Коллекцию уникальных документов о первых этапах советской космической программы отыскал, рассекретил и выпустил в свет под одной обложкой неутомимый и многоликий Юрий Батурин - Герой России, летчик-космонавт, историк, публицист, доктор юридических наук.
В Центральном доме журналиста, где состоялась официальная презентация сборника "Советская космическая инициатива в государственных документах 1946 - 1964 гг.", по этому случаю собрались те, кто стоял у истоков, был свидетелем и участником первых космических стартов, и те, кто продолжает их эстафету сегодня.
Академик Борис Черток, ближайший соратник Сергея Королева, в свои 96 уже крайне редко выбирается на публичные мероприятия. А тут, по его же словам, отказать не смог. Как и Павел Попович, дважды Герой Советского Союза, ровесник и друг Юрия Гагарина, вместе с ним проходивший подготовку в первом отряде космонавтов.
"Восток-4" с подполковником Павлом Поповичем был выведен на орбиту 12 августа 1962 года. За день до него на корабле "Восток-3" стартовал Андриян Николаев. Но с полным текстом телеграммы в ЦК КПСС, подписанной Королевым и Келдышем и объяснявшей задачи совместного группового полета, космонавт-4 смог ознакомиться только сейчас. И неудивительно - 45 лет на этом документе из архива первого секретаря ЦК Никиты Хрущева стоял гриф "Совершенно секретно. Снятие копий воспрещается. Экз. N1".
Новый сборник документов поучителен еще и тем, что дает наглядное представление, как ставились и решались на государственном уровне сложнейшие научно-технические и организационные задачи, которые до этого никто в мире не решал.
"Посмотрите, - призывает коллег и всех потенциальных читателей Юрий Батурин, - как работали наши предшественники, которые, поставив задачу, смогли всего за несколько трудных послевоенных лет первыми запустить спутник, вывести человека в космос, создать такую космическую отрасль, которая, как ее ни зажимали, ни обрезали финансирование, ни бросали на произвол рыночной судьбы, и сегодня удерживает Россию в числе ведущих космических держав. Им тоже мешали ведомственная несогласованность, бюрократическая волокита, непонимание политиков, неустроенность... Но они сделали это!"
Академик Николай Анфимов перевел разговор в другую плоскость.
- По работе довольно часто возникает необходимость сослаться на тот или иной архивный документ, а он с грифом. Нарушение режима грозит санкциями, - обрисовал непростую ситуацию академик. - Может, теперь, после выхода такого сборника, будет наконец упрощена процедура рассекречивания. Тем более в отношении документов со сроком давности более 30 лет. Нам давно обещали, что выйдет соответствующее постановление...
А все ли документы, даже если с них сняли гриф секретности, можно придавать публичной огласке? Такой вопрос корреспондент "РГ" адресовал академику Чертоку и летчику-космонавту Поповичу.
Борис Черток в своем ответе был лаконичен и тверд:
- Нет таких документов, касающихся космонавтики и ракетной техники, которые сегодня нельзя было бы публиковать. Все, что с этим связано, вполне может быть опубликовано. С любой точки зрения.
- Павел Попович такую позицию поддержал, но сделал существенную оговорку:
- Не надо только в личную жизнь вторгаться и смаковать бытовые подробности - касается это космонавтов или самих создателей космической техники. А у нас это очень любят. Ну да - получил я за первый полет 15 тысяч рублей на те деньги. Но мы ведь знаем, что семь американских астронавтов, которые были в первом отряде, еще до полета имели контракт с журналом "Лайф" - именно в нем должны были публиковаться их первые интервью. Редакция авансом отвалила им 500 тысяч долларов, которые те добросовестно меж собой разделили...
Александр Лазуткин, летчик-космонавт, Герой России:
- Что сегодня государство дает космонавту? Андриян Николаев, когда выступал на телевидении, прямо сказал: я улетал из одной квартиры, а прилетел в другую. Там уже мебель стояла, а у подъезда - машина. А я откуда улетел, туда же и вернулся. Когда пошел по инстанциям - мол, как бы квартиру получить, мне ответили: вставай в очередь.
Сейчас ушли от того, что называлось "подарками государства космонавтам" и ввели контрактную систему. Теперь за конкретный полет мы получаем конкретные деньги, о которых договариваемся перед стартом. В контракте прописаны все работы, которые мы должны выполнить, эти работы оценены. В итоге получается некий поплавок, который позволяет продержаться какое-то время после полета. Как долго? Не очень. Во всяком случае, купить квартиру в Москве на эти деньги я бы не смог.
Чтобы ситуация стала более понятной, приведу один эпизод. На Байконур за день до старта проводить в полет Василия Циблиева и меня приехал Петр Ильич Климук, тогда начальник Центра подготовки космонавтов. А вместе с ним - его хороший знакомый, как принято говорить, из делового мира. Он спрашивает: "А сколько вы, ребята, получите за полет?" Климук называет сумму. "За полгода?!" - переспрашивает гость. - "За полгода". - "Да я такие деньги на земле за месяц получаю..."
