Так уж прихотливо соткалась сетка вещания, что гламурная реальность и рассуждения о ней непосредственно соприкоснулись с демонстрацией многочисленных фильмов о многочисленных войнах.
Это глянцевый телеэкран милитаризировался по случаю всенародного празднования Дня защитника Отечества.
Оперы нищих
На экран вернулись после продолжительного перерыва Гордон Александр и Проханов - тоже Александр. И тут стало понятно, что без этих Александров отечественное телевидение не вполне отечественное. По той простой причине, что, с одной стороны, оно недостаточно геополитичное, а с другой - не очень культурологичное.
Они вернулись, и все встало на свои места.
Проханов в поединке с Барщевским у "Барьера" завел свою давно заезженную имперскую пластинку про цивилизационную миссию России, которая не должна жалеть миллиарды долларов на обольщение слаборазвитых стран.
Гордон, приняв позу донкихота, вызвал на дуэль бездуховный Гламур.
К слову, оба противоборства на фоне кризиса обнаружили ярко выраженную классовую окраску.
На передаче Владимира Соловьева это противостояние приобрело вдруг парадоксальный характер. Господин Проханов, не чурающийся обыкновенно социальной демагогии, такой мистер Пичем из брехтовской "Трехгрошовой оперы", король нищих, уступил свое сверхоружие оппоненту, закоренелому либералу господину Барщевскому, которому, впрочем, оно не принесло успеха. Адвокат нищающих пенсионеров проиграл; по всей вероятности, искренности не хватило. Да и вообще Пичем не его амплуа.
Гордону эта роль больше подходит. Но и у него были проблемы с достоверностью. Тут же большие доки в лейблах и Собчак, и Канделаки разглядели в одежке предводителя аутсайдеров модные застежки, дорогой "материальчик", изысканный покрой… И геополитолог, Пичем Максим Шевченко, подвергся досмотру с пристрастием на предмет своей аскетичности в туалете. У Александра Скляра, недолюбливающего гламур, обнаружили шикарные часы (такие же, как у Абрамовича).
"…Да они сто долларов стоят", - отбивался музыкант.
"…Да это не мой пиджак, он казенный", - оправдывался Гордон.
"…Да, у меня деревянный сортир", - не то жаловался, не то хвастался кто-то еще.
Потом они друг друга приглашали с визитами в раздевалку и в сортир.
В конечном итоге каждая из сторон осталась при своем "сортире", куда бы и следовало спустить те резоны, что высказывались по ходу дискуссии.
Резоны следующие:
а) Гордон: Гламур - это один из составных источников мирового финансового кризиса.
б) Шевченко: Гламур имеет мафиозное происхождение и по существу является "грязным обманом".
в) Канделаки: Гламур - это вкус. И не более того. Но и не менее этого.
Были и еще какие-то соображения, возможно, и дельные, но в общем галдеже, что царил в студии, уловить их оказалось невозможным.
Не присоединяйтесь
В том селевом потоке взаимного негодования господствовало чувство не столько ненависти, сколько презрения. И тоже - взаимного.
Те, кто презентовал себя не гламурными гражданами, ощущали себя уязвленными тем, что их за людей не считают.
Граждане гламурные - тем, что их за реальных людей не считают.
Оказалось, что это тоже обидно. Что это большой, большой комплекс…
Они (Собчак, Канделаки, Малахов) - вот они. Из каждой щели медиа-пространства лезут, а их человеческая, интеллектуальная и вообще творческая подлинность все равно под вопросом. Тина Канделаки даже свою авторскую колонку в респектабельной, общенациональной газете имеет, а отними имя и фотокарточку при заголовке, и кто бы ее эксклюзивные мысли стал бы печатать…
Понятно, что не случайно Первый канал предварил сражение Гордон-Кихота с ветряными мельницами дьяволизированного Гламура показом зарубежного фильма "Дьявол носит PRADA". Это для того, чтобы нас, телезрителей, ввести в тему. И чтобы на нее мы поширше взглянули.
Нас-то ввели, мы-то взглянули. А участников гордоновского шоу позабыли проинформировать.
Строго говоря, в художественном отношении "Дьявол носит PRADA" - фильм средний, хотя сделан ловко, технологично… Хотя актриса Мэрил Стрип, как всегда, хороша. (Правда, сильно портит впечатление "озвучка", сделанная, если я не ошибся, голосом Эвелины Хромченко.) И все-таки из среднестатистическо-го заграничного фильма о провинциальной девушке, рвущейся в мир избранных, по крайней мере, понятно, в чем глобальная проблема.
У нас Гламур - искушение сладкой жизнью, широкой известностью, раем на земле; у них еще и покушение на душу.
У них Гламур - дьявол, претендующий на власть. Не административную, разумеется. На духовно-материальную.
У нас Гламур всего лишь ярмарка тщеславия. Наша гламурная индустрия только и занята тем, что полирует пустоту до блеска и маркирует избранных.
Их глянцевая индустрия худо-бедно производит какие-никакие смыслы.
Тем временем наши адепты подобной субкультуры и ее противники ни о чем ином и не могут спорить, кроме как о ее классовой природе. Хотя было бы интереснее поговорить о неподлинности того, что можно потрогать, попробовать на вкус, на что можно убить жизнь, и о подлинности того, что невозможно подержать в руках, увидеть воочию…
Интересный разговор на эту тему состоялся в день рождения Олега Янковского: канал "Культура" показал фильм Марка Захарова и Григория Горина "Тот самый Мюнхгаузен".
Собственно, почему не взглянуть на этот, почти наизусть выученный фильм под углом той проблемы, которую поднял безутешный Александр Гордон.
Барон, выдумщик, фантазер, романтик, проживает в государстве, где властвует король гламура - Герцог, думающий только о выточках, манжетах, завышенной талии, о линии силуэта и т. д. Реальный гламур, не сумев убить ирреальный вымысел, попытался его оприходовать.
- Присоединяйтесь, - просил Герцог Иеронима фон Мюнхгаузена.
- Присоединяйтесь! - хором вторили ему подданные архипелага Гламур.
Иероним не присоединился.
С гламуром не надо воевать. Довольно того, чтобы мы к нему не присоединились.
Нас в праздничный вечер ждала другая участь.
Мы были убиты подо Ржевом
Этот День защитника Отечества (в том числе и от гламура) получился как никогда военизированным. На всех каналах грохотало, палило, взрывалось, пылало… Хотелось укрыться в бомбоубежище. Им отчасти послужили программы, посвященные имениннику Олегу Ивановичу Янковскому.
Но от одного фильма невозможно было спрятаться. Совесть не позволила. Настолько он оказался подлинным и совестливым. Это картина Алексея Пивоварова "Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова". Вроде всего лишь реконструкция былого, а эффект причастности к той мясорубке оказался абсолютным.
Когда-то Твардовский написал: "Я убит подо Ржевом…"
Теперь и те, кто видел фильм Алексея Пивоварова, могут сказать: "Мы убиты подо Ржевом…"