Зачем "большому ученому" Иосифу Сталину потребовались философы? Надо ли вычеркивать из истории Института философии годы служения власти? Почему сегодня не слышен голос философов? Об этом корреспондент "РГ" беседует с академиком Абдусаламом Гусейновым, директором Института философии РАН. Сегодня институт празднует свое восьмидесятилетие.
Российская газета: Зачем отцу всех народов и наук нужно было создавать Институт философии? Прямо рядом с Кремлем ученым выделили прекрасное здание. Неужели в них была такая необходимость?
Абдусалам Гусейнов: История возникновения института немного сложней. Сталин его не создавал. Он возник на базе Института научной философии и философской секции при Комакадемии, которые объединились с одной целью - написать энциклопедию философии в пяти томах. Но почти сразу же после организации нового института в нем появились шустрые, молодые, идеологически заряженные люди, которые ратовали за то, чтобы философия не занималась какими-то "абстрактными понятиями", а помогала партии строить новую жизнь, то есть вписать строительство новой жизни, которую обещали большевики, в историю мировой научной мысли. Сталин сразу же оценил инициативу этих людей, принял их и беседовал несколько часов. В итоге они, в частности Митин, Юдин, заняли высшие посты в институте и многие годы определяли "погоду" в отечественной философии.
РГ: Многие говорят, что 70 с лишним советских лет надо вычеркнуть из отечественной философии. Ваше мнение?
Гусейнов: Годы вплоть до смерти Сталина можно назвать бесплодными для нашей философии. Конечно, не все было так черно. Скажем, был написан учебник по "Истории философии", который пусть в своеобразной, критической форме, но знакомил с лучшими достижениями философской мысли. Говоря образно, настоящая наука пробивалась сквозь партийно-идеологическую трескотню, что не нравилось власти, поэтому многие сотрудники института были репрессированы. А кардинальные изменения произошли вместе с оттепелью 1960-х.
РГ: Но марксистско-ленинская философия не исчезла. Партия стояла на страже идеологии.
Гусейнов: Верно. И все же время стало другим. Например, среди массы толстых журналов был "Новый мир" Твардовского, который привечал тех, кто имел иное мнение, чем требовала власть. Точно таким же "диссидентом" был в те годы и Институт философии вместе со своим журналом "Вопросы философии". Именно сюда пришли изгнанные из Московского университета Александр Зиновьев и Эвальд Ильенков. Они стали лидерами обновления философии, понимали философское мышление как критическое. Вокруг института сложилась очень активная группа веселых, дерзких, влюбленных в философию людей. Это была своеобразная фронда, которая в этих стенах вела речи, просто немыслимые в другом месте. Власть долго терпела, но в конце концов Зиновьев был изгнан из института и выслан из страны, Ильенков покончил собой
Конечно, все это трагично, но именно тогда сформировалось поколение философов-шестидесятников, которые хорошо известны не только у нас, но и за рубежом. Кроме Зиновьева и Ильенкова, которые положили начало оригинальным школам, это и Алексей Лосев, и Мераб Мамардашвили, и Юрий Лотман, и другие. Кстати, сейчас в связи с юбилеем института на Западе, в частности во Франции, США, выходят сборники, полностью посвященные русской философии. Только что в Германии вышел наш коллективный труд "Кант в зеркале русского кантоведения".
РГ: Когда-то имена философов - скажем, Руссо, Дидро, Канта - были на слуху, их идеи были основой многих романов. Последним таким "общественным" философом был в 1960-х годах Сартр - отец знаменитого экзистенциализма. Но с тех пор голос философов в мире не слышен. Где нынешние Сократы и Канты?
Гусейнов: Сегодня работают немало очень сильных ученых, которые, может, и не достигли столь широкой известности, но, кто знает, что будет в будущем. Ведь немало примеров, когда философ получал признание в конце жизни, а чаще - после смерти.
Но вы правы, сейчас таких признанных во всем мире философов, как тот же Сартр, нет. Мельчают? Думаю, причина куда глубже и серьезнее. По мнению многих ученых, нынешнее общество лишилось ориентиров, оно не знает куда двигаться. Именно этот кризис ценностей, а вовсе не экономика, стал главной причиной разразившегося сейчас мирового кризиса.
Около 400 лет назад философы сумели найти вектор движения. Они предложили построить рай не на небе, а на земле. И назвали средство - научно-технический прогресс. На несколько столетий эта идея овладела массами. В итоге построено общество потребления. Сегодня уже всем ясно, что это далеко не рай. Как не рай и капитализм, который сегодня не критикует только ленивый.
РГ: В прошлом году в Сеуле прошел Всемирный философский конгресс. Может, там появился свет в конце философского туннеля?
Гусейнов: Сама тема конгресса "Переосмысливая философию" указывает, что наша наука тоже в кризисе. Уже понятно, что обществу нужна кардинальная смена многих ценностей, что материальный прогресс уже не может оставаться фетишем, что должны измениться ценностные основы общества - представления о справедливости, об отношении к природе, о власти.
Что придет на смену обществу потребления? Ответа пока нет. Поиск будет очень сложным, ведь мир стал глобально противоречивым. Охватить его во всем многообразии - задача, которой не было равных в истории человечества.
РГ: Наш знаменитый математик Людвиг Фаддеев утверждает, что математиком надо родиться. А философом?
Гусейнов: Думаю, да. Философы живут в особом мире, где надо мыслить на очень высоком уровне абстракции, говорить на особом языке. Почитайте, к примеру, Сартра "Бытие и ничто". Уверяю вас, что неподготовленный человек над одной страницей просидит неделю и ничего не поймет.
И в этом нет ничего странного. Ведь никто не удивляется, что математик мыслит уравнениями, физик и химик- формулами и законами. Точно также свой язык, чтобы описать наш мир, создали философы. Они впервые задумались, что такое человек и его место в мире, что есть добро и зло, прекрасное и безобразное, что такое государство и власть, как с ними взаимодействует человек. Понятия, которые выработали философы, потом вошли в обиход и стали общепринятыми. Можно сказать, что они закладывают мировоззренческий фундамент, на котором потом строится само общество, его культура.
РГ: Сегодня молодежь неохотно идет в науку. Какова ситуация с вашем институте?
Гусейнов: Из 280 научных сотрудников около 40 моложе 40 лет. Причем только за последние три года, когда в институте шло сокращение кадров, мы взяли сразу десять молодых ученых. Думаю, что кризис только усилит спрос на философию и философов.