Сегодня "РГ" представляет беседу с председателем ЦК КПРФ Геннадием Зюгановым, начавшим руководить Компартией как председатель ЦИК в феврале 1993 года и занявшим нынешний пост в январе 1995 г.
Российская газета: Почему КПРФ не предложила своих мер по выходу из кризиса сейчас, когда любая крупная партия в оперативном режиме готовит свои предложения?
Геннадий Зюганов: Мы, наоборот, первыми предложили программу вывода страны из кризиса: еще в ходе думской кампании была выдвинута программа "Семь шагов к достойной жизни", и потом уточнили ее, добавив двадцать конкретных мер, которые могли помочь державе. Да и в ходе последних встреч с Дмитрием Медведевым, Владимиром Путиным мы обсуждали наши предложения. У КПРФ есть абсолютно конкретная программа, обеспечивающая стабилизацию ситуации и вывод страны из кризиса.
Нужны эффективные рычаги нормального управления. Я считаю, что рыночные механизмы лопнули, они не действуют. Либеральная модель, навязанная американцами всей планете, взорвалась, и эти ошметки разлетелись на все страны и континенты. Когда рынок, который создали под их эгидой и диктовку МВФ, рухнул, оказалось, что нет ни одной страны, которая не пострадала бы. На Западе фондовый рынок на 30 процентов обвалился, а в России, Китае, Индии, Бразилии - на 60-70 процентов. Мы оказались в самом худшем положении, как самое слабое звено в этой цепи, так же, как и в 1917 году. В прошлый раз я, выступая на встрече с Медведевым, говорил, что у нас к новому 2009 году будет пять миллионов безработных. На меня зашикали. Сейчас уже шесть, в марте будет семь, а к осени станет десять миллионов. Что будем делать?
РГ: Вы их рассматриваете как свой электорат?
Зюганов: Они не только мои, это наши люди. Ситуация начинает из берегов выходить. Допустим, сейчас можно было бы провести инвентаризацию всех строек и сосредоточить силы и средства на пусковых объектах. Стройки заработают, они потребуют 30 процентов металла, а значит, на 30 процентов активнее заработает металлургия. Определитесь с программой авиации и кораблестроения - еще на 20 процентов поддержим металлургию.
Главное же в том, что можно было этого кризиса избежать. Мы всегда, например, настаивали, что надо вкладывать в деревню не меньше 10 процентов бюджета. Нет, этого не сделано, и вот результат: денег нет, купить ничего не могут, всё сельхозмашиностроение стоит. Вот сейчас на приколе 1500 комбайнов на "Ростсельмаше". Я, когда ходил к Медведеву, предложил: давайте купим 15 миллионов тонн зерна и тогда крестьянин заработает, купит комбайн (они, кстати, неплохую модель сделали) и заработают еще 600 предприятий. Президент сказал - 20 закупим. Отлично, Медведев отдал команду, первый вице-премьер Виктор Зубков встретил меня на вечере, посвященном крестьянину, даже руку пожал. Я свою мониторинговую группу собрал, мы стали отслеживать. И вот узнаем, что на Ставрополье за тонну дают по 3700-4000 рублей, но самовывозом, а элеватор - за 100 километров. Так что, пока хлебороб туда-сюда свозил, ничего не заработал. Для того чтобы эту операцию провести, надо было из государственной кубышки достать 150-200 миллиардов рублей, просто крохи по сравнению с 7 триллионами, банкам. Но нет решения.
А у нас нет времени дальше на раскачку. Сейчас процесс пойдет лавинообразно. Все будет накладываться одно на другое. Причем впервые после 1990 года все опять сошлось в одной точке. Это действительно тот идеальный шторм, о котором говорил Путин. Производство в массовом порядке останавливается, массовая безработица быстро нарастает, треть резерва загнали в поддержку рубля. А рубль так и не остановился и уже 36-рублевую планку пробил. И на каждый процент безработицы на пять процентов вырастают бандитизм и преступность. Меры надо принимать, и принимать немедленно: если еще пару месяцев промешкаем, к осени мы увидим свою Ригу, Вильнюс, только умноженные на российский характер, наши морозы и наши просторы. У нас все будет круче, жестче и энергичнее.
РГ: Каков сейчас реальный рейтинг Компартии?
Зюганов: Реальный рейтинг меньше 25 процентов никогда не опускался.
РГ: Но вы ожидаете, что он вырастет в связи с кризисной ситуацией?
