Через несколько дней в Вашингтоне состоится саммит "G20" - двадцати государств, крупных игроков на современной мировой экономической арене. Они соберутся, чтобы разработать для международных финансовых рынков, для национальных правительств какие-то правила, которые бы исключили возможность наступления кризисов, подобных тому, который мы переживаем сегодня.
Понятно, сейчас все ссылаются на то, что во всем виновата Америка. Так легче. Мы, дескать, ни при чем, мы сами страдаем. Но на самом деле ситуация намного сложнее. Она определяется не только обстановкой в Соединенных Штатах. Есть еще по крайней мере два фундаментальных обстоятельства, которые активно влияют на развитие мировых рынков.
Во-первых, глобализация достигла довольно серьезных размеров. И она коснулась значительного перераспределения центров силы в структуре мировой экономики. Большую роль сегодня играют Китай, Индия. Именно сюда перемещается огромное число производств традиционных отраслей. Соответственно происходит снижение их доли в структуре экономики развитых стран.
Во-вторых, большие проблемы создает изощренность самой финансовой системы. Она многократно снимает риски для отдельных предпринимателей, доставляет им ресурсы без необходимых бюджетных ограничений. Эти риски скапливаются и в конечном итоге приводят к кризисам.
Президент Франции, господин Саркози, насколько мне известно, поставил именно эти вопросы перед Джорджем Бушем. Тот согласился. Ему в общем-то уже нечего терять. Но он все-таки обозначил свою приверженность рыночным принципам. И возникла некая дилемма. Саркози говорит, что нужны ограничения. А Буш, отстаивая свободный рынок, обращает внимание на то, что вводить избыточные ограничения опасно.
В данном случае я - на стороне Буша, хотя никогда не питал к нему особых симпатий. Потому что прекрасно знаю, что случится, если пойти по пути ограничений, создания новых международных финансовых институтов, увеличения числа государств, участвующих в выработке решений. Увы, это не принесет облегчения, а наоборот, ограничит свободу движения капитала и возможности, которые связаны с развитием многих стран. Нетрудно догадаться, что все равно партию первой скрипки будут исполнять крупнейшие игроки, именно их влияние останется доминирующим. И чем они влиятельнее, тем в большей степени эти решения будут наносить ущерб интересам других стран.
Тем не менее дискуссия - ограничения или свободный рынок - сегодня не конструктивна. Разговор, видимо, надо вести о регулировании, которое бы укрепляло позиции свободного рынка, чтобы его не швыряло из стороны в сторону. Сошлюсь на позицию известного американского экономиста индийского происхождения профессора Калифорнийского университета Дипака Лала. В своей книге "Непреднамеренные последствия" он писал, что сегодня свобода финансовых рынков является одним из важных факторов, которые дисциплинируют правительства, ставят их в определенные обстоятельства, с которыми они должны считаться.
Что происходит сегодня? Как я уже сказал, существующие финансовые институты снимают риски с индивидуальных предпринимателей. Риски - это непременная составляющая бизнеса. Если у вас их нет, то вы являетесь кем угодно, только не предпринимателем. И все хотят получить защиту. Это тоже понятно. Рынок предоставил такую возможность, "родив" особый вид ценных бумаг - деривативы, с помощью которых реальный сектор экономики получает средства для развития. Таким образом, они снимают риски с компаний на случай, если дело не пойдет, и переносят их в сферу спекуляции на финансовых рынках. Здесь в процессе продаж и перепродаж кто-то выигрывает, кто-то проигрывает, но совокупные риски в конечном счете при этом не снимаются. В какое-то время они концентрируются в одном месте. И ситуация выходит из-под контроля. Как ослабить этот узел? Запретить деривативы? Но они нужны рынку. Значит, надо сделать так, чтобы все связанные с ними операции были подчинены общим правилам. Вот их и надо разработать. Таким образом, мы поддержим рынок.
Признаться, я каких-то кардинальных решений от саммита "двадцатки" не жду. Это будет скорее начало разговора, чем его завершение. Более того, и не надо принимать конкретные решения. Сгоряча можно направить процесс формирования новой мировой финансовой архитектуры в ложном направлении. Не думаю, что сейчас так уж необходимо радикально реформировать существующие международные институты или создавать новые. Вряд ли "большое вече" станет продуктивным, хотя бы потому, что трудно будет принимать оперативные решения. В короткие сроки их просто невозможно согласовать. Это, кстати, очень хорошо нам демонстрирует Совет Безопасности Организации Объединенных Наций. Безусловно, и Международный валютный фонд, и Всемирный банк нуждаются в перенастройке, надо повышать прозрачность этих рыночных институтов. Но, может быть, именно их и следует бросить на улучшение правил работы с деривативами, на ограничение возможности перестрахования рисков.
Мы не сможем одновременно создавать новые институты и бороться с проблемой, которая пока никем досконально не исследована. На это уйдет уйма времени. Риски, которые несут в себе деривативы, переносятся все дальше и дальше в какие-то углы, расползаются по хедж-фондам. С этой опасностью мировой рынок столкнулся впервые. Кризисы были и раньше, но совсем по другим причинам.
Одновременно, как я уже сказал, меняется структура мировой экономики. Соединенные Штаты и Великобритания превращаются в экономики знания, в мировые лаборатории. А Китай - в мировую фабрику производства товаров. Каждая страна ищет свое место в этом стремительном мире перемен. Что тоже связано с довольно существенными рисками. Например, американские автомобили теперь делают в Турции и в России. А в Америке производство упало на 30 процентов. И фондовый рынок США тут же реагирует на такие новости падением котировок. Почему? Потому что в любой экономике уход части производства - это потеря доходов. Среди инвесторов начинается кризис доверия, который распространяется по всему миру. Я это называю финансовой пандемией. И главное сейчас - как можно быстрее ее остановить. Это первое.
А второе - попытаться спрогнозировать, где еще может рвануть. Вспомните, что случилось в 1998 году. Тогда все пошло из Таиланда - подумаешь, тоже мировой центр. Но тем не менее он подал сигнал, и недоверие стало распространяться по всем странам Азиатского региона, потом набросилось на Россию, на Бразилию, Аргентину. Тогда пандемия обошла Соединенные Штаты и Европу, они стали "тихими гаванями". И до поры до времени получали колоссальный приток капитала. Но в 1999-2000-х годах начался кризис высокотехнологичных компаний, год назад - проблемы на ипотечном рынке в США.
Эти процессы нельзя остановить, но не дать им принять глобальный масштаб можно. Однако нужны здесь не бюрократические, а интеллектуальные решения. То есть глубже понять, оценить процессы, происходящие в мировой экономике, и разработать инструменты, которыми можно их регулировать.