Опыт показывает: даже в самых богатых странах 25-30 процентов средств на лечение детей, страдающих тяжелейшими онкологическими, гематологическими и иммунологическими болезнями, приходится на благотворительность.
О российском опыте союза медицины и благотворительности шел разговор на "деловом завтраке", гостями которого были соучредитель благотворительного фонда "Подари жизнь" заслуженная артистка РФ Чулпан Хаматова и директор Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии, член-корреспондент РАМН Александр Румянцев.
Новоселье назначено Путиным
Встреча началась с хорошей новости: Александр Григорьевич сообщил, что государство выделило деньги на продолжение строительства первого в стране суперсовременного Центра детской гематологии, онкологии и иммунологии. Несмотря на кризис.
Александр Румянцев : На государственном уровне приняты решения, определены условия строительства Центра, аналогов которому нет в Европе. Центр включает в себя все новейшие технологии, банк доноров, банк костного мозга, банк стволовых клеток, специальный лучевой центр, эндоваскулярную и эндоскопическую хирургию, специальные операционные, где с помощью манипулятора можно оперировать детей разного возраста, и так далее. У нас впервые будет социальная гостиница для детей и родителей, которые могут приехать и жить за государственный счет, пока дети лечатся. А это 150 детей, это 150 комнат для семей.
Российская газета : Когда Центр будет готов?
Румянцев : 1 июня 2011 года приглашаю вас на открытие. Дата назначена главой правительства Владимиром Владимировичем Путиным. Уже 4 корпуса стоят под крышей. Финансирование - полностью за счет государства. Строительство ведут немецкие специалисты. В Германии создан комитет поддержки, в который вошли 28 человек. Для них это очень престижный вариант. Они предложили правительству России подготовить кадры, сертифицировать наш Центр, все его подразделения по европейским стандартам. В нем - он будет работать 24 часа в сутки - станут проводиться трансплантации печени, почек, сердца, легкого.
РГ : Трансплантация сердца? У нас же нет закона о детской трансплантации сердца. Вынуждены отправлять детей за рубеж.
Румянцев : На днях в детской больнице имени Филатова прошло совещание специалистов по поводу ведения детей с трансплантацией печени. Директор НИИ трансплантологии и искусственных органов Сергей Владимирович Готье рассказал, что детям проведено 480 трансплантаций печени. В их числе 109 детей, вес которых меньше 10 килограммов. Это значит, что реально использование высоких технологий. Есть для этого все условия. И совершенно необходим закон о том, чтобы был доступен донорский материал для трансплантации детям. Пока проводим все трансплантации, забирая органы у родителей. Это абсолютно неправильно!
РГ : Слушаешь вас, и впечатление такое, что кризис обходит вас стороной...
Чулпан Хаматова : Конечно, кризис сказался. Мы вели переговоры с крупными компаниями, надеялись, что "вольемся" в их благотворительные бюджеты, чтобы жить без страха: а хватит ли средств на будущий месяц? Чтобы у фонда была стабильность, чтобы на счету были деньги для приобретения лекарств, и так далее. Но именно эти компании пострадали от кризиса первыми, их бюджеты свернуты.
Красная карта
Хаматова : На Западе серьезные благотворители вкладывают большие деньги в банк, который начинает эти деньги крутить, а на проценты - только на проценты! - фонд существует постоянно.
РГ : 20 февраля мы рассказывали о совместной акции вашего фонда со Сбербанком. Но она настолько важна, что, наверное, стоит о ней сказать еще раз...
Хаматова : Выпущена обычная пластиковая карта, на которую поступает ваша зарплата. И деньги лежат там, как обычно. Но если вы решили помочь фонду, то когда платите, к примеру, тысячу рублей, покупая какую-то вещь, или снимаете в банкомате эти деньги, то есть в любой момент, когда происходит операция с деньгами, с этой тысячи снимается и уходит в фонд "Подари жизнь" три рубля от вас и три рубля автоматически перечисляет Сбербанк. Получается шесть рублей. Для человека это незаметно, а для фонда, учитывая количество пользователей пластиковых карт, очень существенно. Мы начали эту акцию в декабре прошлого года. И уже очевидно, что многие готовы помогать. Карта номер один - у Владимира Владимировича Путина.