Зюганов: Да, но в этом заинтересованы не только мы, но и вы, и все. Почему? Потому что в кризисные моменты вся эта обездоленная и выброшенная из общественной жизни публика может пойти или за жириновцами, или за обезумевшими экстремистами. Это крайне опасное явление. Подобная толпа абсолютно внушаемая. И тот, кто им пообещает завтра у всех все отнять, всех передушить, всех перевешать, за теми, в принципе, и пойдут. Но так можно страну потерять, а мы - люди ответственные, и избиратель у нас ответственный. Конечно, нам не хватает доступа к телеэфиру. Мы мониторим телеканалы - сколько времени дали нам, а сколько конкурентам. Если бы эфир распределялся честно, по закону, вы бы и не такой у нас рейтинг увидели.
РГ: Возвращаясь к протестным настроениям, вы анализировали те выступления на Дальнем Востоке, они добавили вам популярности?
Зюганов: Мы много раз предлагали принять особую программу по Дальнему Востоку. Россия ведь его четыреста лет обживала. Я вообще считаю, что Дальний Восток для нас - это жемчужина. Но надо давать людям работу. А там только от импорта автомашин кормятся 30 процентов населения. И не потому, что они этого хотят, - другого дела нет. Потому с Дальнего Востока за 1990-е и убежало два миллиона населения. А ведь даже во время войны оно там так не таяло.
РГ: А вы лично как относитесь к повышению пошлин на иномарки?
Зюганов: У меня было другое предложение. Я предлагал пригласить японцев и корейцев построить завод для производства автомобилей с левым рулем. Те же джипы. Но стоили бы на треть дешевле и была бы работа для людей. Ведь на Дальнем Востоке ничего нет, ни одного завода.
РГ: Вы не ответили, так вы за или против повышения пошлин на иномарки?
Зюганов: Я - за. Но сначала для Дальнего Востока надо было предусмотреть специальную программу, учесть, что треть населения кормится именно за счет импорта машин. Нужно было защитить их рабочие места и заработки. И только потом решать проблему с запретами.
РГ: Как вы считаете, будет ли кризис настолько серьезен, что придется распускать Думу досрочно?
Зюганов: Говорю по секрету: на последнем оперативном совещании дал три установки, и первая - готовить план действий на случай досрочных выборов.
РГ: В этом году?
Зюганов: Не исключаю. Я считаю, что ситуация будет усугубляться и может перерасти в политический кризис. Потому что не вижу умных и быстрых решений со стороны власти. А политический кризис нельзя разрешить мерами 1993 года: выходить с оружием, стрелять, разгонять. Во-первых, прививку к переворотам тогда сделали серьезную. Во-вторых, армия не в том состоянии, чтобы выполнять подобные приказы. Некоторые думают, будто могут ввести чрезвычайное положение. Так для этого нужен диктатор, большие деньги, чтобы откупаться, да еще и те, кто согласится заниматься кровавой и грязной работой. Иначе - гражданская война. Так что никакой чрезвычайщины быть не должно.
РГ: Как говорит премьер, "не мы начали кризис", и не кажется ли вам, что внешнеполитическая конъюнктура здесь просто подмяла под себя экономическую политику?
Зюганов: Я уверен, что либерализм для России смертелен. Абсолютно. Огромной страной в одиннадцать часовых поясов, где две трети территории лежат на вечной мерзлоте, где вдоль Транссиба на 40-50 километров только и можно вводить какие-то рыночные регуляторы, нельзя управлять на базе рыночных отношений. Еще Сергей Витте вводил "челябинский порог": за Челябинском ни на копейку нельзя было повышать тариф на транспорт.
Россия - это совсем другая цивилизация, тут другая система отношений и другие условия жизни. Тут можно выживать только сильной государственной властью, эффективной вертикалью, коллективными способами решения всех вопросов - от хозяйственных и политических до бытовых. Все это разрушено либералами.
Что касается Запада, то в принципе американцы сами все прохлопали. Они переживали аналогичный кризис в 70-е годы: тогда доллар тощал на глазах, вдоль американских трасс останавливались тысячи машин из-за энергетического кризиса, а безработица в Европе достигала 16-18 процентов. Тогда пришли к власти социалисты в Испании, состоялась революция "красных гвоздик" в Португалии, студенты бушевали во Франции. Американцы все 1990-е питались телом убитого, разрушенного СССР, а потом попытались взять контроль над энергоносителями и главными нашими стратегическими позициями, начиная от Югославии, Ирака, и до Афганистана. И надорвались. Теперь у них самих все поползло к чертовой матери, ни с чем не справляются. Этот антикризисный план Обамы- просто заплатка в 2 триллиона, которая ситуацию не спасет, американцам придется искать новые варианты стратегических решений. А их пока нет.
