Как известно, на политической карте мира существуют две Кореи: капиталистическая Южная (Республика Корея - РК) и социалистическая Северная (КНДР). Вместе с тем, не будет преувеличением сказать, что в реальности есть еще и третья Корея. Судите сами: в этой третьей Корее проживает около 700 тысяч этнических корейцев, в ней говорят на корейском языке, поддерживают корейские обычаи, уклад, стиль жизни, там расположена священная для всех корейцев гора Пэктусан. Одновременно эта необозначенная на атласе Корея является своего рода мостом, связывающим РК и КНДР, и зачастую позволяющим им проводить переговоры между собой тогда, когда напрямую Юг и Север по тем или иным соображениям не хотят или не могут общаться.
Как можно догадаться, речь идет о северо-восточных провинциях Китая, которые имеют общую сухопутную границу с Северной Кореей. Корейский фактор признан и закреплен китайскими властями на официальном уровне. Юридически в самой северной части этого района, который часто также называют Манчжурией, есть Яньбянь-корейский автономный округ (ЯКАО), где проживает большинство этнических корейцев Китая. Однако корейское присутствие и влияние в той или иной форме заметно и южнее вдоль границы с КНДР - вплоть до города Даньдуня, а также в глубине - вплоть до десятимиллионного города Шеньяна, который исторически был и до сих пор реально остается главным центром и столицей всей Манчжурии.
Китай, будучи многонациональной страной, где, правда, безусловно доминируют ханьцы (более 98 % населения), ведет достаточно либеральную политику по отношению к этническим автономиям, но при условии, что те не поднимают вопрос об отделении. Так, разрешены и активно поддерживаются национальные школы, средние специальные и высшие учебные заведения, проводятся фестивали культур этнических меньшинств. Конечно, критикам наверняка найдется, что сказать в ответ, но в целом во время посещения "третьей Кореи" впечатления, что корейское нацменьшинство как-то зажимают, не складывалось. В ЯКАО, например, почти все вывески дублируются на двух языках - китайском и корейском, свободно продаются корейские газеты, встречаются корейские школы, на улице часто можно услышать корейскую речь и т.п.
Для многих может возникнуть тогда вопрос: к какой же из "официальных" Корей - Южной или Северной - "третья Корея" все же ближе? Ответ можно дать несколько неожиданный: скорее всего к Китаю. Конечно, за несколько дней пребывания в этом районе абсолютно точный ответ дать невозможно, но практически все этнические корейцы, который проживают в северо-восточной части КНР, считают себя по сути китайцами. Да, конечно, они про себя говорят, что они корейцы по национальности, но тут же подчеркивают, что граждане Китая. В Южной Корее в последние годы стали частенько вспоминать, что Манчжурия (а также часть российского Приморья) когда-то полторы тысячи лет назад находилась под контролем корейского княжества Когурё и теперь, дескать, пора восстанавливать историческую справедливость, тем более, что этнических корейцев в этих местах до сих пор много живет. Но к огорчению южнокорейских националистов приходится констатировать, что по крайней мере на бытовом уровне в "третьей Корее" вопрос о создании "Великой и единой Кореи" не находит особой поддержки. Причин здесь несколько. Во-первых, если говорить прямо, силы попросту неравны. Точка зрения о том, что княжество Когурё было корейским является весьма дискуссионной, при этом Пекин считает, что это государственное образование было китайским. Кроме того, КНР не допустит ни при каких обстоятельствах отделения. Учитывая растущую политическую, военную, экономическую и прочую мощь Китая, корейским националистам, если говорить образным языком, даже в случае гипотетического конфликта, о котором никто не заикается, ничего "не светит".
Во-вторых, постепенно доля корейцев в общем населении даже в Яньбянь-корейском автономном округе естественным образом сокращается. В Южной Корее уже давно беспокоятся о том, что в скором времени округ могут лишить как автономного, так и "корейского" статуса. На национальную автономию могут претендовать те образования, где доля малой нации превышает 35 %, а в ЯКАО относительная численность корейцев снизилась до опасной черты. Власти Китая, учитывая, что этнические корейцы не представляют таких проблем, как в случае с уйгурами и тибетцами, где сильны позывы к независимости, наверняка закроют глаза на изменение ситуации и сохранят статус корейской автономии. Однако ситуация показательна - корейцы в меньшинстве даже в своем автономном округе. Их просто рождается меньше, чем ханьцев. Молодежь из числа этнических корейцев все больше и больше говорит на китайском, а не на корейском. Корейские обычаи соблюдаются, но влияние китайской культуры и традиций становится все сильнее.
