Идея увязывать визиты официальных лиц с художественными событиями - одно из самых удачных изобретений дипломатов.
По крайней мере благодаря ему приезд в Россию премьер-министра федеральной земли Саксония Станислава Тиллиха сопровождается открытием выставки одной картины в ГМИИ им. А.С. Пушкина, привезенной из Дрезденской галереи.
"Святое семейство" - один из поздних шедевров Андреа Мантеньи. Картина закончена за пять лет до смерти художника в 1506 году. На первый взгляд в ней нет примет того сурового монументализма, который связывают с именем художника. Тут нет скульптурной выразительности его "Святого Себастьяна" (1480), которого знатоки сравнивали с ... Прометеем. Тут не обнаружить ни античных колонн, ни портиков или просветов римских триумфальных арок, которые демонстрировали достижения "сладостного искусства перспективы". А Мантенья известен своим страстным увлечением античностью. Его дотошность была сродни скрупулезности ученого. Во всяком случае прежде чем рисовать стражников святого Иакова на фресках падуанской церкви, художник тщательно изучал доспехи римских легионеров на древних рельефах. А уж в девять полотен "Триумфа Цезаря", которым он украсил капеллу папы Иннокентия VIII в Риме, он вложил все свое энциклопедическое знание древностей, от старинных монет до колесниц и архитектуры. Герцог Гонзага, при дворе которого в Мантуе Андреа Мантенья жил и работал сорок шесть лет, не случайно именно художнику поручил заботу о своих драгоценных собраниях антиков.
Но, работая над картиной "Святое семейство", художник отказался от любых выигрышных возможностей блеснуть искусностью и энциклопедизмом. Вместо архитектуры или пейзажа на заднем плане, которые представляли место действия, - черный фон. Вместо выразительной пластики фигур - лица Иосифа, Елизаветы, маленького Иоанна Крестителя, выступающие из темноты. Только фигура младенца Иисуса, которого держит Святая Мария, дана в полный рост. Самоограничение художника подчеркнуто композицией: кажется, что персонажи картины тесно прижались друг к другу перед лицом надвигающейся трагедии. Но в их лицах нет испуга. Есть стоическое мужество Иосифа, твердость Елизаветы, бесстрашие маленького Иоанна, на плече которого надпись на латыни: "Се агнец Божий". Взгляд Марии обращен к сыну и излучает бесконечную нежность и любовь. Но лишен даже намека на слащавость. В итоге картина, которая на первый взгляд напоминает групповой портрет, оказывается драматическим повествованием о мужестве и вере, самоотверженности и стойкости. Это послание из XV века ничуть не потеряло актуальности к XXI веку. А может, даже напротив, еще более востребовано.