Мы им не нужны. Зачем им сильный конкурент - самостоятельная страна? Это ведь населения у нас только два процента от всех жителей мира. А ресурсов важнейших - 30 с лишним процентов плюс стратегические - половина планетарных запасов пресной воды, хвойных лесов и чернозема. Западу абсолютно не нужно, чтобы у нас была сильная политическая власть. Штаты все будут делать, чтобы нагнуть нас ниже плинтуса.
Вот вам анекдот в тему. Летит кризис над планетой, смотрит на Америку и сам себе говорит: "Неплохо я тут поработал, даже Уолл-стрит нагнул". Летит над Европой: "И эту старушку, - говорит, - я потрепал как следует". И наконец залетает на Украину, смотрит и заволновался: "Неужели у меня склероз? Похоже, я тут три раза уже был..."
Кстати, вышел третий сборник анекдотов от Зюганова. Там про Путина штук 15, и ему, как он сказал, очень нравится.
РГ: Геннадий Андреевич, многие обратили внимание, что последние год-два международная деятельность КПРФ не слишком-то разнится с приоритетами, которые высказывались сначала Путиным, например, в мюнхенской речи, потом Медведевым.
Зюганов: Если говорить серьезно, тут все как раз наоборот: это власть сегодня из страха перед кризисом - пытается говорить как КПРФ. Мимикрия называется. Мюнхенская речь на пять лет опоздала. А потом, знаете, не мной сказано: ваши амбиции должны соответствовать вашей амуниции. Вот под Москвой стоят две элитные дивизии - за 15 лет нет ни одной новой машины. Это что такое?
РГ: Но вы же поддержали в Думе действия России в Южной Осетии?
Зюганов: Не просто поддержал, а чуть не орал, требовал действий! Ведь если бы мы еще два часа прождали, то трагедия была бы полная. Мне пришлось на Кавказе 10 лет работать, мирить враждующие тейпы в Чечне, разводить враждующих в Пригородном районе Осетии, разнимать в Дагестане, да я и отдыхаю на Кавказе. Так что знаю там и самых талантливые, и самые бандитские силы.
Мало того, мы в июне, за месяц до начала конфликта, проводили во Владикавказе митинг против угрозы войны. Приехали наши соратники из СКП-КПСС (Союз компартий на пространстве бывшего СССР. - Прим. "РГ"), наши депутаты, так что мы хорошо проанализировали ситуацию. Было известно, что в Грузии военный бюджет в тридцать раз увеличился, что приехали тысяча советников, включая трех американских генералов, имевших опыт провокаций в Югославии. Война была неизбежна, а сценарий совершенно очевиден и понятен: шквальным огнем будут выметать и прорываться к Рокскому тоннелю. Я тогда вернулся, в июне, и подробно докладывал и Медведеву, и Путину: мы должны принять экстренные упреждающие меры.
Слава богу, хватило в конце концов мужества. Я сказал потом как-то Медведеву: на вас обвалилось все сразу - и война, и газовый конфликт, и кризис, и так далее. Его же трамбовали тогда, в августе, всю ночь - все, начиная с Ангелы Меркель. Но он устоял.
РГ: Говорят, в оппозиции легче быть - это правда?
Зюганов: Если честно, то самое противное состояние - это когда понимаешь что происходит, сознаешь, что надо делать, но у тебя нет никакой возможности заставить это сделать тех, в чьих руках власть.
РГ: Геннадий Андреевич, КПРФ как системная оппозиция - это тоже часть власти, тем более что долго вообще была партией номер один, пока не появилась "Единая Россия".
Зюганов: Что значит номер один?
РГ: Потому что были реальные шансы взять власть в стране, по крайней мере в первой половине 90-х годов...
Зюганов: Шансы, вы считаете, были? Знаете, это мнение появилось года четыре спустя после выборов 1995-1996 годов. И то, что его высказали в телепередаче Любовь Слиска и Владимир Жириновский, меня удивило: если оба знали, что Зюганов победил, а власть у него украли, то чего же молчали все это время - взяли бы и обратились в суд, доказали фальсификацию итогов голосования.
