Не верится, что Фазилю Искандеру исполнилось 80 лет. Он моложе всех нас. Он и внешне не стареет, как и его вечно живая, веселая и печальная, волшебная и мудро реалистическая проза.
Сегодня его лицо продолжает излучать все тот же свет: мягкая, чуть-чуть смущенная улыбка, доверчиво-детский взгляд и удивительная предрасположенность к людям. Мы не стали мучить его интервью. Просто пожелали ему и его замечательной супруге Антонине Михайловне счастья и добра.
Писательскую славу ему принесла сатирическая повесть "Созвездие Козлотура" (1966). Потом он не раз возвращался к сатире, если это можно в строгом смысле назвать сатирой. В годы перестройки наперебой цитировали его афоризм: "Наш страх - это ваш гипноз", - из философской сказки "Кролики и удавы".
Но главной книгой Искандера стал роман "Сандро из Чегема". В новеллах о Сандро, как и в рассказах о мальчике Чике, много веселья и грусти, но в них никогда нет безысходности. Поэтому прозу Искандера всегда приятно перечитывать, от нее словно заряжаешься какой-то теплой энергией, которая помогает выжить в холодном мире. Наверное, в этом тепле есть и доля солнечного Кавказа, но главное - это энергия его светлой писательской и человеческой души, которую не заменишь никаким мастерством. Это либо дано от Бога, либо - нет.
Даже анекдот, глупую байку эта энергия способна переплавить в перл творения, как это произошло с рассказом "Маленький гигант большого секса". Впервые "опубликованный" в рукописном альманахе "МетрОполь", этот дивный и не столько даже смешной, сколько трогательный и глубоко человечный рассказ выбивался своей тональностью из крамольного "МетрОполя". В этом рассказе не было ничего "диссидентского", во всяком случае обличительного. Даже грозный, всесильный Лаврентий Берия выступал там в качестве, скорее, "страдательного" персонажа, который застукал главного героя со своей любовницей.
Юмор и человечность - первые отличительные признаки прозы Искандера. Второй его отличительный признак - это глубокая человеческая мудрость. Только он мог вот так просто разделить мировую литературу на два лагеря: литература "дома" и "бездомья".
- Я думаю, всю мировую литературу можно оценивать по этим критериям, сегодняшнюю - тоже, - говорил он пять лет назад в интервью "РГ". - В русской литературе довольно четко проявилась поэзия дома и бездомья. Пушкин - дом, рядом Лермонтов - бездомье, Толстой - дом, рядом Достоевский - бездомье. Ахматова - дом, Цветаева - бездомье. Это совсем разные типы. Писатель дома бывает мудрее, писатель бездомья бывает умнее. Писатель бездомья не задумывается о доме, пока он не гармонизировал весь мир. А писатель дома видит гармонию в доме и пытается постепенно гармонизировать все вокруг. То есть это поэзия достигнутой гармонии и поэзия тоски по гармонии.
Это действительно очень глубокая мысль, и она далеко выходит за рамки одной литературы. Так и вся проза Фазиля Искандера уже давно вышла за рамки просто литературы и стала частью просто нашей жизни. Его Сандро - это уже не только литературный, "бумажный" герой. Он реально живет в тех домах, где на полках любовно хранятся книги Искандера. И не просто хранятся, но перечитываются. Редкий из живущих ныне писателей удостоен этой чести.
Мир вашему дому, Фазиль Абдулович!