Неделю назад Владимир Путин провел очередную свою "прямую линию". Произошедшие с ним за последний год качественные перемены (уже не президент, а "только" премьер) не сказались на количественных показателях, скрупулезно подсчитанных экспертами. На счет Путина записан еще один рекорд: общение с народом длилось 3 часа и 8 минут (в прошлый раз - на три минуты меньше), премьер успел ответить на 80 вопросов (против 72 в 2007 году), а всего в его адрес поступило 1 636 800 телефонных звонков и 642 000 sms-сообщений...
А что добавили дополнительные три минуты и восемь вопросов в содержание разговора? Безусловно, кризисная конъюнктура продиктовала новые повороты и темы, которые премьер раскрывал то с нарочито показным оптимизмом, чтобы - в полном соответствии со своей руководящей миссией - попытаться снять излишнее общественное напряжение, то с откровенными намеками на необходимость готовиться (как верхам, так и низам) к неизбежным предстоящим сложностям. В соблюдении баланса между привычными заклинаниями "все будет хорошо" и апокалипсическими прогнозами ряда экспертов "все будет очень плохо" Путин проявил достаточную аккуратность, вполне компетентно отвечая на вопросы аудитории (за исключением нескольких цифровых неточностей, простительных для долгого устного разговора "не по бумажке").
Так что Путин не разочаровал. Разочаровала, на мой взгляд, сама эта аудитория, создав на наших глазах "автопортрет на фоне патернализма".
Разговор начался с крика души некой анонимной женщины из Ульяновской области: "Уважаемый Владимир Владимирович, спасите Отечество! Когда Вы закроете все игорные заведения по стране? Я хочу, чтобы мой супруг приносил деньги домой, а не в игровой клуб".
Спрашивается: при чем здесь премьер? Как он может закрыть все игорные заведения, если такого рода решения находятся в ведении парламента, уже принявшего, кстати, соответствующий закон? Женщина, в лексиконе которой присутствует слово "супруг" вместо расхожего "мужа", должна быть достаточно образована, чтобы понимать простую вещь: глава правительства, даже если его зовут Владимир Путин, никоим образом не подменяет собой приснопамятные парткомы, куда несчастные жены жаловались на своих непутевых мужей, и не наделен полномочиями улаживать внутрисемейные кризисы.
Вообще порой создавалось впечатление, что жаждущая общения с Путиным публика принимала его то ли за Кашпировского, то ли за Чумака, который одним своим словом, взглядом или банкой с водой снимет житейскую боль и "спасет Отечество".
"Как нам дальше жить?" - спрашивает Дмитрий Николаевич Сальников из поселка Тирлянский, куда, по его словам, добрался глобальный мировой кризис (читай, злокозненные американцы).
"Как нам выжить в таких условиях?" - жалуется на нелояльную, по ее мнению, конкуренцию со стороны импорта агроном Люсана Захватова из села Осиново в Татарстане. Вопросу удивился даже Путин: "Судя по тому, в каких условиях вы работаете, как уже было сказано, - микроклимат, белые халаты, - то, в общем и целом, внешне, во всяком случае, выглядит так, что ситуация на предприятии не очень плохая или, я бы сказал, даже хорошая".
Но Люсана ведь не хочет конкурентной борьбы, она ждет, что победу ее предприятию над иностранными производителями присудят сверху, распоряжением премьера. Надо же, какая удивительная - потаенная! - страсть к привилегиям: их вроде бы все ненавидят, но выбор между тем, чтобы их совсем не было, и тем, чтобы самим их иметь, в большинстве случаев делается в пользу второго.
"Как нам быть?" - это уже вопрос от Ольги Михайловны из Нижнего Новгорода, которая недовольна тем, что в городе закрылись молочные кухни для детей. Премьер (а куда ему деваться?) рекомендует, естественно, мэру и заодно губернатору исправить положение. Но ни Ольге Михайловне, ни другим "ходокам к Путину" не приходит почему-то в голову самый простой и законный способ перевоспитания местной (и не только, замечу, местной) власти: прийти на выборы и проголосовать за другого руководителя, если действующий вас не устраивает (молочные кухни, между прочим, очень серьезная тема для предвыборной кампании).
Здесь стоит отметить, что Путин, уступая просителям по мелочам, решая ту или иную частную, локальную проблему (чаще всего - социальную), тем не менее не раз во время "прямой линии" довольно жестко отстаивал рыночные и даже, не побоюсь этого слова, либеральные позиции, предлагая и бизнесу, и отдельным людям самостоятельно преодолевать трудности, не перекладывать собственные неурядицы на барина, который "сам увидит, что плоха избушка, и велит дать лесу". Иными словами, государство может и должно быть помощником слабым, но отнюдь не кормильцем всех своих подданных...
А просьбы тем временем идут и идут. Авось "Бог помилует, а царь пожалует". "У нас нет рядом школы или кружка вязания или рисования. Дети надеются на Вас". "Владимир Владимирович Путин, почему дети учатся в субботу?".
Или: "Здравствуйте, дядя Володя, - обращается к Путину 9-летняя Даша Варфоломеева из Бурятии. - Скоро Новый год. Живем на бабушкину пенсию, работы в деревне нет. Мы с сестрой мечтаем иметь новые платья. Я хочу у Вас попросить платье, как у Золушки. Вы будете добрым волшебником на Новый год, исполните наше желание. Спасибо".
Жалко девочку? Конечно, жалко. И "дядя Володя" приглашает ее вместе с сестрой и бабушкой на Новый год в Москву. Как водится, уже на следующий день местные власти стали собирать семейство Варфоломеевых в столицу, взяв на себя все расходы. А значит, деньги, пусть и небольшие, будут изъяты из республиканского либо районного бюджета. Даше явно повезло. Но ведь не повезло, возможно, какому-то другому ребенку, который не смог дозвониться в высшие инстанции. Да и Путин, откликаясь на просьбу, справедливо добавил, что "дети, не только в Бурятии, вообще в стране в целом должны встретить Новый год достойно. И взрослые должны сделать все для того, чтобы эти желания исполнились".
Как говорится, "ни солнышку на всех не угреть, ни царю на всех не угодить".
Слава богу, что хоть на вопрос "Где купить елку?" человек, задавший его, ответил самостоятельно. Зачем тогда задавал? И неужели такие ответственные люди, как председатель профсоюзов Санкт-Петербурга и Ленинградской области или глава города Волгограда, только из уст премьера узнали, что (в первом случае) профсоюзы больше не являются "политическим придатком какой-то партии, а стали выполнять самостоятельную функцию", а строительство объездной дороги (во втором случае) тоже не стоит перекладывать на "Единую Россию"?
Апофеозом же всенародной приверженности патернализму и веры во всесилие начальства прозвучал вопрос "Когда выпадет снег?" "Когда бог даст", - с улыбкой ответил премьер.
Не вспомнил ли он при этом указ Петра I ("Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство"), изданный ровно 299 лет назад? Или строку из "Интернационала": "Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь и ни герой"?
Впрочем, как писали братья Стругацкие, "трудно быть Богом". Или, может, все-таки приятно?