Румянцев : Проект рассчитан на три года, и в конечном итоге это будет для фонда составлять почти 15 миллионов рублей в год.
Хаматова : Наши карточки теперь есть во всех отделениях Сбербанка. Мы пользовались только зарубежным опытом - там не было революции, не прерывался процесс благотворительности. Так вот, в Лондоне я увидела красную карточку "Американ-экспресс". Обычно она зеленая, а тут красная. И обладатель этой карточки мне с гордостью сказал: "Я помогаю борьбе со СПИДом". Оказалось, чтобы получить такую карту, надо быть очень хорошим человеком. Она не каждому выдается. Это особый кредит доверия. Когда я об этом рассказала здесь, в России, мне стали крутить у виска: дескать, ты что, с ума сошла? Ты в какой стране живешь? Какой Сбербанк? Думаешь, о чем говоришь? Но мы начали потихоньку эту идею утаптывать и в итоге дотоптали до того, что карта работает.
Вышел Янковский и просто дал деньги
РГ : Что привело к созданию фонда? Беда чужая, своя? Что?
Хаматова : Все очень постепенно. Я познакомилась с Галиной Анатольевной Новичковой - заместителем Александра Григорьевича по лечебной работе. Команда у Александра Григорьевича изумительная - все молодые, красивые, глаза горят. Честно говоря, я думала, что так не бывает, а, оказывается, бывает. Они работают днем, ночью, в праздники, в выходные. А Галя Новичкова к тому же театралка. Она была на спектакле "Современника" и попросила меня провести благотворительный вечер. С радостью согласился Сережа Гармаш. Это было несколько лет назад. Галя сказала, для чего нужен такой вечер: очень важно было купить аппарат для облучения донорской крови. В стране таких тогда не было. Аппарат стоил 200 тысяч долларов, как хороший среднестатистический автомобиль небедного россиянина. Мы с Сережей провели концерт классической музыки. Собрали небольшую сумму. На аппарат не хватило. Но я уже была влюблена в этих людей. Поразило несоответствие того, что делали медики, материальным возможностям учреждения, в котором они трудятся. Рассказала все это Дине Корзун. Мы стали чесать затылки, обращаться к знакомым и незнакомым - искать выход. Так родилась идея первого концерта лучших звезд театра, кино, музыки в "Современнике". 1 июня я пришла к Галине Борисовне Волчек, все ей рассказала. Оказалось, она знает и Галю Новичкову, и Александра Григорьевича. Галина Борисовна тут же согласилась помочь: "Мы вам даем театр, сцену бесплатно". Так у нас появилась площадка. Дальше мы обзвонили всех наших друзей, которые сразу же сказали "да". Появился режиссер Кирилл Серебренников, который тоже сказал "да". Помню этот момент до сих пор - ощущение сдвинутого, тронутого льда. В зале были врачи, были люди, которые отдают собственные деньги. В зале были выздоровевшие дети, были дети, которые только начинают лечение. Пришел тогдашний министр здравоохранения Зурабов, настоял на своем выступлении. Оно было настолько невпопад... Ему казалось, что он сможет овладеть залом. Не смог. Начались выкрики разные. И совсем иное: вышел Олег Иванович Янковский. Ничего не говоря, просто открыл кошелек и дал деньги.
РГ : Вы поняли тогда, что этот вечер - начало строительства вашего фонда?
Хаматова : Ничего мы не поняли. Мы только радовались: купили аппарат. Прошел еще год. Мы проводили какие-то акции. Состоялся второй концерт. Мы категорически не хотели организовывать фонд. Боялись. Не было доверия к понятию "фонд". Но жизнь заставила это сделать. Мы обратились к крупным компаниям с тем, чтобы они "подарили" нам серьезных менеджеров для работы. И это произошло. По закону 20 процентов собираемых денег фонд может тратить на себя. Но наша основная позиция - и за это спасибо директору фонда Гале Чаликовой - деньги должны идти на детей. И сейчас "на себя" - бухгалтеров, юристов, доноров, врачей, которые ведут переговоры с зарубежными клиниками, - у нас тратится меньше шести процентов.