Мы все подсчитали тогда: я выиграл на юге, от Орла и Ставрополя и до Благовещенска. Ельцин выиграл во всех городах-миллионниках, выиграл на Урале, в столице - в Москве за него 86 процентов голосовали. Выиграл в Сибири и на Дальнем Востоке. Да, можно было организовать войну Севера и Юга, можно было раскола в обществе добиваться.
Мы собирались, люди с большими погонами, с губернаторскими должностями, обсуждали. Юридически доказать наши результаты было невозможно - бюллетени через полгода уничтожили. Я привлек большую группу юристов и в течение трех лет, от районного суда до Верховного, судился по Татарстану. Выиграл, доказали, что у меня украли 600 тысяч голосов и приписали их Ельцину, но во всех 85 субъектах Федерации сделать это было невозможно. Что, нужно было добиваться такого раскола, который закончился бы потерей страны? В тех условиях доказать, подсчитать, подтвердить ни юридически, ни технически было абсолютно невозможно. Так что незачем вести провокационные разговоры.
РГ: А разве не было возможности провести импичмент?
Зюганов: Импичмент? Открывайте результаты - все наши депутаты Госдумы проголосовали "за", хотя Илюхину и Филимонову пришлось нанимать специальную охрану. Я боялся, что они не дойдут до трибуны. Мы, в том числе и я, своих близких прятали, потому что им сто раз угрожали расправой. И это были не частные угрозы, мы понимали, с кем дело имеем. И прослушивали с утра до вечера. Меня и сейчас слушают с утра до вечера: один слушает и несет в администрацию, а второй мне приносит копию.
РГ: То есть вы к этому привыкли?
Зюганов: Нет. Знаете, когда мне первую кремлевку поставили,а ставил ее офицер госбезопасности, который вместе со мной в волейбол играл, и он меня предупредил: "Геннадий Андреевич, всегда поднимать надо, когда звонят, это прямая связь". Правда, сейчас все иначе, принято перезванивать, хотя не все это соблюдают. Отзванивают Медведев, Путин и еще пара министров.
Так вот, понятно, что там есть жучки, и когда нужно, тебя всегда слушают. Помню, когда меня избрали депутатом, я пришел домой, поднял трубку и говорю: "Ребята, теперь я лицо, защищенное государством, меня нельзя подслушивать". А мне в трубку: "Хорошо, доложу по начальству".
РГ: Геннадий Андреевич, но вы ведь возглавляете мощную структуру, так что это неизбежно. Кстати, а на что существует КПРФ? Где, так сказать, "золото партии"?
Зюганов: У нас очень много бескорыстных людей. Знаете, я лично из партийной кассы ни разу не получал зарплату, получал депутатское жалованье и многое сэкономил партии. Потом, у нас сейчас платят партвзносы, немного, но платят. Этого на текущие мероприятия хватает. У меня 15 миллионов сторонников. Они не члены партии, из них 6 миллионов твердых сторонников, которые всегда готовы поддержать добровольно и бескорыстно. Вот проводили съезд в ноябре: у нас охрана была 100 человек, ни копейки не попросили, а три дня дежурили, причем мы усилили на этот раз охрану. На крупных мероприятиях, уличных акциях есть две-три тысячи офицеров, которые несут вахту, а мы ничего им не платим. В лучшем случае соберемся... В этом отношении КПРФ - партия довольно бескорыстных людей.
Да, еще мы собираем пожертвования. Кстати, если суммы итоговые посмотреть, то неплохо получается, поддерживают многие. Кроме того, депутаты и все, кто при нашей поддержке проходят, платят партмаксимум - 30 процентов. Я с зарплаты плачу ежемесячно и еще дополнительно в общую кассу 30 тысяч рублей.
Но и есть спонсоры, на выборах более тысячи человек помогали. Кстати, мы, когда отчет о своих расходах сдавали, так он был в метр высотой и включал все: от билета на поезд до входа в кинозал. И его проверяли через лупу много раз. А Жириновский, истративший больше меня в сто раз, так, папочку нетолстую принес.
РГ: Хорошо, вот 18 лет живем в другой стране. Ваши собственные взгляды за это время изменились?
Зюганов: Послушайте, мы все живые люди, так что и я за последние два-три года серьезно поменялся. Хотя что-то не меняется. Я ведь первый выговор в КПСС чуть не получил за то, что настаивал, чтобы дали землю людям. У меня отец на земле работал, он учителем был, мать два класса в школе вела. И участок у дома был огромный, пасека большая, держали 100 штук кроликов. Было 10 соток картошки, а работал я там один. Так вот, по собственному опыту я предлагал дать людям 15, 20, 30 соток. Ведь на земле человек становится только лучше, учится работать и даже лишний стакан выпьет - через два часа протрезвеет. Чуть выговор не схватил, обвинять начали, что я частнособственник.