В-третьих, как пояснил один из живущих в городе Яньцзи этнических корейцев: "Экономическая ситуация в Китае день ото дня улучшается, и это улучшение в той или иной степени мы чувствуем на себе. Если брать даже в теории создание единой Кореи, что с ней будет дальше, неясно. Нам и сейчас хорошо, а лучшее всегда враг хорошего. По крайней мере от своих знакомых и друзей о желании объединить РК, КНДР и наш округ в единую Корею я не слышал. Да, про объединение Юга и Севера говорят многие, но вопрос о присоединении еще и Манчжурии или ее части не поднимается". В общем, третья Корея все же китайская, правда с определенной корейской спецификой. По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня.
Если все же говорить о том, к кому из двух Корей третья ближе, то в целом наверное к Северной. Да, многие этнические корейцы Китая ездят на заработки в Южную Корею, значительная часть их в конце концов оседает в Республике Корея. Но в силу объективных обстоятельств северяне в целом ближе. Начать хотя бы с того, что у этой части Китая с КНДР есть очень протяженная сухопутная граница. Подавляющее большинство живущих в Китае корейцев представляют собой потомков тех, кто иммигрировал в разное время из северной части Корейского полуострова в Китай. В этой связи используемый среди китайских корейцев язык является одним из северных диалектов корейского и близок к тому, на котором сейчас говорят граждане, проживающие в северных провинциях современной КНДР. Приведем один пример. В настоящее время в северокорейском и южнокорейском вариантах для обозначения слова "Корея" используются разные слова. Так вот, китайские корейцы между собой используют тот вариант ("Чосон"), который принят в Северной, а не в Южной Корее (в последней в ходу "Хангук"). Кроме того, у многих китайских корейцев в КНДР остались родственники, с которыми они активно общаются. Есть не такая уже большая по численности, но весьма влиятельная и активная группа китайских "хуацяо", находящихся на ПМЖ в КНДР, но имеющих гражданство Китая, и наоборот - граждане КНДР, которые постоянно проживают в Китае. Эти группы, используя привилегии своего двойственного статуса, часто ездят из Китая в КНДР и обратно, как правило по делам коммерческого характера, чем еще больше связывают КНДР к корейской частью китайской Манчжурии. А вот Южная Корея для китайских корейцев это скорее богатая заграница, где говорят на понятном языке. Да и чисто внешне, китайские корейцы ближе к северным корейцам, чем к южанам.
При этом следует подчеркнуть, что более тесная, на мой субъективный взгляд, связь корейской автономии Китая с Севером, а не с Югом не выражается и не относится к экономическому уровню развития. Манчжурия в целом, хотя и считается не самым экономически развитым регионом Китая, но наблюдать доказательства экономического бума можно было практически везде, в том числе в ЯКАО. Даже в небольших городах этой части Китая идет строительная лихорадка. Старые постройки, хижины, знаменитые "хутуны" сносятся и на их месте возводятся такие многоквартирные дома, которые не испортили бы внешнего вида любой европейской столицы. Зачастую, как будто иллюстрация к тезису "Китай - страна контрастов", можно было наблюдать следующую картину: с одной стороны улицы стоят откровенные лачуги, которые еще не снесли, а с другой - многоквартирные дома в стиле московской "элитки". Китай стремительно несется вперед, и это чувствуется и в его корейском округе также. Масштабы строительства поражают. Иногда создавалось впечатление, что тот или иной город пережил ковровые бомбардировки: битый кирпич, блоки, деревянные перекрытия старых лачуг видны повсюду, но на "руинах" тут же возвели самые современные здания.
Конечно, путешествуя по Китаю, можно увидеть еще довольно много деревень с домами под соломенными крышами. Но тут же появляются "захолустные", по китайским меркам, города, со зданиями в 40-50 этажей, современными гостиницами и прочими атрибутами мегаполиса. Следует отметить, что с точки зрения Китая "захолустным" может легко считаться город с населением до полутора миллионов. Таковым можно назвать и расположенный в паре десятков километров от границы с КНДР городок Яньцзи, на улицах которого было постоянно многолюдно, где до поздней ночи работал центр развлечений в местном парке, а до горизонта высились жилые дома в 20-30 этажей.