РГ : Репутация фонда не менее важна, чем сам фонд. Люди готовы помогать, но помогать под имя, под человека, которому верят.
Хаматова : Это действительно очень важно. Хочу в очередной раз призвать всех: обязательно проверяйте, куда идут ваши деньги. Когда я прихожу в магазин и вижу просто ящик "сбора средств для детей с онкогематологическими заболеваниями", меня это возмущает. Кто ящик поставил? Кто собирает деньги? Куда они идут? Работники магазина ничего вразумительного сказать не могут. Таких ящиков не должно быть.
РГ : Вы востребованная актриса и театра, и кино, а еще проводите фестивали. У вас две дочери, племянники, которых вы опекаете. И еще фонд... Откуда силы?
Хаматова : Их дают врачи и дети. И понимание того, что от моей душевной работы может выздороветь ребенок или я могу помочь врачам, которые могут помочь ребенку... Это часть моей жизни, неотъемлемая часть. Навсегда.
Национальной таблицы умножения нет
Румянцев : Чулпан трехжильная. Такая благотворительность - это не просто помощь добрых людей конкретному человеку. Это еще и поддержка персонала, который работает с тяжелейшим контингентом. Выдержать такую работу трудно. Мы долгие годы сидели за "железным занавесом", за забором. Не было никакой интеграции. Наши специалисты лишь иногда читали об успехах западной медицины в лечении детей, страдающих смертельными болезнями. Более того, эти успехи иногда объявлялись чуть ли не происками империализма. Считалось: лучшее только у нас. А потом все эти ложные посылы в одночасье рухнули - началась перестройка. Ровно 20 лет назад, в феврале 1989 года, мы стали участниками международного конгресса, посвященного лейкемии, который состоялся в Германии. И мы были шокированы: в западных странах выздоравливали 70 процентов детей, страдающих лейкозами, белокровием. А у нас в лучших клиниках - 6,9 процента детей.
РГ : Как пережили тот шок?
Румянцев : Прежде всего мы отказались от национальной политики в этой области. Ее не существует. У Антона Павловича Чехова есть прекрасное выражение: "Нет национальной науки, как нет национальной таблицы умножения. Все, что национальное, никакого отношения ни к науке, ни к практике не имеет". Мы это изречение повесили над нашей дверью и говорили всем, что у нас нет иного выхода, кроме как интегрироваться в международное сообщество, научиться жить и работать, публиковаться на равных правах, ощущать не пришибленность свою в какой-то степени, а абсолютное равенство. Мы пригласили лучших зарубежных специалистов из восьми стран и провели в Поленове, в Тульской области, школу: в течение недели они рассказывали о том, что в клинической практике могут и должны использоваться те технологии, те препараты, те стандарты лечения, которые опробованы, отработаны, признаны лучшими в мире. И мы в 1990 году приняли решение: работать, как внедренческая фирма в РФ, немедленно освоить и внедрить те протоколы лечения больных детей, которые имеют лучший рейтинг в Европе. И уже в 1991 году мы начали лечение по всей стране по этим протоколам. Были разработаны уникальные проекты и программы. Первый - с германской организацией "Керр". 50 миллионов марок было израсходовано на создание 11 центров детской гематологии, онкологии в России - от Владивостока до Калининграда. Для каждого центра закуплено оборудование, проведен ремонт, приобретены лекарства. Врачи, медсестры центров прошли стажировку в Германии. Эти центры работают по сей день. В рамках другого проекта - "Россия - Земля Северный Рейн-Вестфалии" - 50 врачей в год проходили шестимесячную стажировку в лучших германских клиниках. Каждый возвращался оттуда с набором подаренных книг и компьютером стоимостью 5 тысяч марок... Не стану далее входить в подробности перестройки нашей работы. Скажу лишь о результате: в среднем 70 процентов выживаемости наших пациентов стало в России нормой.
