Зритель на спектакле "Антракт" в "Театре-Театре" должен стать свидетелем закулисья театрального процесса.
Постановка готовится к премьере на глазах у изумленной публики. В программке "Антракта" значится жанровое определение спектакля: акт творческого вуайеризма. Авторы утверждают, что публика приходит в театр, чтобы подсматривать за чужой жизнью - и возвели это утверждение в принцип. То есть предложили зрителям подсмотреть, как сплетничают актрисы в своих гримерках и как режиссер пытается заставить их сыграть роли в скандальной пьесе.
Собственно, этим сюжет "Антракта" и ограничивается. Все первое действие посвящено гримерке: здесь актрисы снимают условные маски своих персонажей и погружаются на несколько минут антракта в свои житейские проблемы. Куда спрятать бутылочку спиртного, чтобы ее не заметил худрук? Как удержать обоих поклонников, на сколько килограммов заказывать юбилейный торт… В качестве сценического решения, которое должно свидетельствовать об отстраненности театра настоящего от придуманного, - кирпичная стена, в проеме которой организована гримерка. Видимо, эту стену перед носом у зрителя поставили еще и потому, что тщательно прорисованные картонные кирпичи сливаются с натуральной кладкой в малом зале академического театра. Получается двойная игра в театр.
Во втором акте приезжий режиссер ставит с этими актрисами спектакль, который и называется "Антракт". В этом действии кирпичную стену, наконец, отодвигают в глубину сцены - актерам нужно пространство для репетиций.
Нельзя сказать, что содержание спектакля и его форма революционны. Но театр, вывернутый наизнанку, всегда пробуждает любопытство и обеспечивает стойкое зрительское внимание. Тем более что сам министр культуры Борис Мильграм постоянно обращает на себя внимание публики: он играет роль режиссера-постановщика. Мильграм на самом деле поставил "Антракт", но теперь он играет в режиссера, то есть в Бориса Мильграма. И вовсю хозяйничает в спектакле: останавливает действие, когда ему вздумается, комментирует происходящие на сцене события и особенности пьесы. К примеру, актрис в этом спектакле зовут так же, как чеховских трех сестер, и играют они по ту сторону гримерки тоже "Трех сестер". Для чего нагромождать такое количество необязательных смыслов, осталось неясным. Впрочем, у Мильграма появилась возможность пообщаться с публикой на пару минут дольше. У зрителей должна сложиться иллюзия настоящего репетиционного процесса, до которого их допустили исключительно благодаря гуманизму министра культуры.
Хорошо ли, плохо ли, но роль Бориса Мильграма в этом спектакле одна из самых удачных. Бесспорно, что всем актерам доставляет удовольствие подурачиться на сцене и поиграть в театр, как в любом капустнике. Можно в превосходной степени описывать работу всех актеров в первом акте спектакля. Здесь они играют в самих себя - это смешно и трогательно, именно такая изнанка процесса любопытна зрителям. Во втором действии Михаил Чуднов очень органичен в роли режиссера внутреннего спектакля, следить за его эксцентричной манерой - одно удовольствие. Но постановка, которую репетируют во втором акте, тот самый "Антракт", заставляет вспомнить, что иногда театр разочаровывает. Правда, последнюю претензию хотелось бы адресовать не самому театру, а драматургам.