Когда года полтора назад бывшего главу Федеральной резервной банковской системы США Алана Гринспена начали задним числом обвинять в просчетах, вызвавших обвал рынков ипотечного кредитования в США, он привел в свою защиту довольно неожиданный довод.
"Корень нынешнего кризиса, на мой взгляд, уходит в период после "холодной войны", когда после падения Берлинской стены стал очевиден экономический крах советского блока, - писал он на страницах "Уолл-стрит джорнэл". - После этих исторических событий рыночный капитализм тихо, но быстро заменил значительную часть того центрального планирования, которое было таким превалирующим в "третьем мире".
По сути легендарный банкир "переводил стрелки" на тот порядок, который сложился в мире после окончания "холодной войны" и получил политкорректное название "экономической глобализации". Суть его, как теперь уже всем ясно, сводилась к тому, что одни (в первую очередь сама Америка, возомнившая себя безусловным лидером) командовали, поучали и... спекулировали, а другие (прежде всего Китай, превратившийся во всемирную мастерскую) усердно работали и учились - и хорошему, и не очень. За счет этого они, кстати, тоже потихоньку богатели. Первым казалось, что так теперь будет всегда, вторые до поры до времени держали свои сомнения на этот счет при себе.
Страдать в итоге пришлось, к сожалению, всем. "Риск становился все более недооцененным, поскольку рыночная эйфория... стала приобретать кумулятивный эффект", - пояснял Гринспен. После этого "наступление кризиса стало лишь делом времени", - продолжал он, поскольку "история вообще не слишком добра по отношению к затяжным периодам низких наценок на риск".
Напрашивающийся вопрос о том, куда смотрел он сам, если уж все это было так закономерно, автор парировал утверждением, что, дескать, "после более чем полувекового наблюдения за тем, как надувались и опадали различные ценовые "пузыри", он "с неохотой пришел к выводу", что из них "невозможно безопасно выпускать воздух... до тех пор, пока спекулятивная лихорадка не прервется сама собой".
Статья Гринспена вышла в декабре 2007 года. С тех пор для всех стало очевидно, что нынешний острейший и продолжающий углубляться финансово-экономический кризис "сам собой" не кончится. Более того, теперь уже общим местом стали рассуждения о том, что спасать нужно всю капиталистическую систему - во всяком случае, американского образца. Но и теперь почему-то мало кто здесь задумывается о взаимосвязи близких по времени исторических событий - о том, что после распада Советского Союза и крушения двухполярной модели мира, опиравшейся на противостояние СССР и США, немедленно зашаталась и вторая, американская опора этой прежней конструкции.
Конечно, изначально обе ее оси казались независимыми и самодостаточными. Более того, они сознательно противопоставляли себя друг другу и в самом прямом смысле вели друг против друга подрывную деятельность. Когда же одна из них в конце концов рухнула, торжество оставшейся казалось настолько полным и окончательным, что породило даже нелепую (и, между прочим, весьма распространенную среди... тоталитарных режимов) концепцию "конца истории". Разве мог тогда кто-нибудь себе представить, что триумфатор - пусть сугубо теоретически - сам окажется под угрозой краха? А ведь с тех пор не прошло еще и 20 лет.
Мне это напоминает трагический символ современности - поочередное крушение двух башен-"близнецов" Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в результате терактов 11 сентября 2001 года. Тогда, кстати, Россия одной из первых протянула Америке руку помощи. Да и в других странах писали: "Сегодня мы все - американцы".
Этот запас доброй воли Вашингтон растранжирил. Выступая в последние годы перед американцами, я нередко как бы в шутку говорил, что при Джордже Буше сбылось то, о чем советское Политбюро только мечтало, - цены на нефть взлетели до небес, и весь мир возненавидел Америку. И сотворили это власти США по сути своими руками. В рекордно короткие сроки и используя, между прочим, чисто "советские" методы.
Примерам несть числа, но наиболее пагубным из них, на мой взгляд, было агрессивное мессианство - уверенность в том, будто Америке известны универсальные "рецепты счастья", пригодные для любых народов в любых исторических условиях. Чем это "аукнулось" в экономике, косвенно признали не только Гринспен в своей статье, но даже сам Буш. В прощальных интервью недавний хозяин Белого дома не раз повторял, что ни за что не поступился бы своими рыночными принципами, если бы ему не объяснили, что последствия нынешнего кризиса - если пустить его на самотек - могут быть "похлеще Великой депрессии" 1930-х годов в США.
В политике венцом того же подхода стала "насильственная демократизация" чужих народов, вовсе не просивших Вашингтон приносить им такое "счастье", тем более с помощью снарядов и бомб. Самих американцев собственные власти при этом пропагандистски оболванивали - причем достаточно умело. Их не просто убеждали, что, дескать, их страна воюет за тридевять земель "за чужую свободу", но и открыто пугали, что иначе враг без стука войдет в их собственные двери и повторения трагедии 11 сентября 2001 года будет не избежать. Надо признать, что этот довод в целом находил здесь понимание: по-настоящему решительного и массового антивоенного движения в стране не было и нет.
Зато антивоенные настроения есть - и немалые. Их наиболее наглядным выражением стала невиданная по своему размаху в новейшей истории США поддержка предвыборной кампании молодого сенатора-демократа Барака Обамы. Он изначально выступал против войны США в Ираке и теперь, став президентом, подтверждает предвыборное обещание вывести из этой страны американские войска.
Но при этом Обама считает необходимым продолжение войны в Афганистане и отправку туда подкреплений. На вопрос дуайена журналистского корпуса при Белом доме легендарной Хелен Томас, зачем посылать в Афганистан солдат и "продолжать убивать там людей", пресс-секретарь Обамы Роберт Гиббс ответил на днях по сути то же, что говорили его предшественники при Буше: затем, что оттуда исходит террористическая угроза для США.
Конечно, подобные пропагандистские штампы смазывают то общее хорошее впечатление, которое производят на всех "Барак и его команда". Очевидно, что Обама теперь еще больше, чем прежде, зависим от политических реалий - в первую очередь той колоссальной ответственности, которую налагает на него верховная власть в стране. Он пришел к этой власти под лозунгом перемен и продолжает хорошо говорить о возвращении Америки на столбовую дорогу процветания и общечеловеческих ценностей.
Кстати, когда писались эти строки, Белый дом распространил сообщение о первом телефонном разговоре нового американского лидера со своим российским коллегой. Впервые за долгое время тон этого отчета был позитивным и оптимистичным - пожалуй, даже больше, чем у версии Кремля. В нем говорилось, что Барак Обама и Дмитрий Медведев намерены "остановить дрейф" в отношениях России и США.
*Автор - заведующий отделением ИТАР-ТАСС в Вашингтоне andreisitov@yahoo.com