Из Германии в Екатеринбург
РГ : Тогда почему все-таки столько просьб отправить ребенка на лечение за рубеж? Почему такое недоверие к нашей медицине? Наконец, можно ли говорить о том, что настанет день и мы не будем просить отправить ребенка на лечение за рубеж?
Румянцев : Ментальность, которой есть объяснение, у нас такая: все, что за рубежом, то лучше. Но я бы перевел этот разговор в другую плоскость. Настанет день, когда медицинский обмен станет для нас нормальным, естественным состоянием. Недавний пример. Один ребенок заболел в Германии. Был неудачно пролечен. Направили его в берлинскую клинику. И берлинский профессор Гюнтерхенц, посмотрев этого ребенка, сказал: лучше всего направить его на лечение в Екатеринбург. Через посольство была организована сперва консультация, а потом и госпитализация в Екатеринбургский центр. В нем сейчас ребенок лечится. И это нормально.
Цена исцеления
РГ : Лечение онкологических заболеваний стоит огромных денег. Сегодня, для того чтобы вылечить близкого, порой приходится даже квартиры продавать. Лечение детей ограждено от такой участи?
Румянцев : Нет, не ограждено. Существует четыре источника финансирования нашей службы: государственный, муниципальный, страховой и благотворительный. Все они работают, но ни один из них не работает полноценно. По разным причинам. Благотворительности, как мы уже сказали, фактически препятствует несовершенство нашего законодательства. А лечение наших пациентов очень дорогое. В острой фазе заболевания оно составляет от 10 тысяч условных единиц до неопределенного количества. Например, трансплантация костного мозга в Европе стоит примерно 150 тысяч евро и выше. В Америке - 300 тысяч евро и выше. У нас сейчас государство финансирует эту высокую технологию в размере 800 тысяч рублей. Но и это уже достижение! Оно длится всего третий год. Потому-то так важна благотворительность.
Хаматова : Есть такие вещи, с которыми государство неспособно справиться в одиночку. В той же Америке, во всех развитых странах люди с достатком помогают тем, кому нужна помощь. В Америке собирается около миллиона долларов ежедневно! По 10 долларов, по одному доллару - кто сколько может - со всей страны.
РГ : Читательница Полина - так она подписалась - спрашивает у Чулпан: "В безнадежной ситуации для ребенка и для матери где вы находите силы, слова утешения?"
РГ : Процент надежды все-таки есть? Есть те, кто прошел через ваш Центр, кто находится под наблюдением, но живет нормальной жизнью?
Румянцев : Конечно! Первому внуку нашего Центра исполнилось 25 лет. Девочка, которую я лечил, родила, и ее сыну 25 лет. Они здоровы. Не называю фамилию - это не совсем этично.
РГ : Сколько процентов от затрат вашего Центра покрывают средства, которые собирает фонд Чулпан? И каковы затраты вашего Центра?
Румянцев : Пока трудно назвать наши затраты, поскольку Центр еще не построен. Но вот в Белоруссии 10 лет назад был сдан центр, который занимается примерно теми же проблемами, что и мы. У них 150 коек. У нас будет 240. Плюс еще 150 детей станут лечиться амбулаторно, находясь в гостинице. Бюджет белорусского центра, введенный в строку бюджета страны, - 14 миллионов евро в год. Цена работы нашего Центра будет определена в момент сдачи начиная с 2011 года. Скорее всего, она будет превышать белорусскую в два раза. Думаю, больше 25-30 процентов этой суммы придется на благотворительность.
Тихие рыцари
РГ : Читатель Анзор Шикудзе спрашивает у Чулпан: "Встречались ли в вашей практике коллеги-артисты, которые отказывались участвовать в благотворительных концертах?"