Второй выговор чуть не вынесли, когда я выступил против того, чтобы детей сажали в тюрьму. Понятно же, какую школу жуткую там они проходят, выйдет с бандитской психологией. Я и сейчас считаю, что надо их выпускать, если это мелкая кража или мелкое хулиганство: пусть штраф заплатит, домашний арест введите. Другое дело, что надо их выпускать, имея систему реабилитации. Рабочие места им предоставлять.
Ну, эти позиции я не изменил. А вот другие - да. Считаю, что в России нужно найти правильное соотношение частной, государственной и коллективной форм собственности. Полное разгосударствление собственности, как любая монополия, всегда ведет к разложению. Меняются мои взгляды: я выступаю, убеждаю и свою партию их изменить. У КПРФ программа обновленная. Теперь и в уставе партии есть, скажем, положение о свободе совести. Кстати, на днях ходил поздравлять Патриарха Кирилла с избранием.
РГ: А как вы оцениваете выбор Поместного Собора?
Зюганов: Я с симпатией и уважением отношусь к Кириллу. Я его знаю много лет, мы с ним вместе Русский Собор создавали. Он подготовил социальную программу Церкви, где не побоялся записать, что если государство не думает о гражданах страждущих, то Церковь может сказать "нет" такому государству. Помню, я слушал, как он выступал на одном из Соборов в защиту бедных, прекрасная речь: без духовных корней и без души все это бренное царство рухнет. Так что я с удовольствием вручил Патриарху огромный букет белых цветов.
Вообще у нас в партии сейчас примерно треть верующих. Я считал и считаю, что первым коммунистом был Иисус Христос, Нагорная проповедь написана не хуже "Морального кодекса строителя коммунизма". Собственно, "Моральный кодекс строителя коммунизма" списали с Нагорной проповеди. Знаете, это не случайно, что самым массовым тиражом издана Библия, а на втором месте - труды Владимира Ильича Ленина. Я много читал по религиоведению и до сих пор поражаюсь, что во всех религиях есть постулат о том, чтобы возлюбить ближнего своего как себя самого. Видимо, человечество интуитивно поняло, что в противном случае оно погибнет.
РГ: Вы пропагандируете идею "русского социализма", а чем она отличается, скажем, от идеи "суверенной демократии", так широко обсуждавшейся несколько лет?
Зюганов: В корне отличается. В моем представлении демократия - это прежде всего народовластие. Извините, это ничего общего с суверенной демократией не имеет. Я еще помню, как Ельцин при мне пригласил Бурбулиса с Гайдаром и стал ставить задачи, чтобы они изобрели национальную идею. А ведь идеи не изобретаются и не придумываются, они рождаются в веках, в борьбе, в муках, в победах, в радостях, в праздниках. Но рождаются народом. Вот русская идея родилась довольно тяжело и сложно. Она имеет четыре несущие опоры. Первая главная опора: мы без сильного государства не могли выжить, нас бы растоптали, причем если посмотреть, то из последней тысячи лет мы почти 700 лет были вынуждены отбиваться от всех по всему периметру державы. Помню, как я был поражен, когда во время съемок телепередачи "Имя Россия" кинорежиссер Никита Михалков вдруг сказал, что любая власть - но власть - в России лучше, чем безвластие. И он прав, если речь идет действительно о власти, той, что печется о народе и стране.
Во-вторых, любая власть в России всегда вынуждена была считаться с климатом, природой и характером. Отсюда - наш менталитет. Не случайно мы приняли православие и не случайно у нас чувство коллективизма является главным, потому что на таких просторах и в холодных условиях в одиночку выжить трудно. Во Франции палку воткнул - и через год урожай можно собирать, а у нас сам загнешься, пока вырастишь. Даже в Подмосковье каждые десять лет вымерзают вишни и груши.
В-третьих, без справедливости русский мужик запьет и никакая торговля, никакой рынок этого не заменит.
И в-четвертых, бог для нас не в силе, а в правде.
Эти четыре опоры и держат нашу страну, наш характер. Либерализм же, принесенный с Запада, разрушает эти коллективистские опоры, навязывает совершенно чуждую культуру.
