В России больных раком печени и поджелудочной железы оперируют на мировом уровне. Однако клиник, оказывающих такую помощь, не хватает. Об этом корреспондент "РГ" беседует с заведующим хирургическим отделением опухолей печени и поджелудочной железы Российского онкологического научного центра им. Блохина профессором Юрием Патютко.
Российская газета: Рак печени и поджелудочной железы - теперь не смертельно опасны?
Юрий Патютко: Здесь, как и в онкологии в целом, все зависит от стадии болезни. Если опухоли печени, поджелудочной железы, двенадцатиперстной кишки рано диагностируются, то результаты хорошие. Но это случается редко. Хотя современные технологии позволяют выявить опухоль, которая в диаметре достигла всего одного сантиметра. Дело в том, что на ранней стадии болезнь протекает без симптомов. А когда они появляются, как правило, опухоль уже довольно крупная.
Так, при первичном раке печени у больных с опухолью два сантиметра пятилетняя выживаемость после операции примерно 80 процентов. Пять лет - это условный рубеж: если человек его одолел, то вероятность, что он проживет долго, очень высока. Но единственный шанс для больных со злокачественной опухолью пожить подольше - операция. После других методов лечения длительного выздоровления практически не бывает. Обширные резекции печени боялись проводить из-за развития печеночной недостаточности, кровотечения: из восьми сегментов печени удаляли два-три, редко - четыре сегмента. Сегодня мы можем удалить, если у больного нет цирроза, шесть сегментов. На поджелудочной железе делаем операции с резекцией сосудов, что раньше производилось крайне редко. Сосуды успешно протезируем или сшиваем. Чтобы предотвратить развитие метастазов, операцию сочетаем с химиотерапией.
РГ: Оперировать таких пациентов начали в 60-е годы прошлого столетия с далеко не лучшими результатами?
Патютко: Даже в 80-е годы после операции умирало 30-40 процентов больных. В 1991 году было организовано отделение, которым я руковожу, где мы прицельно начали оперировать только печень и поджелудочную железу. И сейчас у нас минимальное число осложнений. Летальность при операциях на поджелудочной железе и на печени, в тех случаях, когда у больного нет сопутствующих заболеваний в виде цирроза или гепатита, примерно два-три процента. Это соответствует международным показателям. Сейчас в год у нас проходит 150-160 операций на печени и 60-70 операций на поджелудочной железе.
РГ: Это много или мало? Такие операции доступны нашим соотечественникам?
Патютко: В доступности - вся проблема. Только в Москве каждый год первичным раком печени заболевают почти пятьсот, а раком поджелудочной железы - около семисот человек. По стране, даже по приблизительным данным, заболеваемость первичным раком печени - 4-5 человек на 100 тысяч населения, раком поджелудочной железы - 8-9 на 100 тысяч. То есть речь идет о тысячах нуждающихся в хирургической помощи. А мы оперируем всего человек десять в год. И наша клиника - самая крупная. В других учреждениях, которых в столице четыре-пять, оперируют еще десять больных. И в региональных специализированных центрах тоже - раз, два и обчелся.
В Кирове есть печеночный центр, такой же действует в Красноярске; в Туле небольшое отделение. В Барнауле в нашем филиале открыли отделение хирургии печени, в Томске начинают работу. Назову еще с десяток клиник. Но все равно - это единичные примеры.
РГ: Как сделать, чтобы каждый нуждающийся пациент мог получить помощь современного мирового уровня?
Патютко: Прежде всего нужна хорошая квалификация хирургов. Поскольку эти операции сложные, хирурги не с большой охотой ими занимаются. А если специалисты мало оперируют, то откуда опыт? Во многих больницах операции на печени делаются, может, раз в месяц. Не случайно к нам постоянно приезжают специалисты, которые смотрят, учатся оперировать. Мы контактируем. Других путей привлечения квалифицированных кадров я не вижу: если врач не хочет оперировать, силой его не заставишь.
Онкология очень затратна. Взять химиотерапию - цены очень высокие. Во многих диспансерах больные получают такое лечение бесплатно, но далеко не везде. И главное, в регионах есть не все препараты. У нас за счет госсредств удается проводить лечение, наверное, процентам восьмидесяти больных. Ну а остальным, к сожалению, приходится покупать лекарства за свои деньги.
В нашем Онкоцентре самое современное оборудование и наркозные аппараты. Я был в нескольких европейских клиниках, убедился: мы не уступаем.
РГ: А реабилитация?
Патютко: Что касается реабилитации в ближайшем послеоперационном периоде, то с этим нормально. А вот реабилитации в отдаленном периоде практически не существует. Получается, что провели мы больному обширную резекцию печени и через две недели выписали. Первое время ему надо бы пожить в "тепличных" условиях, в специализированном санатории, чтобы дать возможность печени регенерироваться. Но таких учреждений мало, поскольку их содержание стоит немалых денег.
Эта проблема должна решаться на государственном уровне. Нельзя обходить и необходимость психологической поддержки больных до и после операции. Мы можем пригласить психолога в любой момент. Но психологи есть не везде, хотя они просто необходимы в онкоотделениях и онкодиспансерах.
РГ: У вас есть свой "почерк" проведения столь сложных операций?
Патютко: "Хирургия" в переводе на русский язык- значит "рукоделие". Поэтому хирург, в общем-то, ремесленник. А ремесленники, как известно, горшки по-разному обжигают. И в хирургии так же: техника и методика операции одинаковы, но один проведет ее за час, другой - за два, а кто-то и за пять часов. Главное, чтобы все оперировали правильно, по разработанным канонам. Отступать от них можно только после коллективного обсуждения всех новшеств. Это касается и меня, и моих учеников. Научная школа - залог хороших результатов в хирургии.
РГ: В России появится регистр больных первичным раком печени. Какова его цель?
Патютко: Это серьезная социальная программа, инициатор которой наше отделение. Канцерегистр предусматривает включение в электронную базу данных всех заболевших раком печени в стране. Таким образом, мы можем уточнить регионы, где чаще всего возникает это заболевание, и принимать адекватные меры. Вот сейчас появился новый препарат, который в определенной степени эффективен при гепатоцелюлярном раке. Препарат дорогой. Поэтому важно знать потребность в нем каждого региона и всей страны в целом.
РГ: Можно ли уменьшить риск онкологического заболевания?
Патютко: Если бы знал ответ, получил бы Нобелевскую премию. Точно одно: надо не курить, вести здоровый образ жизни, нормально питаться. Тем, у кого выявили гепатиты В и С, нужно обязательно наблюдаться у врача. Если что-то заболело, не надейтесь, что "само рассосется", идите к врачу, особенно если вам за сорок лет.