Хаматова : Я расскажу про фонд. Я здесь сижу. А там огромное количество людей. Тихие рыцари. В фонде 45 человек. Это и медики, и люди, отвечающие за кровь, и те, кто работает с родителями. Это 250 волонтеров - молодых людей, которые приходят в больницу, занимаются с детьми. Это и несколько психологов. И нужно обязательно собирать волонтеров. Чтобы не перегорели, не сломались психологически. Нужно всех собирать, устраивать праздники, поддерживать, проводить всевозможные акции в больнице. Туда приходят и режиссеры, и актеры, и футболисты, и хоккеисты. Чтобы поддержать дух ребенка, дух родителей. Нужно иногда отправлять людей в отпуск. Нам нужны здоровые и хорошие профессионалы. Моя жизнь уже переплетена со всем этим каким-то невероятным образом. Я выпускаю спектакль, и на него приходят врачи, банкиры. Все - мои друзья, все - люди, с которыми я работаю, знают и помнят про фонд, предлагают свои идеи. Вот выставка, которую делает моя подруга, прекрасный фотограф Оля Лавренкова - волонтер в фонде. До этого Катя Гордеева проводила акцию в "Маяке". То есть у нас постоянно что-то бурлит, мы требуем от людей активности. Что касается звезд? Конечно, были те, которые отказывались. Но тут уж ничего не поделаешь - настолько была дискредитирована идея благотворительности, что...
РГ : Наш корреспондент брал интервью у Сергея Безрукова. Зашел разговор о вас, Чулпан. Спросили Сергея, почему он приходит в ваш фонд. Он сказал: "Потому что знаю: я Чулпан отдам деньги и они поступят детям. Я знаю, на что они будут потрачены".
Хаматова : Сережа никогда не отказывает в помощи. Как и Костя Хабенский, Владимир Машков, Инна Чурикова. Инна Михайловна в каждом интервью старается вспомнить фонд, старается напомнить о наших детях.
Ради одного ребенка
Румянцев : Расскажи о санктпетербужцах...
Хаматова : Прошлым летом мне позвонил Денис Матвиенко - солист Михайловского театра - и сказал: "Мы хотим вам помочь". Я такое уже миллион раз слышала, вот так пообещают, а потом ничего. И ты в итоге все делаешь сама. Я сказала: "Денис, помогайте!" И они все сделали сами - два вечера одноактных балетов. Потрясающий, удивительный концерт в Михайловском театре. Выступали блистательный Фарух Рузиматов, Денис Матвиенко. Я только приехала, увидела этот сумасшедший театр, увидела полный зал публики. Они продали билеты дорого. Они сделали все, и мы помогли одному ребенку. И от ощущения того, что весь зал - с мировыми звездами нашего балета, с людьми, которые пришли в театр... Это уже какая-то точка отсчета гуманности нашего общества, когда все это делается ради одного ребенка. Они собрали и передали нам 1 миллион 300 тысяч рублей на помощь одному ребенку. Они знали, что деньги собираются для одного ребенка. Та же история была с Юрием Башметом, Валерием Гергиевым, Костей Хабенским, Ульяной Лопаткиной, Вадимом Репиным. Тоже собирали для одного ребенка...
Румянцев : У нашего знаменитого соотечественника Тимофея Ресовского - Зубра - было три жизненных правила. Первое. Не делай сегодня то, что можешь сделать завтра. Не спеши жить. Второе правило. Не надо работать с лицом, как будто тебе тяжело, и жаловаться. Работать надо весело и легко. А если не можешь работать весело и легко - не работай! И третье правило. Ни слава, ни деньги, ни какое-то положение в обществе не делают человека счастливым. Единственное счастье человека - в свободе. Если следовать Ресовскому, то и кризис не так страшен...
Сбербанк сообщает
По состоянию на 19 февраля выпущено 86 000 карт Visa "Подари жизнь". Фактически за 2 месяца выполнен годовой план выпуска карт. Мы искренне благодарны нашим клиентам за такое отношение к благотворительной программе Сбербанка и фонда "Подари жизнь" и планируем активно развивать сотрудничество с фондом.
Говорить об объеме перечисленных средств пока преждевременно.