100-летие первого "Русского сезона" в Париже Москва встретила восстановлением одного из лучших спектаклей дягилевской антрепризы - "Павильон Армиды".
"Русские сезоны" в этом году чествует весь мир - от Парижа, где в 1909 году стартовала легендарная антреприза, до американских деревень, где танцуют, учат, ставят - ученики учеников тех, кого Дягилев привез из Петербурга и Москвы в театр Шатле. Ведущие отечественные театры пока не обнародовали свое стремление отметить юбилей этого события, которое грядет в мае. Зато Фонд имени Мариса Лиепы и театр "Кремлевский балет" в последние годы активно реализовывают проект "Русские сезоны. XXI век", один за другим выпуская спектакли, созданные по заказу и под руководством Сергея Дягилева.
В их афише уже числятся "Петрушка", "Шехерезада", "Жар-Птица", "Синий бог", "Тамар", "Болеро". Но "Павильон Армиды" - проект самый эффектный. Этим балетом открылась программа первого "Сезона" в Париже. В этой постановке впервые объединились художник Александр Бенуа и хореограф Михаил Фокин. Полностью взяв создание спектакля в свои руки, от выбора сюжета и заказа музыки композитору Николаю Черепнину, они объявили балет, самое консервативное из искусств, плацдармом художественной революции. "Павильон Армиды" был декларацией того искусства, в котором нет места банальности, сухому ремеслу, развлекательности. Постановщики переработали легендарный миф о волшебнице Армиде, завлекавшей и губившей благородных рыцарей, чтобы создать универсальное зрелище, в котором неразрывно спаяны литература, музыка, изобразительное искусство, движение. Анна Павлова в роли волшебницы Армиды, Павел Гердт, которого в роли Виконта в Париже сменил сам Фокин, Вацлав Нижинский в небольшой партии Раба были оснащены по последнему слову хореографической техники, но виртуозно воспроизводили манеру эпохи Камарго.
Сегодня ностальгия по прошлому превратилась в отдельное направление искусства. Одни пытаются с архивной точностью воспроизвести старинные постановки. Другие стремятся уловить сам аромат ушедших времен, стилизуя под старину современную хореографию. Третьи ищут компромисс, скрещивая великие находки старых мастеров с требованиями современного зрителя.
Фонд имени Мариса Лиепы и ведомый им "Кремлевский балет" пошли собственным путем, они собирают театральные легенды. Андрис Лиепа, который вместе с Андреем Петровым значится художественным руководителем постановки, а также ее режиссером, тоже проделал колоссальную работу, чтобы собрать тонны материалов, посвященных "Павильону Армиды". Но так же, как сохранившаяся от партитуры балета сюита, нарастив объем за счет других сочинений Черепнина, утратила стройность, неузнаваемо преобразились и другие компоненты балета. Перекроив либретто, нынешние постановщики пожертвовали и стилистическими играми, принципиально важными для Бенуа и Фокина. В нынешнем "Павильоне Армиды", грубо размалеванном Анной Нежной "по мотивам" первой постановки, не осталось примет ни XIX, ни XVII веков. Впрочем, все это было бы простительно, если бы Юриюсу Сморигинасу удалось создать роли, достойные звезды Большого Марии Александровой (особенно обидно, потому что создатели проекта прозорливо угадали ее невоплощенный образ соблазнительны и ледяной волшебницы) и молодого солиста Мариинки Михаила Лобухина (он красиво летал в трюках, доставшихся на долю Рене - Ринальдо). От волшебной шкатулки, как называли "Павильон Армиды" современники, не осталось и следа - постановка оказалась как раз тем вызывающим ярость набором штампов, в борьбе с которыми Дягилев создал свои "Русские сезоны".