Но вернемся к "третьей Корее". Соседство с Северной Кореей все же в той или иной степени накладывает отпечаток: в приграничных городах часто можно увидеть объявления, приглашающие посетить КНДР, есть северокорейские рестораны, время от времени проходят и сами северные корейцы - их легко узнать по обязательному наличию значка с изображением Ким Ир Сена или Ким Чен Ира.
Для самой же Северной Кореи значение Манчжурии трудно переоценить. Последние годы, особенно с усилением международной изоляции Пхеньяна, эта территория и граница с Китаем по сути дела стали единственными для Северной Кореи воротами в мир. При этом налицо определенная специализация: небольшие северокорейские предприятия и фирмы чаще всего сосредотачиваются в районе китайского приграничного города Даньдун. Со стороны КНДР к Даньдуню примыкает город Синычжу. Через автомобильно-железнодорожный мост между Синычжу и Даньдунем проходит около 70-80 % грузооборота между КНР и КНДР. Учитывая, что Пекин является главным внешнеполитическим партнером Пхеньяна, этот мост, по сути дела, является для КНДР дорогой жизни. Через эту магистраль в Северную Корею идет практически все - от мыла и утюгов до б/у компьютеров и станков. Тут же недалеко от моста работает небольшой рынок, рассчитанный исключительно на северных корейцев. Как сказал занятый торговлей с КНДР один из китайских корейцев: "В Северную Корею везут все, что есть. Создается впечатление, что на Севере уже почти ничего своего не производят. Основные наименования же импорта из КНДР в Китай - природные ресурсы: руда, уголь и прочее". Однако крупный северокорейский бизнес работает в основном не в Даньдуне, а в неофициальной столице Манчжурии - Шеньяне.
Хотя, по словам тех, с кем довелось побеседовать, в КНДР простой народ живет, мягко говоря, очень бедно, но время от времени в Китае видят и "новых северных корейцев". По крайней мере, торговцы на рынке отмечали, что пределом мечтаний для простого северного корейца является в лучшем случае цветной б/у телевизор. Но их состоятельные соотечественники легко покупают широченные плазменные экраны. Видели и гостей из КНДР, которые ходили с толстыми пачками долларов, перехваченные резинкой. Манчжурия для северокорейской элиты является своеобразной безопасной заграницей - туда выезжают отдохнуть, посмотреть на другую жизнь и закупиться "проверенные товарищи" из числа руководства среднего звена. Эта территория, с одной стороны, с Северной Кореей совсем рядом, а с другой - все же заграница, поездкой куда можно премировать особо отличившихся.
Сами же китайские корейцы, особенно те, кто бывал в КНДР, и у кого там живут родственники, жалеют своих собратьев по крови из Северной Кореи. В отношении ситуации на Севере преобладают в целом умеренно-негативные или насмешливые оценки. Китайские корейцы да и простые китайцы постоянно подчеркивают, что "КНДР надо брать пример с китайских реформ, тогда и жить станут лучше". Вдаваться в дискуссии по поводу того, чей строй лучше, желания нет, правда у всех своя, но факт остается фактом - все без исключения китайские корейцы, съездившие в КНДР (по крайней мере с кем удалось пообщаться), в один голос говорили, что на Севере живут бедно, гораздо хуже, чем в Китае, есть и проблемы с обеспечением продовольствием. Находящиеся же в Китае родственники для многих северян являются большим подспорьем. Приезжая в гости в КНДР, китайские корейцы привозят с собой для родственников в Северной Корее промышленные товары, продукты питания, сигареты. Своего рода альтернативная форма гуманитарной помощи. Правда сильно жалуются, что их сильно обирают на северокорейской таможне. Как сказал один из китайских корейцев, в прошлом году навестивший родственников в КНДР, если взять 20 блоков сигарет, то до родных удается довести один-два. Остальные приходится раздавать многочисленным проверяющим и контролерам, которых существует большое количество на пути въезжающих в КНДР иностранцев. Конечно, такие поборы обрушиваются не на туристические группы, а в первую очередь на тех, кто едет навещать родственников в личном порядке и, как следствие, не прибывает в КНДР с пустыми руками.
