Однажды Гафту привиделся сон: он - Коля вроде тех простых мужиков, которые на лобовом стекле своих автобусов и грузовиков возили портреты Сталина...
Нет, не то, он - Сталин, который явился в архив к Эдварду Радзинскому среди ночи. Или нет, не то, он - Гафт, который в ночном кошмаре не может различить, кто же он на самом деле: шоферюга Коля, диктатор Сталин или артист Гафт?! Нет - не то, он не артист, он - поэт, записавший весь этот горячечный бред о Сталине-Гафте в стихах.
Когда Гафт проснулся, он прочитал свой сон Роману Виктюку и Александру Филиппенко, встретившись с ними в реальной жизни нынешним летом на вечере памяти Михаила Ульянова в Вахтанговском театре. И три человека примерно одного поколения тайно, чуть ли не на кухне принялись превращать этот, мягко говоря, сюрреалистический опус, в спектакль. Вскоре об их странной "ложе" узнала Галина Волчек и предложила заигравшимся в конспирацию мастерам выйти на сцену.
Так в "Современнике" появился спектакль "Сон Гафта" и окончательно закрепил за театром репутацию существа, маниакально одержимого фигурой Сталина. Не говоря о "Крутом маршруте", где тень диктатора лежит на всем, два первых артиста "Современника" - сначала Игорь Кваша (он сыграл Сталина в "Пролете черной ласточки"), а теперь и Валентин Гафт - для своих "бенефисов" выбрали именно этого персонажа отечественной истории. Вместо того чтобы выбрать что-нибудь веселенькое или классически вечное, они увязли в детстве и юности, с какой-то болезненной решимостью пытаясь разобраться в своей любви-ненависти к палачу и вождю.
Спектакль "Современника" смотреть трудно. Несмотря на то что в нем Александр Филиппенко остро и страшно играет свою лучшую за последние годы роль. Несмотря на то что художник Владимир Боер не оставил и тени театрального иллюзионизма, открыв все рабочие закрома сцены. Несмотря на то что в нем так много опасных и острых эпиграмм. Несмотря на то что в нем достается на орехи то Жванецкому, то Радзинскому, то Зюганову и каждая из этих "эпиграмм" уже сейчас летит в народ (чего стоит хотя бы это: "Вы - лучший чтец своих творений, Заболтанный собой писатель"). Несмотря на то что не менее эпиграммно с энергичным матерком он комментирует нашу современность ("Куда ты птица-тройка нас несешь? Пора заправиться, поешь овса немного. Потом опять скачи, авось поймешь, Что это кольцевая, б.., дорога").
Несмотря на то что Роман Виктюк предстает здесь в одном из своих самых сильных обличий: лаконичный, сдержанный и изобретательный, он безукоризненно точно разложил на "партии" все буйное многоголосие Гафта. Александру Филиппенко он придумал, сочинил "партию" страшного оппонента, который предстает то Жуковым, то Шаламовым, то "Эдиком", то Жванецким, нигде не утрируя, не впадая в жанр, играя необычайно сурово и серьезно, едва намечая легкое сходство с прототипом.
Несмотря на отлично придуманную для Максима Разуваева "партию" без прототипов. Его "белым" голосом вне интонаций озвучена сама бесстрастная История, которой "по барабану" и Сталин, и муки его жертв, и кошмары Гафта. Мускулистый и сильный, он парадоксально играет ребенка-отморозка, которому равно чужды и палач, и жертвы. Благодаря этой фигуре, придуманной Виктюком, спектакль получает своего агента в новой, молодой аудитории "Современника".
И все же спектакль смотреть мучительно трудно. От имени Сталина Гафт бросает "Эдику"-Радзинскому обвинение, которое полностью мог бы обратить к себе: "Вам нравится в моей быть власти. Идя на сцену, как на плаху, У вас глаза горят от счастья. И бешеный восторг от страха". Так он сам играет своего сложного персонажа-кентавра. Гафт - меланхолик и мизантроп - тащит на себе вериги своего великого персонажа с физическим ощущением тяжести. Он стар и немощен, ему тяжело и уж точно не до сатиры и юмора. Мучительная интонация ночного кошмара разлита в спектакле.
Он в самом деле путается, этот невеселый автор, пытаясь понять, почему в нем так пророс его герой, почему преследует его столько десятилетий и с каждым годом - все сильней.
Не потому ли, что его тень и в самом деле простерла свои совиные крыла над Россией? Не потому ли, что этот "успешный кризис-менеджер" чудом не занял первую строку в проекте "Имя - Россия"? Не потому ли, что это не только его, Гафта, горячечный сон, но и наша национальная паранойя?
Спектакль "Сон Гафта" можно было бы счесть его собственной болезнью и болезнью его поколения, частной попыткой психоанализа. Но в том-то и дело, что на диван психоаналитика должны лечь миллионы.
"Сон Гафта" заканчивается вопрошанием его героя: "Рассвет мы встретим исполненьем гимна," Надеюсь, что желание у нас взаимно.
Прошу не в ноты вас смотреть, а мне в глаза, Чтоб я увидел всех - кто против и кто за". И знаменитая реплика "народ безмолвствует" витает над молчаливым залом.
Обзоры, отчеты, анонсы лучших культурных событий - в "Афише РГ"