В Новосибирске открылась выставка фотографа Андрея Шапрана "Крайние земли". Это своеобразное подведение итогов его экспедиций на Курилы, Камчатку и Чукотку.
Российская газета: Сколько времени занял этот проект?
Андрей Шапран: Уже 4 года езжу. Кстати, началось все и развивалось при участии "Российской газеты". За, что, спасибо.
РГ: Кем тебя считают на краю Земли?
Шапран: Представителем СМИ. В этом есть и плюсы, и минусы. Плюс в том, что бумага с печатью газеты как ни странно открывает там любые двери. И никаких препон никто тебе не строит. А минус - в повышенном чувстве ответственности за публикации. Я всегда отправляю фото и газеты людям, которых снимаю. Никогда не зарекаюсь, что я туда не вернусь. Был случай, когда после публикации снимка рыбака, директор хотел его уволить. Мол, браконьерством занимается. Пришлось объясняться с директором.
Но чаще, конечно, благодарят и зовут опять приехать. Сейчас пригласили на весенне-летнюю охоту на нерпу на Камчатку. А ведь до этого я в этом поселке три недели ждал на берегу. Они, в принципе, чужих на охоту не берут. Думал, уеду ни с чем. Но, как говорится, капля камень точит.
РГ: Была реальная опасность во время съемок?
Шапран: Охотники нередко оказываются в ледяной воде, и подготовиться к этому невозможно: кит всегда нападает неожиданно. Особенно опасны раненые молодые киты. Однажды такой кит ударил хвостовым плавником прямо за нашей лодкой, чуть-чуть не достал. Но в пылу азарта внимание на этом никто не акцентирует.
Чукчи охотятся на кита с гарпуном. А потом расстреливают из дотингана. Это такое крупнокалиберное ружье с Аляски. Правда, боеприпасы к нему они сами делают. А раньше копьем пробивали сердце. Серые киты при их довольно-таки богатом языке умирают молча.
РГ: Где ты живешь во время своих поездок?
Шапран: На южных Курилах - в домике вулканологов, на Камчатке - в поселке у чукчей - в больнице, а на Чукотке мне и вовсе выделили квартиру со всеми удобствами. Это была квартира учительницы, она уехала в отпуск на материк. Кстати, на Чукотке очень удивлялись, почему я не пью, и замучили вопросами, когда же у меня появится чукотская жена? А вообще, у чукчей необычайное чувство внутреннего достоинства, сказываются их родовые корни воинов-завоевателей.
РГ: Как там относятся к деньгам?
Шапран: На Камчатке люди не переживают из-за своего материального состояния. Хотя живут очень бедно. А на Чукотке в одном и том же хозяйстве охотники в сезон получают по 30 тысяч рублей в месяц, а оленеводы - гроши. Но никакой уравниловки нет. А цены на продукты в разы больше, чем в Новосибирске. Там необходимо развивать туризм - катать на оленях, возить на охоту. Надеюсь когда-нибудь так и будет.
РГ: Ты словно живешь в двух мирах.
Шапран: Ну, да. Осуществляю связь между разными мирами людей. Но в том мире - на краю Земли - мне комфортнее. А в Новосибирске нет возможности для творческой реализации фотографа, который хочет не только зарабатывать.
РГ: Приходится выбирать…
Шапран: Вот я и выбираю. А потом целый год отрабатываю свою поездку - возвращаю долги.