В целом же, даже побывав всего лишь несколько дней на китайско-северокорейской границе, сразу становится заметен разительный контраст между двумя странами. Особенно ярко это было заметно в Даньдуне. Две страны разделяет река. На китайском берегу стоят самые современные новые высотные дома, которые напоминают элитную застройку Москвы, а со стороны КНДР - двух-трехэтажные каменные дома (зачастую без стекол в окнах), которые остались без изменения еще с 1970-х годов. При этом следует учитывать, что власти КНДР пытаются показать всему миру, что "у них все хорошо" и то, что могут увидеть иностранцы, является в определенной мере показухой. То есть в реальности еще хуже.
Проезжая вдоль китайско-северокорейской границы, периодически попадались и образцо-показательные деревни на стороне КНДР. Как сказал видевший эти деревни с обратной стороны китаец, часто в таких населенных пунктах никто не живет, а окна застеклены лишь с той стороны, которая видна иностранцам. Еще раз хочется подчеркнуть, что это не попытка раскритиковать в пух и прах северокорейский строй, а лишь те факты, которые довелось услышать от людей, весьма далеких от идеологических и политических баталий, кого трудно заподозрить в лютой ненависти к КНДР, но кто побывал в Северной Корее и видел ситуацию своими глазами.
Кстати, еще три десятка лет назад, говорят, было все наоборот - в Северной Корее уровень жизни был выше, чем в приграничных с ней провинциях Китая, а помогали своим родственникам не китайские корейцы, а северокорейские.
Отмечают также, что из КНДР продолжает идти поток перебежчиков, которые ищут лучшей жизни в Китае. Их в КНР насчитывается уже несколько десятков тысяч. Перебравшись в Китай, они берутся за самую низкооплачиваемую и тяжелую работу, но, даже получая зарплату ниже китайцев, зарабатывают и живут в целом лучше, чем в Северной Корее. Многие из них даже помогают остающимся в КНДР семьям и родственникам. При этом, вопреки распространенному в западных СМИ стереотипу, практически все китайские корейцы в один голос заявили, что власти Китая не пытаются серьезно ограничивать поток беженцев с Севера. Депортируют обратно в КНДР лишь тех, кто в чем-то провинился. Как правило, это воровство. "Ни рядовым китайцам, ни властям смысла выдворять перебирающихся сюда северян нет. За донос в полицию на такого "нелегала" никакая премия не предусмотрена. Кроме того, северяне помогают решить сильно ощущаемую в приграничных районах Китая нехватку рабочих рук в местном сельском хозяйстве. Местная молодежь уходит в города, а на полях остаются лишь старики. Поэтому старательным и дешевым работникам, коими в большинстве своем являются северные корейцы, многие очень рады. Если они тихо живут и работают, не создавая проблем для окружающих, то власти их не трогают", - пояснил один из проживающих в городе Янцзи китайских корейцев.
Косвенное подтверждение этого можно было увидеть и в режиме китайско-северокорейской границы. Несмотря на свою большую протяженность (несколько сот километров) с китайской стороны на большей части граница практически не охраняется. Подойти к разделяющую две страны реки может вплотную практически любой. Ширина же речек зачастую не превышает 10-15 метров, а течение воды в них спокойное. Даже летом пересечь эти преграды нет проблем, а зимой, когда все замерзает, еще проще. Китайские патрули и погранзаствы на протяжении десятков километров часто отсутствуют напрочь. В общем, сами китайцы не особо беспокоятся по поводу северокорейских перебежчиков, хотя при желании легко могли бы перекрыть это поток. Говорят, что погранрежим со стороны КНДР жестче, но тоже не из разряда "неприступных". Вот и идут из КНДР в Китай северные корейцы в поисках лучшей жизни. Власти Китая, естественно, обо все этом знают, но попыток поставить реальные заслоны на пути нелегальных гастрарбайтеров не делают.
Вот так и живет "третья Корея", служа своеобразным мостом между капиталистической Южной Кореей и социалистической Северной. Присутствие как Юга, так и Севера на этой нейтральной территории заметно, но в целом расположенная на северо-востоке Китая "неофициальная Корея" имеет свой самобытный и особый характер, которого нет ни в РК, ни в КНДР.