На прошлой неделе в Праге прошел саммит Евросоюза, на который были приглашены лидеры шести постсоветских государств - Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины. Приглашены, чтобы дать старт новому проекту ЕС, получившему название "Восточное партнерство". Многими экспертами этот проект уже оценен как вызов объединенной Европы российским интересам в регионе, который Москва считает особой зоной своего влияния.
В значительной мере это, безусловно, так. Да и было бы странно, если такая мощная политическая структура, как Евросоюз, отказалась бы от возможности расширить сферу своей деятельности. Не случайно и в подготовительных материалах к пражскому саммиту, и в принятых им документах "Восточное партнерство" рассматривается в качестве площадки не только экономической интеграции "шестерки", но и политического взаимодействия, вплоть до создания общей парламентской ассамблеи.
Финальная декларация саммита, кроме того, предусматривает появление четырех тематических платформ: утверждение демократии и верховенства права; экономическая интеграция; вопросы энергетической безопасности; контакты между людьми, в том числе упрощение визового режима. Две из них, первую и четвертую, можно, по крайней мере, отнести к неэкономическим, хотя и остальные, если судить по событиям последних лет, достаточно плотно завязаны на политику.
У каждой из шести стран, геополитически "застрявших" между Россией и Европой, были собственные, не всегда совпадающие между собой аргументы для поездки в Прагу.
Азербайджан уже, можно сказать, традиционно ведет политику балансирования между Россией, Западом и региональной державой, каковой считается Иран. При этом Баку довольно умело лавирует между двумя конкурирующими (мягко говоря) между собой проектами газопроводов - "Набукко", идущим в обход России, и "Южным потоком", инициированным Москвой, понимая, что в обоих случаях потребуется азербайджанский газ. А значит, пока никто ссориться с Баку не будет.
Армения в последнее время активно ищет выходы из своего "анклавного" состояния. Об этом свидетельствуют и сенсационно начавшийся недавно процесс нормализации отношений с Турцией, и не менее сенсационные подвижки в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, по поводу которого, кстати, в Праге прошла отдельная встреча президентов Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна. Ереван пытается также укрепить связи с НАТО, а "Европейское партнерство" - путь для него если не в Евросоюз, то к иному формату европейской интеграции. Тем более что без посредничества и Североатлантического альянса (куда входит Турция), и Евросоюза Армении вряд ли удастся вырваться из своей незавидной географической изоляции.
В самом щекотливом положении находится, пожалуй, Белоруссия, все чаще в последнее время поглядывающая на Запад. С одной стороны, Александр Лукашенко подвергается там очень острой критике. Европейский прагматизм, правда, переменчив в оценках, и в той же Праге на мой вопрос о том, как ЕС собирается сотрудничать с "последним диктатором в Европе", автор этой характеристики белорусского президента, верховный представитель ЕС по общей внешней политике и политике безопасности Хавьер Солана, смеясь, заметил: "Люди ведь меняются".
Во всяком случае, Лукашенко, не добившись от России исполнения всех своих желаний, стал активнее осваивать роль "многовекторного политика", поворачивающегося лицом то к Западу, то к Востоку - в зависимости от своих сиюминутных политических и экономических интересов. В Прагу президент не приехал. Видимо, потому, что не хотел, с одной стороны, смущать своим присутствием европейцев, еще не проникшихся до конца наблюдением Соланы, а с другой - раздражать Москву, где "Восточное партнерство" воспринято если не в штыки, то с заметной долей сомнения.
Уходящий молдавский президент Владимир Воронин тоже не приехал в Прагу, но его отсутствие, думаю, было вызвано внутриполитическими обстоятельствами, а не хитрыми расчетами. Ведь Кишинев, избрав для себя политику нейтралитета, уже давно нацелен на параллельную интеграцию - в рамках Евросоюза и СНГ, не находя в этих процессах никаких противоречий. Но сейчас Воронин сдает свои президентские полномочия и занят как предстоящим голосованием по кандидатуре нового главы государства, так и восстановлением стабильности после беспорядков, возникших во время парламентских выборов.
Михаилу Саакашвили не надо было искать себе замену для участия в пражском саммите. Западное направление грузинской политики - это его проект, реализацию которого, бесспорно, ускорила августовская война, перерезавшая (надеюсь, временно) связи с Россией. Сам президент объяснил свою позицию следующим образом. После того как Грузия вышла из СНГ, для нее остался один естественный партнер - Евросоюз. Кроме того, "Восточное партнерство" позволяет Тбилиси поддерживать связи со странами СНГ, которые этого хотят. "Я бы не хотел, - добавил Саакашвили, - чтобы Грузия стала Кубой, которая постоянно кричит, что ее окружают, ей угрожают. Надо концентрироваться не на мрачных, а на положительных, более светлых аспектах нашей действительности".
Менее других чувствовал себя удовлетворенным президент Украины, считающий свою страну уже готовой для вступления в Евросоюз. Однако в Праге представители Европейской комиссии были жестко откровенны. Комиссар ЕС по вопросам внешних отношений и европейской политики соседства Бенита Ферраро-Вальднер прямо заявила: "Реальность такова, что на данном этапе ни Украина, ни члены ЕС не готовы к этому. Страны - члены ЕС в будущем могут изменить позицию, но сейчас это все равно что стучать в двери, когда вы знаете, что получите в ответ "нет". Используйте то, что вы имеете".
Имеет же пока Украина "Восточное партнерство" с обещанием достичь соглашений об ассоциации и о расширенной зоне свободной торговли. Причем при условии, по словам главы Европейской комиссии Жозе Мануэля Баррозу, "значительных успехов на пути утверждения демократии, верховенства закона, прав человека и принципов рыночной экономики". Что касается безвизового режима, то его введение отложено в достаточно "долгий ящик": лишь под занавес саммита в декларацию внесена фраза о том, что безвизовый режим - "отдаленная перспектива партнерства".
А что же Россия?
Можно, конечно, выказывать недовольство проникновением Евросоюза в российскую сферу интересов, но куда продуктивнее предложить "шестерке" (да и другим членам СНГ) эффективную альтернативу. Если кризис - самое подходящее время для модернизации национальной экономики, то почему бы не считать его удобной оказией и для пересмотра политической линии в отношении так называемого ближнего зарубежья, для отказа от эфемерной ставки на неких "пророссийских политиков", которых просто нет (есть только политики, завязанные на собственные национальные интересы), для перехода к "мягкой силе", которая, как показывает то же "Восточное партнерство", дает реальный результат.