Из доклада Ю.А. Гагарина на заседании Государственной комиссии после космического полета
13 апреля 1961 г.
СОВ. СЕКРЕТНО
экз. N 1
"...Я ждал разделения. Разделения нет. Я знал, что по расчету это должно было произойти через 10-12 сек. после выключения ТДУ (тормозной двигательной установки. - Ред.). При выключении ТДУ все окошки на ПКРС погасли. По моим ощущениям больше прошло времени, но разделения нет. На приборе "Спуск" не гаснет, "Приготовиться к катапультированию" - не загорается. Разделения не происходит. Затем вновь начинают загораться окошки на ПКРС: сначала окошко третьей команды, затем - второй и затем - первой команды. Подвижный индекс стоит на нуле. Разделения никакого нет. "Кардибалет" продолжается. Я решил, что тут не все в порядке. Засек по часам время. Прошло минуты две, а разделения нет. Доложил по КВ-каналу, что ТДУ сработало нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч 6 есть до Советского Союза, да Советский Союз тысяч 8 км, значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. "Шум" не стал поднимать. По телефону доложил, что разделения не произошло.
Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом я передал "ВН" - все нормально. Через "взор" заметил северный берег Африки, Средиземное море. Все было четко видно. Корабль продолжал вращаться. Разделение произошло в 10 часов 35 минут, а не в 10 часов 25 минут, как я ожидал, т. е. приблизительно через 10 минут после конца работы тормозной установки".
Из распоряжения Совета Министров СССР о подарках Ю.А. Гагарину
N 1037рс
18 апреля 1961 г.
СЕКРЕТНО
1. Признать необходимым подарить от имени Правительства СССР первому летчику-космонавту СССР майору Гагарину Ю.А. и членам его семьи автомашину "Волга", жилой дом, мебель и экипировку согласно приложению.
2. Обязать Министерство обороны СССР (т. Малиновского) выделить майору Гагарину Ю.А. четырехкомнатную квартиру по месту службы.
Председатель Совета
Министров СССР Н. Хрущев
Из приложения:
Экипировка для Юрия Алексеевича Гагарина
1. Пальто демисезонное
2. Пальто легкое летнее
3. Плащ
4. Костюм - 2 (светлый и темный)
5. Обувь - 2 пары (черные и светлые)
6. Рубашки белые - 6 штук
7. Шляпа - 2
8. Носки - 6 пар
9. Белье нижнее шелковое - 6 пар
10. Трусы, майки - 6 пар
11. Платки носовые - 12 штук
12. Галстуки - 6 штук
13. Перчатки - 1 пара
14. Электробритва - 1
15. Два комплекта военного обмундирования (парадное и повседневное)
16. Чемоданы - 2
Экипировка для детей
1. Кровать детская
2. Детская коляска
3. Платья шерстяные - 4
4. Пальто - 2 (зимнее и летнее)
5. Шапочки - 2 (зимняя и летняя)
6. Обувь - 4 пары
7. Белье - 6 пар
8. Куклы, игрушки
9. Детское приданое
Из записи разговора Н.С. Хрущева по радиотелефону с В.В. Терешковой
16 июня 1963 г.
"...В.В. ТЕРЕШКОВА. Дорогой Никита Сергеевич, взволнована и глубоко тронута вашим вниманием. Большое, большое спасибо за теплые слова, за отеческую заботу.
От всего сердца благодарю советских людей за добрые пожелания. Заверяю вас, дорогой Никита Сергеевич...
Н.С. ХРУЩЕВ. Я вас слышал. Я вас приветствую. Я хочу передать приветствие - здесь со мной рядом находятся товарищ Брежнев, товарищ Микоян, товарищ Смирнов, товарищ Устинов - за нос себя потянул - и другие товарищи. Все, конечно, очень рады и горды тем, что вы, Валя, сейчас находитесь в космосе, а уж женщины тут... Мы сегодня обедали дома, у меня много было женщин за обедом, невозможно даже к ним подойти, все ходят с повышенным настроением и очень рады. Ворошилов даже мне позвонил.
- Помнишь, говорит, я всегда на всех приемах провозглашаю тост за женщин, вот теперь ты видишь, что женщины делают?!
Мы ему, конечно, сказали:
- Не бери монополию, что ты всегда за женщин, а мы против женщин, - это я говорю к тому, что Москва и весь мир живут этими событиями. Конечно, мы горды за нашего товарища Быковского. Мы его поприветствовали. Но теперь вы в паре в космосе, так сказать, ходите, и это большая гордость и большое счастье для всех народов, для всех наших людей, особенно для женщин, а женщин у нас больше, чем мужчин. Так что ваша сторона теперь сильная..."