Меня спрашивают, что такое русский социализм. Так вот, прежде всего - это дружба народов. В России проживают 130 народов и народностей, и без их дружбы мы не можем жить. А для того чтобы дружба народов была, необходимо элементарное уважение к языку, культуре, вере, традициям. Должна быть и справедливость к каждому, и солидарность всеобщая, чтобы отстаивать свои права.
Например, право на достойную жизнь. У нас пенсия 3-4 тысячи рублей, а должна быть 10-12 тысяч минимум. Зарплата минимальная у бюджетника должна быть 15 тысяч рублей. А для того чтобы это было, требуется справедливое законодательство. Чтобы иметь справедливое законодательство, необходимо провести справедливо текущие выборы. А для этого надо иметь газету, эфир, равные возможности во всем. Поэтому обязательно следует провести дебаты - очную ставку основных кандидатов и партий. У нас же ни одного элемента в этой цепи справедливого нет. Поэтому надо выходить на улицу и требовать отставки этой власти и менять ситуацию в лучшую сторону.
РГ: В Думе обсуждается поправка президента о ротации руководящих органов, а схема этой ротации будет отдана на усмотрение самих партий. Вы уже продумывали, как это сделаете?
Зюганов: Мы в КПРФ это давно продумали, и в уставе партии записано: каждый руководящий состав на треть должен быть обновлен. Что касается меня лично, то журналисты уже лет 15 регулярно снимают, но этот вопрос решает партия. Вот на ноябрьском съезде КПРФ, ее руководящий состав очень сильно обновился, в зависимости от уровня, на 40-70 процентов. Кстати, впервые в выборные центральные органы ввели в массовом порядке молодежь. Мы считаем: без такой молодой, энергичной, современной крови партии решить новые проблемы невозможно.
РГ: Так у вас был "молодой" руководитель Санкт-Петербургского горкома Владимир Федоров, окончилось это плохо.
Зюганов: Тут дело не в том, что он молодой, а он немолод, кстати. Понимаете, КПСС погибла, потому что ни для Горбачева, ни для Яковлева, ни для Ельцина вообще устава не существовало. А в КПРФ все будут выполнять устав, включая Зюганова. Я отчитывался дважды на заседании Центральной контрольно-ревизионной комиссии, и тридцать человек меня два часа пытали за каждый пробел. Бесконтрольная власть в любой партии - это как чума или проказа, любая власть должна быть под контролем. Я человек по природе добрый, но на необходимости выполнять устав я настаиваю очень жестко. Ведь того же Федорова мы трижды отпускали с заседаний секретариата и президиума ЦК даже без замечаний. Он же в последний раз даже не явился. А если ты не хочешь с друзьями, товарищами по партии обсуждать ситуацию, тебе не место в партии. Его исключили из партии, спокойно и уверенно. Сейчас там прошла городская конференция и все нормализуется.
РГ: Тем не менее не планируете ли вы дополнить устав КПРФ нормой об ограничении срока для руководящего состава?
Зюганов: Такие вопросы должна партия определять. Если время спокойное, если выросли авторитетные люди, так можно менять хоть каждые три года. В принципе два срока (а по уставу один срок - это четыре года) достаточно. Но, повторюсь, партия сама должна определять.
Я ведь понимаю, что это предложение, высказанное Медведевым в Послании Федеральному Собранию, касается только меня. Путин - беспартийный председатель "Единой России". Жириновского тоже не касается: он фюрер, на них сроки никогда не распространяются. Применяли опыт такой ротации в Европе: ну что, был председателем - стал секретарем, или наоборот, то есть три буквы в уставе изменить, и все. Дело не в должности. У меня растет хорошая, сильная, молодежная команда, и я первый заинтересован, чтобы выросли современные, умные, грамотные лидеры. Но, не хвалясь, хочу напомнить, как Владимир Соловьев написал в своей книжке: если бы не Зюганов, наверное, была бы гражданская война. Сидел бы на моем месте другой человек в последние годы, и я не исключаю, что ситуация могла бы развиваться драматически.
РГ: Вы очень влиятельный человек, вас слушает Медведев, вас слушает Путин. Зачем вам власть, Геннадий Андреевич?
Зюганов: У меня свои представления о власти, это тяжелейшая ноша, а не путевка в Сочи. Власть не дается, а берется и в состоянии покоя находиться не может. Власть - вещь опасная и трудная. У меня восемь внуков, из них семь - мужики. И я не хочу, чтобы в России разгулялась стихия.
РГ: Это самое главное. Это надежная опора стабильности..