Действительно, в Мурманске на рыбопромышленных и перерабатывающих предприятиях уже произошло затоваривание продукцией. Есть проблемы в других регионах. Но, думаю, это временные трудности. Курс доллара по отношению к рублю растет, импорт становится все дороже, так что у рыбаков есть возможность вернуть себе рынок. И вытеснить с него поставщиков из Западной Европы и стран Азиатско-Тихоокеанского региона.
Не секрет, что сегодня 70 процентов рыбы на прилавках в крупных городах - импорт. Еще полгода назад ретейлеры не хотели разговаривать с нами. Я спрашивал их: "Почему в сетях продается французская барабулька по 1600 рублей за килограмм, а не черноморская за 160?" И один из них ответил мне в приватной беседе: "Если торговая наценка составляет 30 процентов, то при цене в полторы тысячи доход получается гораздо больше, чем при цене в полторы сотни".
Мне кажется, что сегодня руководство торговых сетей гораздо больше заинтересовано в общении с рыбаками. Люди сейчас стараются тратить меньше, а наша продукция дешевле зарубежной и в большинстве случаев качественнее. И ретейлеры, насколько мне известно, уже ведут переговоры с российскими рыбопромышленными компаниями. Теперь они готовы предоставить свои прилавки под нашу продукцию.
РГ: Со следующего года должна вступить в действие пятилетняя федеральная целевая программа по развитию рыбохозяйственного комплекса. Больше половины средств на нее - 32 миллиарда рублей - должен дать федеральный бюджет. Вы полагаете, что в сложившихся условиях это реально?
Крайний: Те меры, которые оперативно принимает правительство, должны дать позитивный результат. Конечно, если финансовые проблемы в мире продолжатся, России тоже придется непросто. Но, с другой стороны, у меня нет никаких оснований полагать, что мы как-то сократим финансирование целевой программы из федерального бюджета.
Что касается инвестиций со стороны бизнеса, то если кризис будет долгим, то их поток замедлится. До проблем на мировых финансовых рынках мы рассчитывали, что бизнес сможет минимум в два раза превысить запланированную "небюджетную" часть программы. А теперь, видимо, мы просто выйдем на намеченные рубежи.
РГ: На днях минэкономразвития внесло в правительство разработанный Росрыболовством комплекс мер по экономическому стимулированию рыбной отрасли. Он предполагает введение налоговых льгот для рыбаков, компенсации транспортировки рыбы за счет бюджета. Вы полагаете, что эти льготы сейчас оправданны?
Крайний: Документ согласован со всеми, кроме минфина. Одна из предлагаемых мер - введение единого сельхозналога. По информации налоговой службы, из 20-22 миллиардов рублей, которые платит рыбная отрасль в бюджет в виде налогов, налог на прибыль составляет полтора миллиарда рублей. В результате перехода на единый сельхозналог, если считать механически, эти средства действительно могут не поступить в бюджет.
Но, во-первых, далеко не все предприятия перейдут на сельхозналог. Даже среди аграрных предприятий только 70 процентов работают по единому сельскохозяйственному налогу. Так что потери будут, очевидно, меньше. Во-вторых, рыбная отрасль получает из бюджета практически втрое меньше, чем платит в него. Никаких мер финансовой поддержки рыболовства сегодня не существует. А ведь мы, как и сельское хозяйство, тоже производим продукты питания.
Мы не говорим о том, что рыбную отрасль надо полностью "уравнять" с сельским хозяйством. Но сегодня она работает со средней рентабельностью 3 процента. А это значит, что многие предприятия убыточны, банкроты. Если и дальше руководствоваться либеральным принципом "менее эффективные умрут, более эффективные выживут", мы утопим и тех, кто сегодня на плаву.
И в-третьих, нельзя забывать о косвенных налогах. В результате перехода на единый сельхозналог прибыль предприятий увеличится, они будут больше инвестировать в переработку, в строительство судов. В результате налогооблагаемая база увеличится. Причем не только в море, но и на берегу. Появятся новые рабочие места, повысится зарплата. Сейчас государство принимает гигантские федеральные программы для того, чтобы закрепить людей на Дальнем Востоке, планирует тратить на эти цели сотни миллиардов рублей. Мы предлагаем частично решить эту задачу за 1,5-2 миллиарда рублей в год. Так что речь идет скорее об экономии бюджетных ресурсов, а не о сокращении доходов бюджета от рыбной отрасли.